Читать книгу Граница леса - Наталья Авербух - Страница 7

Весь день я безуспешно разыскивала Залемрана. Вернее сказать – бесцельно бродила по Ведомству, ожидая, когда он появится, как он любит: из-за угла и совершенно неожиданно. Но волшебника нигде не было видно. Задавать вопросы и наводить справки хотелось ещё меньше, чем обычно, да и зачем? Интерес к магам – не то качество, которым может гордиться сотрудник Ведомства, разве что у вас на руках собраны доказательства незаконного колдовства. Если же это волшебник проводит расследование… никому не хочется неприятностей.

Усталая, я вернулась к себе в каморку, твёрдо решив завтра непременно выяснить, где может находиться маг. Если он уехал в Карвийн, я… ах, да, я не смогу поехать за ним. Предначертанная мне судьба наполняла меня отчаянием, но что-то – быть может, обещание стража убраться из моей жизни, а, может, безмолвная любовь родных, не сказавших мне ни слова упрёка, – толкало меня бороться. Даже если меня ждёт наказание за все ошибки, которые я совершила, даже если меня посадят в тюрьму и будут заставлять просить милостыню в колодках у храма или отправят в Карвийн, чтобы волшебники могли изучить владевшую мной чужую и чуждую магическую силу – даже в том случае стоит, очень даже стоит рассказать обо всём. Быть может, Залемран сумеет мне помочь. А если нет, то что я теряю? Весной я уже буду мертва.

Волшебник нашёлся у самых дверей моей каморки. В самом деле, он действительно оказывается не там, где его можно ожидать. Из других комнат выглядывали соседи и с явным любопытством косились на мага. У нас не принято задавать личные вопросы, но после такой выходки не миновать мне шушуканья за спиной и косых взглядов. Шушуканье, впрочем, уже началось, когда Залемран коротко мне поклонился и жестом предложил зайти в каморку. Хлопнула дверь. В коридоре раздались шаги и перешёптывание, которое становилось всё отчётливее. Залемран шевельнул рукой и негромко что-то произнёс. Голоса стихли, будто их отрезало. Волшебник оглянулся.

– И вы здесь живёте? – спросил он с явным недоверием.

– Да, – ответила я с вызовом, а после, вспомнив о хороших манерах (коль скоро передо мной магистр, а не заурядный маг), предложила: – Присаживайтесь, пожалуйста.

– Благодарю вас, – вежливо отозвался маг, и огляделся по сторонам со всё нарастающей растерянностью. – Но, позвольте…

Следовало, видимо, подать пример, иначе волшебник решит, будто я предлагаю ему расположиться на полу. И я села на лежанку, отвернув в сторону тюфяк. Залемран замялся, но присел рядом со мной.

– Благодарю вас, – повторил волшебник и замолчал. Я тоже не знала, как начать разговор и, потом, если он ждал у моей двери… молчание продлилось не долго. Залемран повернулся ко мне и принялся пристально меня разглядывать, как будто хотел найти в моём облике нечто одному только ему известное и незаметное всем остальным людям. Наверное, так оно и было. Это внимание не казалось оскорбительным только потому, что маг был неподдельно серьёзен и взгляд его не выражал ни жалости, ни презрения.

– Что вы видите? – не выдержала я.

Маг покачал головой.

– Леди Элесит, как вы это допустили? – В его голосе явственно звучал гнев.

– Что я допустила? – не поняла я, и волшебник, протянув руку, коснулся верёвки у меня на шее. – Не троньте!

От простого прикосновения верёвка раскалилась и стиснула горло. Маг поспешно отдёрнул руку и, по тому, как он встряхнул её, я поняла: он тоже ожёгся.

– Это чужая и злобная магия, леди Элесит, – огорчённо проговорил Залемран. – Как вы могли связать себя подобными узами? Почему вы не открылись мне раньше? Неужели вы не видели, к чему всё идёт?

– Он сказал, что убьёт меня! – не выдержала упрёков я. – Превратит в дерево, и он может это сделать, я знаю!

– Кто сказал, леди Элесит? – мягко спросил маг.

– Лесной страж!

Волшебник остался совершенно серьёзным, и я принялась рассказывать ему всё, что происходило со мной и тогда, в лесу, четыре года назад, и сейчас, этой осенью, и причины, закрывшие мне рот, и страх жестокого наказания, которому собиралось подвергнуть меня чудовище, и даже о том, как мне предстоит умереть через каких-нибудь полгода. Залемран слушал меня со всем возможным вниманием и интересом, но я успела заметить: в тот миг, когда я только начала рассказывать, в глазах мага сверкнул победный огонёк. Что же, он это заслужил.

