Читать книгу Граница леса - Наталья Авербух - Страница 3

Вопрос решился сам собой – во двор зашёл давешний посыльный и протянул лист рисовой бумаги, помеченный в верхнем левом углу значком Ведомства. Внизу значилась подпись начальника архива, а в середине…

– Вы донесли? – спросила я прямо. В переданной бумаге значилось, что за прогул я лишаюсь права на бесплатное питание сроком на один день. То есть сегодня мне в столовой зале лучше не появляться: Ведомство не кормит дармоедов.

– А кто ж ещё, леди этнограф? – ухмыльнулся мне в лицо посыльный. Уже седой мужчина, он, разумеется, не мог рассчитывать даже на личное дворянство – зато видел не одно поколение этнографов, мечтающих о замке, а получающих жидкую похлёбку, и то не каждый день. – После двух ударов тебе в архиве быть надо, а не посылочки принимать.

– Я бы попросила! – повысила голос я, нащупывая тяжёлый пенал.

– Прошу леди простить недостойного за дерзость! – ещё шире ухмыльнулся посыльный и склонился в шутовском поклоне. – Коли у вас всё, прощевайте, дела ждут.

– Фискал, – прошипела я посыльному вслед, всё ещё сжимая пенал. Зря я не треснула им этого мерзкого старикашку промеж глаз! Но что теперь вздыхать?.. Впрочем, кажется, сейчас мне найдётся кого стукнуть: во двор возвращался Куарт с самым паскудным выражением на лице.

– Я вижу, тебя оставили без обеда, леди этнограф, – начал разговор писарь и поспешно перехватил уже занесённую для удара руку. – Полегче, Элесит, полегче! Я не виноват, что с тобой так обошлись.

– Пусти! – потребовала я, безуспешно дёргая руку. – Пусти меня и проваливай! Явился тут… злорадствовать.

– Полегче, Элесит, полегче, – повторил Куарт и больно меня встряхнул. – Я пришёл помочь тебе, а вовсе не злорадствовать.

– Помочь?! Ты?!

Я горько расхохоталась и даже перестала вырываться; писарь воспользовался этим, чтобы выпустить руку и схватить меня за плечи. – Хорошая шутка, дальше некуда!

– Да нет же, Элесит, я пришёл помочь, – настойчиво проговорил Куарт. – В доказательство… хочешь со мной позавтракать?

– Ты… – Я проглотила ругательство, чувствуя, что уже не в силах спорить. Есть хотелось страшно, а перспектива позавтракать чем-то более существенным, чем привычная каша… – Убирайся.

– Значит, договорились, – просиял писарь и бесцеремонно взял меня под руку. – Тут неподалёку есть одна харчевня…

В харчевне Куарт ясно показал мне всё ничтожество моей жизни – когда подозвал хозяина и велел принести запечённое мясо с имбирём и мускатными орехами, белый суп с травами, фрукты, вино, хлеб, сласти и мисочку для мытья пальцев. На мои робкие попытки отказаться от ожидающего меня пира писарь только ухмылялся – не хуже, чем посыльный во дворе Ведомства – и уверял, мол, честь не позволяет отпустить леди голодной.

За столом Куарт потчевал меня так, будто я была дамой его сердца, подливал мне вина, шутил и отпускал комплименты… и всё время следил за выражением моего лица, следил холодными расчётливыми глазами. Успокоился он только тогда, когда взял с меня клятву пообедать и поужинать в этой же харчевне и заплатил хозяину столько, сколько хватило бы на неделю роскошной жизни. И ни словом не обмолвился о делах.

Заговорила о них я, и заговорила тогда только, когда мы вышли уже из харчевни на улицу. До этого – слаб человек – боялась спугнуть нежданную удачу, брякнуть грубость, после которой Куарт откажется от безумной идеи сделать меня счастливой.

– Это взятка? – спросила я как можно более холодно. Старый Везер Алап преподал нам не так уж много уроков, но один из них был таков: если уж тебе навязали деньги или помощь, оплачивай их на месте, не жди, пока на твой долг набегут проценты. И ещё – не стоит быть благодарным. Благодарность подтачивает верность короне хуже, чем старые долги.

