Читать книгу Осколки сознания. История не одного психического расстройства - Наталия Порывай - Страница 10

Полная волнения и приятного ожидания, я расхаживала возле института, дожидаясь, когда закончится последняя пара вечерней смены, которую вел Александр Эдуардович. Хотелось одновременно, чтобы он поскорее пришел и, чтобы вообще не приходил. Иногда хотелось просто убежать, пока он не появился на горизонте. Я не могла понять, что я делала, а главное, чего хотела добиться? Но еще страшнее было от неизвестности, ведь я так и не добилась от сестры ответа, что она ему написала. Надеялась лишь на одно, что она не предложила ему что-то непристойное от моего имени.

– Привет, – как всегда улыбаясь, произнес он, прервав мои мысли.

Мой оценочный взгляд украдкой изучал этого человека. Рост чуть меньше моего, что было заметно, когда он подходил близко, и я наблюдательно вычисляла по нашим плечам. Небрежно отросшие русые волосы, которые мне хотелось видеть еще длиннее. Белая рубашка, обнаженная расстегнутой курткой, джинсы, в которых он выглядел неуклюже толстым и топ-сайдеры2 – самая дурацкая, по моему мнению, обувь, которая в прочем идеально дополняла весь нелепый образ.

– Привет, – ответила я, хоть эта форма совершенно не подходила для приветствия своего преподавателя. Но и с его стороны было недопустимо такое неформальное обращение, которое я просто поддержала.

– Пойдем отсюда. – С этими словами он попытался взять меня за талию, чтобы придать моему телу направление по ходу его движения. Мне же было неприятно любое прикосновение, поэтому я, съежившись, выскользнула из-под его руки.

День радовал осенним теплым солнцем, играющим на листьях деревьев, которые еще не торопились скидывать свою листву, протестуя календарному сезону. Осень была еще очень далеко. Наша прогулочная тропа вела вокруг института, который ничуть не хуже радовался солнцу, играя на голубых стеклах его желтыми бликами, напоминая, в какой стране мы живем3.

Мой спутник что-то говорил без умолку, а я, отстраненная от этих разговоров, молча, брела рядом, радуясь, что он не заводит разговоров о вчерашней СМС сестры. Мне хотелось узнать, что же она ему написала, но я не решалась спросить. Уж лучше оставаться в неведении, чем оправдываться.

Я повернулась к Александру Эдуардовичу и поймала себя на мысли, что это единственный человек, который не пилит меня взглядом при воспроизведении мысли и слова, в попытках понять мое отношение к ним. Эта непринужденность в общении мне понравилась с первых минут.

– А вообще, я не люблю много разговаривать, – заключил в конце многочисленных рассказов он. – Я молчун.

– Заметно, – отвлеклась от своих мыслей я.

Он продолжил снова что-то говорить, объясняя природу своего молчания, из чего я сумела только вынести, что ему приходится много разговаривать во время лекции, поэтому он сильно устает, и вообще не любит свою работу.

– А где Вы живете? – вырвался из глубины сознания мой вопрос, который неожиданно для меня был произнесен вслух.

Вопрос будто бы ударил Богданова. Он резко остановился и пронзил меня строгим взглядом, в котором читалось «Девочка, у меня жена, дети, а тут ты». Пытаясь что-то произнести в ответ, Александр Эдуардович издал какие-то неуверенные звуки, похожие на заикания. Мой вопрос, казалось бы, не нес в себе каких-либо разрушений, но был воспринят именно так.

– Я не собиралась приходить к Вам в гости, – обиженно добавила я, понимая нелепость данной ситуации. Более того, мне давно был известен адрес, но я хотела услышать это от него.

– Героев Днепра, – выдавил из себя он.

– Улица или метро?

– Метро.

– Или все-таки улица? – уверенно переспросила я, что дало ему понять, о моей осведомленности. Этот момент его злил, правда, мне сложно было понять, почему? Неужели в нем проснулся педагог, который должен оставаться для студента инкогнито. Тогда зачем эта встреча, которой он уже разрушил все границы?

– Так! – грозно отмел мой допрос собеседник. – Расскажи лучше ты о себе! Я заметил, ты держишься обособленно, но на скромницу ты не похожа.

– Мне не комфортно быть среди людей.

– Ты мне кажешься вполне общительной, почему так?

– Не знаю, сама не пойму. Я не люблю общаться и даже устаю от этого, но когда я одна, мне не хватает людей. Я всегда была такой.

– Хочешь, я буду твоим психологом? Ты сможешь мне все рассказывать.

Эта идея мне импонировала, ведь в психологе я так нуждалась. Именно поэтому мой сомнительный мозг не уловил лицемерия в этом предложении.

– Мне пора, – подводя итог нашей встрече, как камень бросил в меня Александр Эдуардович.

– Хорошо, – ответила я, хоть и не видела в этом ничего хорошего.

– Зачем я тебе такой нужен? – перед самым уходом, развернувшись ко мне, произнес он. – Ты же потом пожалеешь. Будешь плакать.

Мне не совсем был понятен этот вопрос, ведь я не претендовала на этого мужчину. И почему я должна буду плакать? Что он хотел этим сказать?

Но узнать мне суждено не было, его время вышло, да и я все равно не решилась бы спросить. Мы разошлись, чуть не доходя институтского крыльца, на котором он стремительно скрылся, пока я продолжала стоять, чтобы не светиться рядом. Мой же путь лежал до ближайшего метро, которое находилось в шестистах метрах от гранитного ада.

В районе, где я жила, метро не было, туда ходил старенький трамвайчик третьего маршрута, на котором я обожала ездить. Но сейчас я направлялась на станцию Хрещатик, откуда ходила пешком через улочки и парки на Трухановский остров, где любила сидеть на берегу, глядя на величественные склоны Днепра, на которых виднелись памятники Владимиру Великому и Магдебургскому праву, арка Дружбы народов и Андреевская церковь. Пройдя по Парковому пешеходному мосту на другой берег Днепра, в это время года можно было попасть в абсолютно другой мир – мир природы, в котором люди практически не встречались.

Я села сразу же за мостом на песок не далеко от кромки берега, обхватила руками согнутые в коленях ноги, и замерла взглядом на спокойных водах Днепра, которые воспел ни один поэт.

В моей голове крутились вопросы, раздирая мою встречу с педагогом на сотни непонятных фраз. Что его так напугало, когда я спросила, где он живет? Неужели он подумал, что я буду сидеть под его окнами? Или быть может, что я приду к нему домой? Что вообще он обо мне думает и зачем пригласил меня на встречу? Скольких еще студенток он приглашал прогуляться?

Преподаватели мне всегда казались лицами отчужденными, несоприкасаемыми со студентами вне учебного процесса и абсолютно неразговорчивыми с лицами, не заслуживающими их внимания, т.е. теми же студентами. Этот же человек, вопреки всем моим представлениям, повел себя вне правил. И это еще больше меня пугало.