– Вы в самом деле не очень разумны, леди Элесит, – проговорил маг, когда все слова были сказаны, все вопросы заданы, и все ответы произнесены. – То существо, которое подчинило вас своей воле, знало вас только как этнографа, и не могло бы последовать за вами в дом ваших родителей. Вы как дочь и сестра были ему незнакомы.

Он бросил на меня сочувственный взгляд, отвёл глаза и тихо спросил:

– Неужели личное дворянство стоит… всего этого?

Широкий жест, которым он обвёл жалкую мою каморку, ясно показывал, о чём говорит маг.

– Стоило, – ответила я с прежней надменностью, но Залемран только поморщился. – К чему теперь говорить?

– Вас, без сомнения, больше интересует лекарство? – предположил волшебник.

– Не только, – глухо призналась я.

– Что же ещё? – удивился маг.

– Что… – начав говорить, я запнулась и продолжала с трудом, через силу выталкивая слова, – что теперь со мной станется? Я понимаю, моя вина…

– Об этом спросите у своего начальника, – перебил меня Залемран. – Если вам очень уж захочется принять на себя вину, разумеется.

– Разве? – Я повернулась к нему, догадываясь, но не веря в то, на что он намекал.

– От меня никто ничего не узнает, – подтвердил маг. – Что касается исцеления, то время до весны есть, и за это время я постараюсь найти средство помочь – если вы позволите, разумеется, снять слепок с наложенных заклинаний.

– О, разумеется, – поспешно ответила я, чувствуя, как жизнь снова возвращается ко мне и как радость вместе с кровью течёт по моим жилам.

– Встаньте, – приказал маг и, когда я повиновалась, поднялся сам. Он протянул ко мне руки и ощупал воздух в пальце от моего лица, потом спустился ниже, к шее, а после положил левую руку мне на грудь, как раз напротив сердца. Правой рукой маг коснулся того места, которое четыре года назад поцеловал страж и в котором он так легко вызывал боль.

– Интересно, – пробормотал волшебник, прислушиваясь к чему-то, неслышному мне. – Очень интересно. Какая… необычная структура… и окраска, и насыщенность…

Кровь зашумела у меня в ушах, в каморке стало невыносимо душно, а воздух потемнел… или поблекли заклинания, на привычный свет которых я до того не обращала внимания. И маг отнял руки.

– Завтра я попросил бы вас вместе со мной подойти к вашему начальнику Везеру Алапу, – сухо произнёс он.

– Но как я объясню?.. – ахнула я, даже не рассердившись на фамильярность мага.

– Вам ничего объяснять не надо, леди Элесит. Положитесь на меня.

И, поклонившись, он бросил прощальный неодобрительный взгляд на скудную обстановку каморки и ушёл, оставив меня одну.

Наутро Залемран появился у дверей моей каморки в самую рань, когда я только возвращалась из умывальни. Бросив короткий взгляд на потрёпанное миссионерское платье и мои босые ноги, он отвернулся и сухо сказал:

– Одевайтесь, леди Элесит. Нам пора идти.

– Как пожелаете, магистр Залемран, – ответила я тем же тоном, и по коридору прошёлся знакомый со вчерашнего вечера шепоток. Не привыкнув быть в центре внимания, я смутилась и скрылась за дверью. Одеваться второпях всегда сложно и неприятно, так что сегодня я провозилась втрое дольше обычного. Но вот я привела себя в порядок и даже пригладила волосы. – Вы сегодня рано подошли, магистр.

– По необходимости, – ответил он. – Днём я должен уехать: в Карвийне меня ждут дела. И, пожалуйста, не обращайтесь ко мне так официально, у нас это не принято.

– Как пожелаете, – с упавшим сердцем ответила я. Маг был первым человеком, которому оказалась небезразлична моя судьба. Первым и, по-видимому, и последним.

– Прошу вас, – проговорил волшебник, предлагая мне руку. Я с благодарностью приняла её, и мы пошли по коридору – но не к тайному ходу, а к ведущей во двор лестнице. Залемран заметил мой взгляд и пояснил: – По таким делам, как моё, являются открыто, с главного входа.