– Как можно, Элесит! – шутливо возмутился писарь. – Неужели я не могу по старой памяти…

– Не смешно, – отрезала я. – Говори сразу, чего ты хочешь, и забудем об этом. Ну?

– Соглашайся, – выдохнул мне в лицо сын лесопромышленника. От него пахло дорогим вином, которое нам подавали в харчевне. Неужели перебрал? – На что тебе твоя жизнь? Соглашайся ехать весной в лес, и всю зиму я буду тебя кормить не хуже, чем сегодня.

– По-твоему, слуги короля продаются за тарелку? – с отвращением спросила я и попыталась оттолкнуть писаря. Не тут-то было, он грубо обнял меня и зашептал мне в самое ухо – до отвращения трезвым голосом, хоть и пытался изображать пьяного.

– По-моему, жалкая ты дурочка, не сегодня-завтра тебя бы выловили из реки. Ещё живую, и проводили бы в тюрьму для таких дурочек, как ты. Ходила бы с кандалами на ногах, выпрашивала подаяние, пока не возместила бы штраф. Ведь денег у тебя всё равно нет?

– Твоё какое дело? – зло спросила я и постаралась ткнуть Куарта локтем в бок. Он только теснее обнял меня и зашептал с новым жаром:

– Соглашайся, дурында. Новая жизнь вместо прозябания, вкусная еда, мягкая постель, комната с окном… Соглашайся.

– Если я тебя сейчас арестую, у меня будет очень много неприятностей, Куарт, – сквозь зубы ответила я. – Но у тебя их будет ещё больше и, поверь, мне будет не так грустно просить подаяние, если тебя упрячут в тюремные подвалы.

– Шуток не понимаешь, – оттолкнул меня Куарт. – Полегче Элесит, нельзя так разбрасываться старой дружбой.

– Не были никогда мы с тобой друзьями, – прошипела я. – Проваливай, и чтобы больше я тебя в Ведомстве не видела.

Куарт отвесил мне шутовской поклон – точную копию того, которым удостоил меня посыльный и весело засмеялся.

– До весны и не увидишь, а там… я ведь могу и не спрашивать твоего согласия, а обратиться сразу к Везеру Алапу. Лес хочет тебя, а мы хотим лес – угадай, чьими интересами пожертвуют в первую очередь?.. Счастливо оставаться!

С этими словами он повернулся и пошёл прочь, даже не подумав отменить свой щедрый заказ в харчевне. Что-то мне подсказывало: я приду и на обед, и на ужин. И, возможно, соглашусь и на другие условия этого человека…

Варус, где я родилась и выросла, был тесным городишкой, фактически крепостью, форпостом в борьбе человека и леса. Поселиться за пределами каменных стен не удавалось никому: то нападали дикие звери, то появлялась нежить, то вдруг деревья прорастали прямо сквозь дома, пробивая соломенные крыши. Так люди и теснились под охраной заклинаний, магов, огня и железа, дрались из-за свободного угла, а за комнату могли бы и убить. О собственных домах не мечтал никто, всё принадлежало короне. Столица была другой – просторной, светлой, шумной и весёлой, сюда съезжались люди со всей страны в поисках лёгких денег, славы и высокого положения. Серьёзных стен вокруг столицы не было: корона не считала нужным заботиться о людях, ищущих её расположения, и отгораживалась от верных подданных в замке на окраине города. Королевский замок был укреплён по-настоящему, и каждый удар колокола там менялись караулы, как будто венценосцы постоянно ожидали нападения. Нападения, однако, не происходило, страна была мирной и только на южной границе пошаливали степные дикари, да в море резвились пираты, по большей части верные подданные короны.

Широкие улицы вымощены камнем, который завозили с восточных гор, из окон вот уже десять лет не выливают никакой гадости, разве что вам вздумается спеть чьей-нибудь дочке серенаду. Повозки, спешащие из конца в конец, нарядные всадники из потомственных дворян – а, может, из личных, выслуживших свой титул на воинской службе… Нет, столица отличалась от Варуса, и отличалась в лучшую сторону, вот только пропасть в ней было ничуть не сложнее, чем в моём родном городе. Шум, гам, толпы праздных прохожих, крики, предупреждающие о появление всадника или быстроходной повозки – от всего этого звенело в ушах и рябило в глазах, а мне, как никогда, нужно было спокойно подумать. Пойти домой? Но возвращение в тесные стены Ведомства, особенно после полученного замечания, прельщать могло только совсем уж безумного человека. К родителям? Отец сейчас в судебных архивах, он-то не станет прогуливать службу из-за плохого настроения! Мать, конечно, не работает, жене личного дворянина не пристало, но наверняка опять «помогает» соседке, богатой торговке, продаёт фрукты в её лавке. Вечером она принесёт домой корзину подпорченных яблок и по липовой дощечке на каждые три дубовых из выручки. Есть, конечно, дом младшей сестры, и там как раз никто деньгами не озабочен. Сестрица вышла замуж за судейского сынка, который в ожидании тёплого местечка нигде не служит, живут с женой на скудное вспоможение от королевского судьи, которому ещё жену надо содержать, большую модницу, как люди рассказывают. Говорят ещё, талантливый юноша не так-то прост, и может помочь любому страждущему, подделав отцовскую подпись или приложив украденную ещё в детстве печать – всё это не за «спасибо», разумеется. А сестра целыми днями вышивает… отец когда-то сказал нам обеим – или приданное, или образование. Кто что выбрал, конечно, но в то время я думала, что сумею выслужить потомственное дворянство, а там и муж сыщется. Сестра поступила умнее… но пусть меня нежить сожрёт, если я ей в этом признаюсь! Нет, я не хотела идти в дом своего зятя.

Куда мне всё же отправиться, а?..

Решение подсказал нарядный всадник в жёлтой карманьоле и синих панталонах, который проскакал мимо меня на игреневом жеребце. Вернее, не он, а донесшийся из верхнего окна ближайшего дома женский голос, который крикнул: «После пяти ударов в королевском саду!»

Всадник остановил коня, достал из-за пазухи немного помятую алую розу и швырнул вверх. Не докинул, умудрился поймать и кинул снова. На этот раз, кажется, ему повезло, потому что женщина выкрикнула что-то одобрительное, а после сверху раздался раздражённый мужской голос, и всадник поспешил скрыться.

Королевский сад – звучит вполне неплохо… Там тихо, спокойно и никто никуда не торопится. Его разбили в прошлом веке по капризу старшей королевской дочери, которая, кстати, так никогда и не вышла замуж. Вырастить сад в замке оказалось невозможно, уж больно там тесно, и в сад был превращён центр столицы. Чем ближе к середине, тем знатнее нужно быть, чтобы попасть внутрь. В самое сердце сада пускают только членов королевской семьи и их гостей… но и личной дворянке хватит дорожек и уголков, побродить в одиночестве, полюбоваться заморскими растениями и дорогими цветами.

В саду было тихо: утро – плохое время для прогулок и свиданий. Пахло цветами, подстриженной травой, незнакомыми мне фруктами… садовники расхаживали туда-сюда с лейками, изредка останавливались, вглядывались в моё лицо и спешили дальше. Этнограф всегда привлекает к себе слишком много внимания, и каждому кажется, что он может оказаться на подозрении. Но что может сделать архивный работник? Разве что садовник прямо на моих глазах начнёт применять незаконные заклинания, молиться чужим богам, договариваться с вражескими шпионами или делать ещё что-нибудь столь же противозаконное – и я сумею его арестовать в одиночку. Вздор. Я уселась в тени невысокого деревца с ослепительно жёлтой листвой и в задумчивости уставилась на посыпанную песком дорожку. Куарт прав, в моём положении только топиться.