– Как пожелаете, – повторила я. Вслед нам нёсся всё тот же шепоток моих коллег, гадавших, что именно связывает меня с гостем из Карвийна.

Объяснять ничего не пришлось: Везер Алап не выказал ни малейшего удивления, когда мы с Залемраном вдвоём, рука об руку вошли в его кабинет. Напротив, на его лице отразилось удовлетворение, как будто наш визит отвечал замыслам или предположениям начальника Ведомства.

Он поднялся и предложил сесть сначала мне, а потом гостю и вернулся на своё место не раньше, чем мы разместились. А после проговорил, обращаясь к одному только волшебнику:

– Итак, вы выполнили мою просьбу, милейший?

– Да, – небрежно ответил маг. – Сбой в заклинаниях, как я и предполагал. Вы слишком давно не подновляли их, а любое волшебство истончается, когда им пользуются обычные люди.

Везер Алап позволил себе слабую улыбку. Любой из служащих Ведомства, даже самый незначительный, смертельно оскорбился бы, если бы услышал «обычный человек» в свой адрес.

– Чем же вы объясните их необычный цвет, милейший Залемран? – спросил начальник Ведомства.

– Тем же самым, сэр, – глазом не моргнув, солгал волшебник. – Деформация заклинания изменило полярность потоков и по-новому преломило свет, что и вызвало визуальную иллюзию…

– Пощадите! – Везер Алап, смеясь, поднял руку в защитном жесте. – Я не маг и никогда им не притворялся. Мне достаточно вашего слова. Заклинания будут работать как прежде?

Волшебник склонил голову.

– Превосходно. Теперь, я полагаю, мы можем вернуться к делу, из-за которого вы прибыли сюда.

– Да, сэр Везер Алап, – согласился волшебник, – но сперва я бы хотел поговорить с вами о деле, из-за которого я попросил прийти со мной леди Элесит.

Если Везер Алап и удивился, он не подал вида.

– Я слушаю вас, милейший.

– Я хотел бы ходатайствовать за перевод леди Элесит на более высокую должность и переселение её в более удобное жилище.

От этих слов кровь бросилась мне в лицо, и я вскочила на ноги, едва не опрокинув стул.

– Как вы смеете?!

– Сядьте, леди этнограф Элесит, – холодно и спокойно произнёс Везер Алап, и я с трудом заставила себя успокоиться. – Я вижу, милейший Залемран, вы ходатайствуете по собственному желанию, не посоветовавшись со своей протеже? Почему же вы тогда решили вмешаться?

– А вы сами не видите? – горячо ответил маг, и я внезапно вспомнила, что он ещё очень молод. Ненамного старше меня годами и гораздо моложе меня душой. – Сэр, прошу прощения, но вы разве не знаете, в каких условиях живут ваши люди? Они все поголовно больны от истощения, они недоедают, недосыпают, страдают от вони и терзаются от безнадёжности!

– Они выбрали это сами, – сухо добавил Везер Алап. – Никто не заставлял их оставаться на службе в Ведомстве. Или вы думаете, что корона…

– Я разговариваю с вами! – отрубил маг.

– А я блюду интересы короны, – парировал начальник Ведомства. – Вот что, милейший. Вы прибыли сюда просить за вашего друга, а теперь заговорили о моей подчинённой. Одну просьбу я бы ещё мог исполнить – памятуя о вашей неоценимой помощи Ведомству, – но две мне уже не под силу. Выберете сами, кто вам больше нравится, и говорите за кого-то одного. Итак?..

– Итак, – в тон ему подхватил волшебник и улыбнулся. – Вы знаете, сэр Везер Алап, время своего пребывания я потратил не только на изучение ваших заклинаний.

– Догадываюсь, – коротко ответил начальник Ведомства.

– Тогда извольте ознакомиться. – Волшебник пошарил в воздухе, как будто искал что-то на полке, и достал из ничего стопку исписанных бумаг. – Вот, прошу вас, выписка из закона о сокрытии магических сведений. Как вы видите, карается двухлетним заточением в темнице или пятилетней службой короне. Вот здесь – заключение экспертов, заверено в храме бога знаний, что утаённые моим другом сведения носят исключительно магический характер. А вот это, прошу вас, приговор королевского судьи об освобождении мастера магии Вийника от наказания, его оправдании и выплате ему компенсации и причитающегося жалования.

– Вы не теряли времени зря, – признал Везер Алап.