Но согласиться на его предложение… несколько месяцев привольной жизни – и такая страшная смерть в итоге?.. Неужели Куарт действительно думает, будто лес меня отпустит, будто с ним можно договориться?! Или же надеется удовлетворить аппетиты стража одной-единственной человеческой жертвой? Как глупо. Даже если стражу и понравится «подарок», неужто он будет так глуп и позволит взамен рубить вековые дубы? Что бы сказал сам Куарт или его папаша, если б им предложили оплатить тарелку супа хотя бы потерей пальца на руке? Я уж не помню, о чём мне говорил страж, но точно…

Тряпичный свёрток, который я сунула за пазуху, неожиданно оказался у меня в руках. Сам собой развернулся, дубовые листья посыпались на дорожку… один за другим, один на другой… и превратились в переплетённую записную книжку. Потрёпанную, с пожелтевшими от времени листьями, со смазанной тушью… мою записную книжку, которую я потеряла в лесу четыре года назад.

Я торопливо подхватила книжку с дорожки… вот эти пометки – разговор с Везером Алапом, который лично курировал нашу группу. Вот тут – мои впечатления о поездке… тут к нам навязалась зеленоглазая девушка. На ней было белое платье с зелёным узором, и изумруды неслыханной ценности, они «потерялись» во время обряда, не иначе, как крестьяне стащили. Перелистнув страницу, я прочла описание храма, старухи, которая уговорила графскую наследницу остаться, и, конечно, привязали жертву к пинии… Здесь было всё! Все записи, все подробности, которые я не могла вспомнить в столице и без которых мой рассказ выглядел слишком бледно. А вот тут сделанная впопыхах заметка… это гораздо серьёзнее…

…шатёр был низким, тесным и двоим в нём было неуютно. А уж делить его с перепуганной дворяночкой, которая бьётся в истерике – ей, видите ли, не понравились последствия её же собственной глупости, наивности и безалаберности. Мне ещё, как миссионеру, пришлось заваривать лечебные травы, отпаивать эту дурочку, обещать, что всё будет хорошо и бог удачи больше не будет смотреть в другую сторону. О семь богов, как же я ненавидела её в этот момент!

Шаги раздались у самого шатра и остановились у входа. Вкрадчивый голос со старинным акцентом тихо произнёс:

– Леди Элесит?..

– Кто здесь?! – испуганно вскрикнула дворянка. – Убирайтесь!

– Не пугайтесь, леди, это всего лишь я, – ответил мужской голос, принадлежащий, разумеется, лесному стражу. Но этого я говорить не стала, зачем пугать несчастную дурочку? – Мне нужна леди Элесит.

– Я здесь, – откликнулась я после недолгого молчания. – Что вам нужно?

– Мы могли бы… – страж замялся, будто не знал сам, чего именно хочет, – поговорить? Это важно, леди Элесит.

– Важно? – в сомнении повторила я. Один раз нечисть уже выманила меня из лагеря, можно ли рисковать во второй раз?

– Не ходи! – закричала дворянка, подскочила ко мне и больно ухватила меня за руку. – Не оставляй меня!

Это решило дело.

– О чём ты хотел поговорить? – позже спросила я, когда мы сидели в трёх шагах от лагеря и я сосредоточенно раскладывала письменные принадлежности. В юности ко всему относишься очень серьёзно, и я не собиралась потерять ни единого слова из нашей беседы!

– Мне казалось, у тебя возникли вопросы, прекрасная леди, – мягко ответил лесной страж. – Разве ты приехала сюда не в поисках ответов на них? Или ты удовольствуешься спасённой леди?

– Ох, нет! – невольно вырвалось у меня. – Прекрасные девушки должны иметь более покладистый характер, если хотят, чтобы их спасали! За два дня она извела меня хуже нежити.

– Ты не говорила бы так, если бы тебе пришлось с ней сражаться, – так же мягко возразил страж.

– С кем? – резко спросила я. – С нежитью или девушкой?

Страж засмеялся и только тогда я спохватилась. Хорош этнограф: плачется изучаемому объекту на тяжёлую жизнь! Да, тогда я ещё не представляла, какой тяжёлой жизнь может быть на самом деле.

– Зачем крестьяне привязали её к дереву? – поспешила я исправить свою оплошность.

– Жертва, – равнодушно ответил страж. – Эти люди поселились здесь недавно и откупаются от леса как знают.

– Разве недавно? – не поверила я. – Ещё моя бабушка…

– Я помню твою бабушку, – прервал меня страж. – Я отлично помню твою бабушку и только ради её памяти не завёл тебя подальше в лес на съедение нежити. А деревни у дороги появились совсем недавно – тогда же, когда и дорога. Она стоили жизни моему деду и едва не убила родителей.

Тут я прикусила язык, сообразив, что лесное существо живёт по другому времени, чем люди, и, конечно, с точки зрения стража деревня была построена совсем недавно.

– Так ты моложе деревни? – уточнила я, стараясь удержаться от ненужных вопросов про бабушку.

– Да, я появился через несколько лет после нападения, – спокойно подтвердил страж.

– Какого нападения? – не поняла я.

– Огненных магов, моя леди, – пояснил страж, и мне показалось, что он улыбается.

– А-а… – потянула я. Разговаривать со стражем оказалось непросто. Сквозь его мягкость и предупредительность словно проглядывал звериный оскал. Здесь, в лесу, я полностью в его власти, и стоит ли полагаться на «память о бабушке»? По её же рассказам, нечисть не предупреждает, когда ей вздумается напасть.

– Эти люди поселились в лесу недавно, – не дожидаясь моих вопросов проговорил страж. – Сначала они молились вашим городским богам, но быстро поняли, как мало на них надежды. Мои люди – оттуда родом твоя бабушка – пытались им объяснить, но те оказались слишком глупы. Они поняли, что в лесу есть сила, им неподвластная, но нежить показалась страшнее. Если бы им пришлось всерьёз пахать на себя и пасти скот, они бы поумнели, но ваша корона всё время присылает обозы со всем необходимым для жизни. Почему?

– Обычай, – неопределённо ответила я. Деревни у дороги по сю пору числятся в архивах как рабочие посёлки: ожидалось, что их жители займутся лесозаготовками. Но время шло, им регулярно высылали паёк и кое-какие деньги на прожитье… а лес в казну так и не поступал.

– Вот как, моя леди? – хмыкнул страж. – Словом, люди в этих деревнях знают, что лесу нужна жертва, но плохо понимают, зачем и какая. Стоит по дороге проехать девушке с зелёными глазами, как они принимаются её обхаживать. Обманом или силой заводят в лес, а там… не так-то просто отобрать у нежити законную добычу, да и что мне с ней потом делать? Люди забьют несчастную камнями. Не могу же я жениться на каждой!

– Этих девушек тебе предлагают в жёны? – уточнила я и торопливо сделала в книжке пометку.

– В лесных селениях – да, – помедлив, признал страж. – Но их не привязывают и это делается не каждый год.

– А как? – немедленно спросила я. – Сколько жён тебе уже скорми… кхм… посвятили?

– Лично мне – ни одной, – засмеялся страж. – Я говорю про обычаи. В своё время, когда я подам людям знак, они проберутся к дороге и уведут с неё девушку, у которой будут зелёные глаза, это обязательное условие, и кое-что ещё, о чём тебе знать не надо. Девушку уведут в лес и оставят одну, никакая нежить не посмеет к ней прикоснуться.

– А дальше? – подтолкнула я стража, вслепую выводя очередную пометку. Значит, девушки пропадали из-за поклонения нежити со стороны жителей рабочих посёлков. Но только ли из-за них? Как часто стражу нужна новая жена и сколько стражей живёт в южных лесах?..

– Дальше ты знаешь, – мягко ответил страж, и я поёжилась, вспоминая бабушкины рассказы. – Уверен, тебе рассказывали во всех подробностях.