– Итак… – настойчиво произнёс волшебник и дал этому слову повиснуть в воздухе.

– Чего вы хотите? – проворчал начальник Ведомства. – Я не прячу вашего друга у себя в кабинете. Сейчас я выпишу распоряжение и направлю его вместе с приказом судьи на юг. Когда успокоятся осенние шторма, корабль, на котором плавает ваш друг, вернётся в порт, тогда мастеру магии Вийнику, разумеется, будет предоставлена свобода и компенсация, как вы и хотели.

– Значит, вы… – начал маг, но заканчивать не стал. Я тоже помнила, как Везер Алап обещал ему свидание с узником, и подивилась наивности волшебника. Как же он ещё молод…

– Я бы выписал вам разрешение, – мягко произнёс начальник Ведомства. – В свой срок вы бы непременно встретились бы со своим другом.

– Благодарю покорно, – язвительно ответил Залемран. – Надеюсь, теперь, когда это недоразумение разрешилось, вы вернётесь к моей просьбе относительно положения леди Элесит.

– О, разумеется, – широко улыбнулся Везер Алап. – Тем более, ваше ходатайство удовлетворить несложно. Как раз на днях мой личный помощник и секретарь освободил свою должность – потому-то ко мне теперь и входят без доклада и очереди, милейший – и леди Элесит может занять эту должность.

Этого не ожидали ни я, ни волшебник. Начальник Ведомства удовлетворённо кивнул и заметил:

– Теперь, когда мы с вами достигли, я надеюсь, полного согласия, я не смею удерживать вас более в столице, милейший. Надеюсь, вы отдали все необходимые распоряжения, чтобы отправиться в путь сей же день.

– Разумеется, – рассеянно кивнул Залемран и тут же понял. – Вы хотите, чтобы я уехал тот час же?

– Да, так будет лучше всего, – благодушно согласился Везер Алап и с интересом покосился на меня. Я ответила ему недоуменным взглядом, так и не успев прийти в себя от пережитого удивления. Так просто, по одной только просьбе? Этого не может быть, этого попросту не бывает! Ведомство не могло… Сейчас я проснусь и узнаю, что это всего лишь сон.

– Как прикажете, – тем временем ответил волшебник. – Могу я попрощаться с леди Элесит?

– Прощайтесь, – разрешил начальник Ведомства и сделал мне знак, чтобы я не вставала. – Надеюсь, я вам не помешаю…

– О, нет, не помешаете, сэр Везер Алап, – язвительно ответил волшебник. – Леди Элесит, позвольте поздравить вас с повышением по службе и пожелать удачи.

– О, благодарю вас, – пролепетала я, наконец осознавшая, что сейчас маг выйдет за дверь и больше я его не увижу. – Да пребудет с вами покровительство семи богов, и да расчистят они вашу дорогу.

Волшебник кивнул и, взяв мою руку в свою, крепко сжал её.

– Прощайте, леди Элесит, и не тревожьтесь. Я планирую вернуться сюда до исхода зимы. Осмотреть заклинания, – пояснил он, покосившись на Везера Алапа. – Вы понимаете, они нуждаются в присмотре.

– Приятно видеть молодого человека, столь преданного своему делу, – заявил начальник Ведомства. – Да пребудет с вами покровительство семи богов на вашей дороге, милейший.

– Благодарю, – поклонился маг и шагнул к двери. – Прощайте.

– Постойте! – внезапно произнёс Везер Алап, и Залемран остановился. – Вы очень умны, милейший, очень умны, но вы нисколько не проницательны. Вам следует ограничиться свои дела одной только магией – надеюсь, вы меня понимаете.

– Прекрасно понимаю, сэр Везер Алап, – ещё раз поклонился волшебник, сделавшийся очень серьёзным.

– Тогда прощайте. И, да, когда приедете в Карвийн, потрудитесь переслать в храм знаний описание того заклинания, с помощью которого вы переносите документы. Если оно доступно только магам – добейтесь автономности и перешлите уже не в храм, а тайно в Ведомство, лично мне. Вы поняли меня?

– Как нельзя лучше, сэр, – заявил маг и, наконец, ушёл.

– Мальчишка, – проворчал ему вслед Везер Алап. – Разве я король или дворянин из исконных, чтобы удовлетворять ходатайства просителей? Я всего лишь начальник Этнографического Ведомства и поставлен сюда не ради удовольствия подчинённых. Если корона не платит средств, то откуда я их возьму, из своего кармана? Или у меня на западе есть феод, чтобы из него содержать своих людей?

– Нет, сэр, – робко ответила я, начиная подозревать, что щедрое обещание начальника было не более чем шуткой. Потому он и поторопился выпроводить волшебника…

– Ну-ну-ну, – снова обретя благодушие, произнёс Везер Алап. – Если я не король, это не означает, что я не дворянин.

– Да, сэр, – согласилась я. Кем же ещё, кроме как потомственным дворянином может быть человек, носящий двойное имя?

– Поэтому я держу своё слово, леди Элесит, – наставительно заявил начальник Ведомства, протягивая мне какие-то бумаги. – Это вам, а вот здесь надо расписаться и отнести во-он туда.

Он указал на стоящую ближе к входу стойку с бумагами.

– Это… – задохнулась я, принимая из рук начальника патент – самый настоящий патент, выписанный на моё имя. – Назначается… на должность личного секретаря… сотрудница Этнографического Ведомства, личная дворянка леди Элесит… дочь… обучалась… работала… средства внесены…

Я подняла взгляд и посмотрела на начальника.

– Да, – кивнул он. – Патент купил для тебя вчера твой отец, незадолго до времени зажигания зимних огней.

Купленный патент… Это означает, что я никогда больше не смогу продвинуться по службе: звания или выслуживаются или покупаются. Только два звания нельзя купить – мелкого служащего, которым я была до сих пор, и начальника всего Ведомства. Что я держу в руках – продвижение по службе или конец всяким надеждам на потомственное дворянство?

– И, учти, леди Элесит, – предостерегающе кашлянул Везер Алап. – Поскольку твоё общественное положение не превосходит положения твоего отца и поскольку ты девица, у тебя нет права самой отказаться от назначения. Поэтому завтра будь готова приступить к новой должности.

– Да, сэр, – ещё не до конца придя в себя, согласилась я. Мне никогда не стать потомственной дворянкой.

– И, ещё… леди Элесит… – начал Везер Алап и запнулся.

– Я слушаю вас, сэр.

– Вы все, кто у меня работает в архивах, почему-то порываете всякую связь с родными. Не берусь судить, но, на мой вкус, лично тебе следует переломить гордость и явиться сегодня выразить им благодарность. Тебе выделят новую комнату на третьем этаже, и рядом помещение для служанки, завтра ты сможешь туда вселиться.

– Но у меня нет…

– Так найми, – отмахнулся Везер Алап и бросил на стол связку липовых и дубовых дощечек. – Найми служанку, сшей новую форму, а мебелью и прочим тебя обеспечит Ведомство. Поскольку должность ты купила, жалование тебе не полагается, однако подарками ты обижена не будешь.

– Подарками, сэр? – ошеломлённо спросила я. О бог удачи, покровитель преступников, неужели он намекает на взятки?!

– Мой личный секретарь получает подарки от посетителей за благоприятные изменения в очереди, – снисходительно пояснил Везер Алап. – О каждом, кто запишется на приём, ты сначала расскажешь мне и, если этот субъект неинтересен, сама распорядишься, когда его приглашать. Со временем научишься различать опасных и безвредных, вот последних-то и выстраивай. Большой подарок – в удобное время, маленький подарок – в неудобное, нет подарка – извините, сэр Везер Алап очень занят.

– Сэр… – ошеломлённо прошептала я. – Не может быть, чтобы вы говорили серьёзно.

– Я говорю серьёзно, леди Элесит, – возразил начальник Ведомства, но глаза его смеялись. – Поступай, как велит тебе совесть, но не стесняйся брать подарки с посетителей. Кроме них тебе полагается плата за ответы на запросы, которые ты будешь оформлять, и плата от других сотрудников Ведомства за подготовку нужных им документов. Сам я, конечно, не обязан платить за ту работу, которую купил для тебя твой отец, но ты можешь ожидать подарков и от меня.

– Да, сэр, – склонила голову я и взяла брошенную на стол связку. – Благодарю вас, сэр.

– Очень хорошо. Иди. Завтра тебя поселят в новой комнате.

– Завтра? – Я остановилась в дверях, охваченная новой мыслью. – А где я проведу эту ночь? В старой комнате?

– Что за вздор! Переночуешь у родителей, ты ведь снята с довольствия на этот день.

– Сэр… – выдавила я, понимая, что попалась в западню.