– Но зачем?! – вскрикнула я, кожей чувствуя, что страшный мой собеседник улыбается… улыбается так близко от моей шеи… и у него очень белые, очень острые зубы… а на пальцах такие острые когти… и нечисть никогда не предупреждает о нападении.

– Затем, чтобы жена покорилась мне, – пояснил страж. Я посмотрела ему прямо в лицо… при свете далёкого костра улыбка лесного создания показалась мне отвратительно плотоядной. – Так надо, леди Элесит, иначе она погибнет впустую.

– О! – сказала я и поспешно записала жуткие откровения стража. Боюсь, мне не хватало профессионализма, и разговор я вела не так, как подобает королевскому этнографу. – Но зачем ты это мне рассказываешь?

– Но разве не ты приехала за ответами на вопросы? – удивился страж.

– И ты готов на них ответить? – удивилась в свою очередь я. Бабушка не рассказывала о подобной разговорчивости нечисти… да и кто бы стал выбалтывать всё заклятому врагу?

– Не даром, – пояснил страж. – Но ты спрашивай, леди этнограф, свои вопросы я задам позже.

От удивления я выронила кисточку.

– Откуда ты знаешь, кто я?

– А это тайна, моя леди? – удивился страж. – Ты не позаботилась её скрыть. Знаешь, сколько этнографов приходило в этот лес? Только на моей памяти – две дюжины, и под конец всё больше таких, как ты – молодые, горячие, с ворохом вопросов…

– Ты разговаривал с каждым из них? – ахнула я. Неужели мне предстоит решить задачу, над которой сто лет бились мои коллеги… и безрезультатно?!

– Нет, моя леди, – покачал головой страж. – Ваши учёные слишком горды, они не верят в лесные сказки. Я слушал, о чём они разговаривали с моим людьми и о чём спрашивали тех, у дороги.

– Значит… я первая? – с замиранием сердца спросила я.

– Первая, – подтвердил страж и снова плотоядно улыбнулся. – Ты первая, леди Элесит, с кем я пожелал разговаривать. Ты в меня веришь.

– Это имеет значение? – невольно уточнила я. Страж посерьёзнел.

– Моя маленькая леди, однажды ты поймёшь, как важно говорить только с теми, кто в тебя верит. Это приходит со временем.

Он оказался прав, но тогда его слова коснулись моего слуха, но не разума.

– Почему ты не даёшь рубить лес? – спросила я, когда молчание сделалось невыносимым.

– Я страж, – просто ответил мой собеседник. – Не торговец, а хранитель.

– Но мы могли бы…

– Нет, – отмёл ещё не придуманные аргументы страж. Как вести переговоры с лесной нечистью меня не учили, и я не смогла вот так вот сразу придумать, чем бы его прельстить. – Меня не интересует ничего из того, что у вас есть. А что интересует, я возьму сам.

– Но это грабёж! – возмутилась я, и сама поразилась, как наивно прозвучал мой выкрик.

– А рубить лес – не грабёж? – спокойно спросил страж, и я снова почувствовала, насколько беззащитна перед лесным чудовищем. – У тебя остались вопросы, леди этнограф?

– Н-н-нет… – прошептала я. В глазах стража горел плотоядный огонёк, как у волка, которого я видела в столичном зверинце. Того волка недавно поймали на севере и он ещё не смирился с заточением… А страж смиряться и не собирался, не с чем ему смиряться, здесь я была в его власти.

– Тогда моя очередь спрашивать, маленькая леди. Зачем ты сюда приехала?

– Ты ведь знаешь, – растерялась я.

– Пропавшие девушки? Брось, моя леди, я знаю людей. Вам дело нет до тех дурочек, это лишь предлог.

– Неправда! – обиделась я. – Неужели ты думаешь, что корона потерпит?..

Под пристальным взглядом стража я осеклась.

– Да, – произнёс он после продолжительного молчания. – Ты в это веришь. И в меня веришь. Ты ещё наивнее остальных, маленькая леди. Но тебе говорили другое, верно?