– Слушаю, – нахмурился начальник.

– Я не могу…

– Не можешь навестить родителей? Что за вздор! Я ведь приказал тебе помириться с ними.

– Нет, сэр… я помирюсь, но…

– Что там у тебя? – раздражённо спросил Везер Алап. – Выкладывай и не мямли!

– Сэр, я не могу провести ночь вне Ведомства, – выдавила я из себя.

– А, – кивнул начальник. – Догадываюсь. Хочешь предупредить милого? Странно, я думал…

– Нет, сэр! – в отчаянии закричала я. – Дело не в милом! Если я останусь ночью вне Ведомства, я умру.

Если это признание и удивило Везера Алапа, то он не подал вида.

– Вот как, – протянул он. – Кажется, понимаю. Садись, леди Элесит, и рассказывай мне всё. Ты ведь не думаешь, будто я стану терпеть помощницу с тайными грехами?

– Но, сэр… – промямлила я, послушно возвращаясь на стул перед столом начальника.

– И не бойся, – неожиданно улыбнулся Везер Алап. – Патент уже продан, а Ведомство неохотно возвращает деньги. Тебе ничего не грозит, если ты никого не убила. Рассказывай.

Докладываться начальнику обо всех совершённых глупостях было одновременно и тяжелее, и легче, чем волшебнику. Тяжелее – потому что Везер Алап придвинул к себе лист рисовой бумаге и принялся что-то записывать по ходу моего рассказа. Как будто снимал показания… в самом ли деле мне ничего не грозит?

Но было и легче – легче припоминать подробности, потому что начальник Ведомства не молчал, а подбрасывал мне вопрос за вопросом, заставляя вспоминать даже то, о чём я забыла ещё четыре года назад. Мы проговорили до пятого звона и единственное, в чём я не призналась – это торговля жемчугом, которую мы вели тайно с моей подругой Силли. Но стоит ли такая малость внимания всесильного Везера Алапа?

– Мда… – потянул Везер Алап. – Натворили вы дел, леди Элесит.

То, что начальник перешёл на «вы», было дурным знаком, и я внутренне приготовилась к самом худшему.

– Леди Элесит, на будущее, такие вещи вы должны знать. Любой странный предмет должен быть передан в Карвийн, в Коллегию магов, если только он не связан с изучаемыми культами или иными явлениями, относящимися к сфере этнографии. В таком случае он может быть изучен тем сотрудником Ведомства, в руки которого попал подозрительный предмет.

– Да, но…

– И именно в Ведомстве решается, должен ли он быть передан для изучения в Коллегию магов, храм знаний или же должен подвергнуться в первую очередь этнографическому исследованию. Ты понимаешь меня?

– Да, сэр, – кивнула я, с радостью понимая, что гроза миновала.

– Очень хорошо, леди Элесит, очень хорошо, – проворчал начальник. – Теперь. Запомни, твоя обязанность как подданной королевского дома – сообщать о каждом случае угрозы жизни или здоровья подданным короны, включая и тебя самоё. Это тебе понятно?

– Сэр, боюсь, я не совсем… – пробормотала я, опуская взгляд. Я действительно не понимала, о чём именно говорит Везер Алап.

Он хлопнул по столу рукой, да так, что я подскочила на месте. Не удовольствовавшись этим, ударил и второй.

– Не понимаешь?! Глупая девчонка! Твой дружок Куарт – как ты могла его отпустить?! Он признался тебе, что убил двух женщин и планировал убийство третьей! Ты даже не спросила их имена! Как мы теперь должны их разыскивать? Ты можешь себе представить, сколько зеленоглазых шл… продажных женщин в одной только столице?!

– Но, сэр, они ведь…

– Они подданные короны, – отчеканил начальник Ведомства. – Как и ты. Поэтому будь добра записать свой отчёт, где ты приведёшь доказательства проведения человеческих жертвоприношений жителями рабочих посёлков, а также слова Куарта относительно судьбы продажных женщин, отправленных им в лес на верную смерть. Пора положить конец этому делу.

– Но, сэр, почему вы верите мне? Ведь тогда, когда я только…

Везер Алап улыбнулся.

– Сравни слово вчерашней ученицы и слово моего личного секретаря, глупая девочка. А потом подумай о том, кто пропадал в лесу раньше и кто пропал на этот раз.

– Но, сэр, – в который раз потянула я. – Они ведь…

– Не спорь со мной, – прервал меня Везер Алап. – Иди, я устал. Покажешь патент кому там полагается в жилой части, пусть тебе подберут комнату ещё до вечера. Завтра придёшь, займёшься моим бумагами. Надо установить порядок посещений, подготовить ответы на запросы и составить официальный запрос в Карвийн относительно новых заклинаний. «Воздушной сумой», или как уж там они назовут это изобретение, захотят воспользоваться многие – и курьеры, и соглядатаи… и воры. Нужно держать его под присмотром… что ты стоишь? Иди, кому говорят?

Утром я выходила из двора Ведомства человеком, который может создать себе будущее своими усилиями – пусть даже я и оказалась к ним не способна. Теперь же я снова выходила из того же двора (в жилую часть я вернулась через потайной ход), но уже человеком, который раз и навсегда достиг своей вершины. Что бы ни происходило, как бы я ни старалась, я никогда не стану ничем большим, нежели личный секретарь начальника Ведомства. И потомственного дворянства мне тоже не видать: на моей новой должности его никогда не выслужить, не для того она продаётся. Итак, всегда, до конца моих дней отныне будет одно и то же, безо всяких изменений. Никакой надежды… и за это я ещё и должна благодарить!

Когда я дошла до благодарностей, мои мысли вильнули в сторону. Отец, несомненно, был напуган моим визитом, если на следующий день он бросился в Ведомство покупать мне патент. Что бы я ни думала о подобной заботе – намерения у него были самые лучшие, и не мне судить родного отца. Прямой долг явиться и поблагодарить тех, кто не только дал мне жизнь и воспитание, но и продолжает заботиться обо мне по достижении совершеннолетия. В конце концов, отец мог бы забрать меня из Ведомства и выдать замуж за какого-нибудь вдовца, которому не важно приданное. Мог бы, но ведь не сделал же!

И вот снова – знакомая дорога, и синяя дверь, но на этот раз не запертая, а распахнутая настежь. Туда-сюда снуют соседские слуги, и чинно, по парам, в дом входят соседи. На мгновение толпа испугала меня, и я отступила за угол. Что происходит? Зачем они все здесь?

– Сестрица Элесит! – раздалось у меня за спиной и, повернувшись, я увидела зятя, пришедшего под руку с моей сестрой. – Вот так встреча! Почему ты стоишь здесь, почему не идёшь в дом?

– И тебе благословение семи богов, братец, – пробормотала я. Зятя я не любила, впрочем, с полной взаимностью. – И тебе, сестра. Я давно не бывала дома, что за праздник тут готовится?

Сестра с мужем недоуменно переглянулись, а после оба расхохотались в голос.

– Как ты можешь спрашивать, Элесит! – выговорила сквозь смех моя сестрица. – Ведь праздник в твою честь, ты же теперь личный секретарь самого Везера Алапа!

– Сэра Везера Алапа, – машинально поправила я, позволяя сестре себя обнять и обмениваясь с ней поцелуями.

– Такое событие, – поддержал жену мой зять и шагнул ко мне. Прежде он пренебрегал братскими приветствиями, брезговал знаться с такой нищенкой, как я. «Одна гордость за душой, да и той не видать», говаривал он, когда знал, что мне передадут его слова. А теперь, гляди ж ты. Вслух, однако, я не сказала ни слова и точно так же, как и с сестрой, обменялась с зятем объятьями и поцелуями. Негоже разрушать семью старыми счётами.

– Идём в дом, – потянула меня за руку сестра. – Тебя все ждут. Такой день!..

– Прекрасный день, – вяло отозвалась я, позволяя сестре и зятю под руки увлечь себя к двери.

Где ж вы раньше-то были?

В доме было шумно и весело. Соседские слуги, любезно одолженные своими хозяевами на этот вечер, входили и выходили в двери с всё новыми и новыми яствами. Большая их часть была приготовлена не у нас – видимо, это подарок соседей по случаю события. Ещё один долг. Но стоит ли о том думать?