– Кто? – оторопела я. Всё шло не так, было неправильным! Я должна была сохранять беспристрастность исследователя, хитрыми вопросами выведать у стража причину нападений на людей, а не теряться перед ним, как ребёнок, которого поймали на шкоде!

– Те, кто тебя сюда послал. Ты, верно, говорила им про девушек, тайны леса… тебе поддакивали и повторяли «да, леди, вы правы, леди… займитесь лесом, леди…». Было ведь что-то ещё, верно?

– Н-н-нет, – растерялась я. Страж очень точно передал мой разговор с Везером Алапом… и то смутное, тяжёлое чувство, будто меня подталкивают заниматься тем, чем я никогда не хотела и не планировала.

Лесной страж ответил мне долгим взглядом. Казалось, он читает все мои мысли.

– Я ничего не знаю! – поспешила заверить его я, но вышло жалко и неубедительно. Страж оскалился, точь-в-точь тот волк в зверинце и придвинулся ко мне так быстро, что я не успела даже заметить движения. Одна рука легла мне на плечо, а другой он ухватил меня за подбородок, заставляя смотреть в глаза. Прикосновение было таким жёстким, как будто меня держал не живой мужчина, а ветки дерева упирались мне в лицо и к стволу я прижимаюсь плечами. Записная книжка и кисточка выпали у меня из рук.

– Вспоминай, маленькая леди, – прорычал страж. – Ты ведь не хочешь, чтобы утром нашли твои косточки?

– Я н-н-не…

Отвратительно острый коготь прижался к моему лицу. Выступила кровь. Я хотела кричать, но не было сил, а страж придвинулся вплотную, и его глаза горели голодным зелёным светом.

– Или я мог бы провести обряд прямо сейчас, – выдохнул он. – Ты достаточно запугана для этого, маленькая леди. Тебе рассказывали, как это происходит?

Он надавил сильнее и прочертил у меня на лице царапину.

– П-п-пожалуйста, – пролепетала я. Страж отнял коготь, чтобы прижать его ниже, к самому горлу. – Н-н-не надо.

Он внезапно отпустил меня и поднялся на ноги. Старинный костюм – особенно белый плоёный воротник – нелепо смотрелся на нём, чудовищно контрастировал с животными движениями, плавными и порывистыми одновременно.

– Вот так это и происходит, – мягко проговорил страж, наклоняясь надо мной. – Жертву ломают страхом, болью и смертью. С тобой мне бы не пришлось долго возиться.

– Н-н-но… – промямлила я, прижимая руку к царапине на щеке. – Ведь я… у меня… ты говорил…

– У тебя карие глаза, маленькая леди, – так же мягко оборвал меня страж. – Карие были и у твоей бабушки. Таких девушек мои люди выгоняют в лес, едва они созревают. Они встречают Заклятых и присоединяются к ним. Твоя бабушка не пришла на условленную встречу.

– Но… если… почему?! – бессвязно лепетала я, сама не соображая, о чём спрашиваю. В голове проносились десятки мыслей, одна другой причудливей и ужасней.

– Заклятые могут предъявить долг тебе, ведь твоя бабушка умерла, а дочерей у неё не было, – не слушая меня, рассказывал страж.

– Откуда ты знаешь?! – выпалила я, сумев, наконец, совладать с собой.

– Чую, – пожал плечами страж. – А что до твоих глаз – они отливают зелёным, ты не замечала?

– Неправда!

– Значит, не замечала, – задумчиво отметил страж и склонился ниже, едва не касаясь меня. – Маленькая леди, я так много тебе рассказал и так мало от тебя услышал.

Он опустился на одно колено и, как старинный рыцарь, взял мою руку в свою. Левую. Левой рукой клянутся женщины, так записано в законах… Медленно, не торопясь, как будто это доставляло ему удовольствие, страж принялся стаскивать с моей руки тонкую перчатку.

– Леди Элесит, – торжественно начал он, и старинный акцент в его речи стал ещё отчётливее. – Вы позволите принести вам клятву верности и долга?