Когда сестра и зять втолкнули меня в дом, гомон ненадолго стих, и все посмотрели на меня. Хотелось уйти, пусть бы порадовались себе, пока я где-нибудь пережду бурю, но деваться было некуда, и я вошла. Родители шагнули мне навстречу, и я склонилась перед отцом, благодарно целуя ему руку. Долг жизни, долг воспитания, долг патента… Отец поднял меня и поцеловал в лоб, после чего подтолкнул матери, и там повторилось то же самое. Старинный обычай, уже начавший отмирать в наше неспокойное время. Поцелуй в лоб – принятие ответственности за ребёнка, своего ли, чужого ли, неважно. Поцелуй руки – принятие родительской любви и заботы. С сестрой или братом обмениваются поцелуями в щёки, равно как и с близкой подругой, а вот равный мне по положению мужчина получил бы поцелуй в уста, и никак иначе. Говорят, в западных землях в уста целуются только в знак любовной страсти, но в это трудно поверить.

Сестра тем временем обняла меня за плечи и подтолкнула к столу.

– Элесит… – шепнула она мне на ухо, – сестрица, скажи, как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно чувствую, – удивилась вопросу я. Сестра была не из тех, кого беспокоит здоровье близких. – А почему ты спрашиваешь?

– Вчера отец приходил, – ещё тише прежнего прошептала сестра. – Очень встревоженный, сказал, что тебе нужна помощь, а единственный на всё ваше Ведомство патент стоит больше, чем он успел скопить для тебя. Сказал, что на этой работе ты растеряла всё своё здоровье. Я смотрю сейчас – похудела, осунулась, бледная… И глаза какие-то…

– Какие глаза? – резче, чем следовало, спросила я.

– Голодные, – помедлив, определила сестра. – Как будто ты не ешь вдоволь, я у свёкра в доме насмотрелась на бедняков. Вот у них такие глаза. И у нищих на храмовых ступен…

– Я не нищая! – взвилась я, но сестра, к моему удивлению, и не пыталась меня задеть. – Постой, отец приходил к вам. Так, значит, это твой муж…

– Да, – кивнула сестра, и на её губах мелькнула улыбка гордости и счастья, от которого вчуже становилось страшно. Бог удачи наказывает тех, кто вот так вот безмятежно улыбается… – Мы дали сколько могли, и, потом, матери не станут заказывать новую шубу, отец собирался сделать подарок.

– Не стоило того, – процедила я.

– Перестань, Элесит, – отмахнулась сестра. – Кому ж о тебе позаботиться, как не семье, не родным?

– Кому друг о друге заботиться, как не родным людям? – громко спросил её муж, и мы обернулись в ту сторону. Зять спорил с нашим отцом, и по тону его речей можно было понять: он хочет, чтобы разговор их слышали все. – Вы приняли меня в свою семью, и теперь ваши заботы – мои заботы. Разве братья и сёстры считаются куском хлеба? Нет, они делят всё и молят богов о ниспослании нового дня и новой пищи.

– Болтун, – процедила я, но так тихо, что меня не услышала даже сестра.

– Ты не так-то богат, сынок, – улыбнулся наш отец. – Через год я верну тебе долг, а пока – благодарю за помощь и за твои прекрасные слова.

– Не бывать этому! – заявил сын королевского судьи, совершая великолепный ораторский жест, наверняка подсмотренный у произносивших речи защитников. – Отец, прошу вас, примите мой дар, и забудем о нём. Кто знает, однажды, быть может, и мне потребуется семейная поддержка…

На этих словах зять покосился на меня. Я встретила его взгляд и кивнула. Ну, да, чего уж тут думать: когда у него появилась возможность обзавестись своим человеком в Ведомстве, медлить дорогой братец не стал. Верни мы ему долг, он потерял бы всякое право на моё особое отношение, а так… Но семья есть семья, и брат, каким бы он ни был, остаётся братом.

– Прошу всех к столу! – вмешалась мать. Её губы улыбались, а глаза тревожно поглядывали на меня. Как там её дочь? В своём ли уме? Не поздно ли они спохватились?

– Благодарю, – постаралась улыбнуться я. – Отец, матушка, нет слов, чтобы передать, как я вам обязана.

Мать поспешила ко мне и крепко обняла на глазах у всех, нисколько не смущаясь столь открытым проявлением чувств.

– Мы всегда будем с тобой, – прошептала она. Я обняла её в ответ, пряча ото всех выступившие на глазах слёзы.

– Я виновата, – шепнула я. – Мне не следовало уходить.

– Забудь.

На этом перешёптывание пришлось прервать, и я была торжественно усажена на почётное место. День ещё не склонился к вечеру, когда в мою честь подняли кубки и полилось из кувшинов вино. Нет, в юности успех мне виделся вовсе не таким, но что теперь делать? Выбора у меня не было.