Это напоминало сцену из старинного романа… да, по сути, ею и было! Несколько веков назад именно эти слова предшествовали предложению брака… а брак со стражем…

– Да, – плотоядно улыбнулся мой собеседник и, подняв руку, коснулся царапины на щеке. – Я хочу совершить над тобой обряд, моя леди, и сделать тебя своей женой. Ты разделишь ту участь, которую нам готовят твои друзья.

Сняв перчатку, страж прижал её к сердцу и поцеловал мне руку.

– Отвечай, маленькая леди, – потребовал он. – Неужели ты настолько неразговорчива?

– Лес, – выдохнула я, со страху разобравшись в своих воспоминаниях.

– Да? – откликнулся страж таким тоном, как будто я позвала его по имени. – Рассказывай, маленькая леди.

– Нам нужен лес, – припомнила я слова Везера Алапа. Тогда я пришла к нему со своими планами и пропустила мимо ушей всё, что с ними не совпадало. А он долго говорил о неинтересных вещах, вроде дефицита, морских перевозок, зависимости от торговли с империей – словом, о многом таком, что ничуть не могло касаться этнографических изысканий.

– Но зачем?! – выкрикнул страж и вскочил, отбросив мою руку. От неожиданности я отпрянула назад и опрокинулась на спину. – Зачем, во имя ваших богов?! Там, на севере, довольно места для вас, а на востоке вы добываете столько торфа, что даже мои люди давно не нуждаются в дровах! Вы пришли сюда с волшебным огнём, пробились к своему морю – чего же ещё?! Неужели вы не можете оставить нас в покое?! Неужели вам нравится убивать?!

С трудом поднявшись, я постаралась отдышаться. Так, значит, жители лесных деревушек вовсю торгуют с городами, закупая у них торф… и, наверное, не только его. Изоляция их кажущаяся, возможно, эти люди прекрасно знают обо всём, что происходит в стране. Однако страж ждал ответа.

– Корабли… верфи… стройки… шахты… на севере леса не годятся… очень мало пригодных стволов… – выдавила из себя я, опасаясь ответной вспышки ярости. Но её не последовало. Страж выслушал мой сбивчивый ответ, швырнул на землю перчатку и с размаху уселся рядом.

– Тебя послали убить меня, маленькая леди? – уточнил он совершенно спокойно. – Выведать мой секрет, не так ли?

– Нет! – воскликнула я, чувствуя угрозу в обманчиво расслабленном голосе. – Я приехала изучать!

– Меня? – уточнил страж, и я поспешно кивнула. Он улыбнулся мне безумно-ласковой улыбкой и растянулся на земле. – Изучай, маленькая леди. Можешь измерить, ощупать, осмотреть мои зубы, оттянуть веки… не хочешь?

– Не издевайся надо мной, – тихо попросила я. – Я действительно приехала изучать – и договариваться.

– Договариваться?! – единым движением страж вскочил на ноги. – Какую цену ты заплатишь за моё увечье? Чем искупишь мою смерть? Ты глупа, маленькая леди, глупа!

Он подобрал с земли перчатку и шагнул – рванулся – ко мне.

– Забудь о лесе, маленькая леди, – прорычал страж мне прямо в лицо. – Забудь о лесных тайнах и о моей помощи. Ты ничего не видела, не знаешь и знать не можешь. А девушек убивали крестьяне из придорожных деревень, чтобы отобрать их драгоценности. Поняла? Ослушание – смерть.

Я вернулась в лагерь, трясясь от страха, оступаясь на каждом шагу и разве только не заикаясь. Немедленно приказала начальнику обоза сворачиваться и убираться подальше от леса. Меня пытались остановить, говорили, как опасно путешествовать ночью, но я не слушала никого и успокоилась только когда тихие воды Фойла вынесли меня на пологую безлесую равнину. Там, казалось, страж не сумеет причинить мне вреда. Ошибалась: вскоре была похищена графская наследница, а по приезду в столицу я обнаружила потерю записной книжки. Сделанные в ней записи восстановить по памяти не удалось.