Читать книгу Неведомое - Наталья Косниковская - Страница 6

Бесконечное ничто. Долгий, мучительный путь в никуда. «Не страшитесь Междумирья…» Неужели нельзя было предупредить, Хранитель Маркалион?

Лия не видела собственных ног. Продиралась сквозь густую кашу, а туман мешал вдохнуть, разъедал изнутри, отнимал силы. По сравнению с Междумирьем брести по вязкому илу на дне залива – как ручей переходить. Да там, кажется, и жить можно, стоит лишь привыкнуть.

А здесь она одна посреди пустоты.

На Земле безотчётный страх заканчивался одинаково – бегством в кошачьем теле; но кошка и виду не подавала, что вообще существует. И взлететь не выходит. Вдруг показалось – навсегда застрянет в белой ловушке, как комар в сметане.

Но её вёл голос. Похожий на зов воды, но добрей и нежнее, он не тянул властно к себе, а звал домой, туда, где ждут. Он один не позволял сдаться, даже передохнуть на миг, который перерастёт в вечность. Замешкает, и они решат, что она передумала.

Вот только кто – они? Веньянн мельком упомянул что-то о чародеях; неужели там, на Небесах, есть настоящая магия?

Какая она, Луна? Лия знала лишь, что ничего прекраснее в мире нет.

Вдруг почудилось, что туман редеет, хотя глаз не замечал разницы; но – вот и кошка очнулась, принюхалась к чему-то. Будто кто-то приоткрыл форточку в душной комнате. Идти всё легче…

И тут в лицо ударил ветер, и нога опустилась не на рыхлое месиво, а на утоптанный, скрипящий снег.

Снег!

Огромная горная равнина. Ослепительная белизна, яркая и живая. От края до края – зубастый горизонт, кристальное небо без облачка. Тропинка протоптана от портала, идёт сквозь всю долину. На дальнем её конце Лия острым кошачьим зрением разглядела хижину под нависшей скалой – невольно забеспокоилась, как бы не рухнул ком снега с вершины.

Пешком? И так уже хочется повалиться лицом в мягкие сугробы, как во взбитую постель. Лия наскребла остатки сил и взлетела.

Она держалась тропинки, хоть та и опасно вилась по краю бесснежной пропасти. Солнце слепило. Солнце – осознала Лия. Такое же, как на Земле. А потом она заметила утопающий в голубизне тусклый лунный диск.

Она же не вернулась обратно? Что, если её занесло в какие-нибудь Гималаи? А вдруг нет никакого небесного свода, или она не сумела туда попасть…

Ветер хлестнул по щеке. Конечно, это Луна. Она знает это. Пока не понимает, как, но – знает.

Хижина обещала уют и радушный приём: всё в ней, от резных наличников до сверкающего знамени на крыше, лучилось светом. Лия опустилась на крыльцо. Постучалась. Ей отворили тотчас же, словно ждали на пороге.

– Добрый день, – сказала она старику в длинном плаще. – Меня зовут…

– Я знаю, – он растянул тонкие губы в улыбке. – Приветствую на Луне, светлая Хранительница.

Он широко распахнул дверь, проводил Лию до кресла у камина. В ладонях его возник серебряный кубок.

– Вино, – ответил старик на немой вопрос. – С капелькой целительного зелья. Лучшее, что можно пожелать после перехода через Междумирье.

Зелье?

Дрожащей рукой Лия приняла кубок. Горячее вино обожгло горло; вмиг растворилась усталость, и жизненные соки заструились по иссушенному телу.

Незнакомец уселся напротив и запалил трубку. В тёмных волосах его не было седины, он не носил ни бороды, ни усов, да и держался с молодцеватой лёгкостью – но во взгляде читался долгий прожитый век. Или – века?

– Вы чародей? – невольно вырвалось у Лии.

Собеседник сухо рассмеялся. Дым из трубки сделался синим, как его плащ.

– Разумеется. А точнее, волшебник. Моё имя Калин.

Что-то странное было в его выговоре – но задумываться некогда.

– Очень приятно, – растерянно улыбнулась Лия. – А… а вы здесь живёте?

– В сторожке? – поморщился он. – Сюда я явился только ради вас, Хранительница. Я мог бы поджидать вас у портала, но мне, к сожалению, известно, что такое холод.

Лия неловко оправила короткие рукава платья.

– И тут всегда снег?

– В горах? Как вы думаете? – лицо Калина ясно дало ей понять, что каждый следующий вопрос глупее предыдущего. – Внизу с утра был июль, но я не могу знать наверняка, что принесёт с собой новый Хранитель.

– В смысле?

– Вы всё узнаете после. А пока – примите это.

В руках его сверкнуло серебро. Не успела Лия разглядеть предмет, как он увенчал её лоб.

– Пора уже появиться в городе, – Калин нетерпеливо спрятал трубку. – Будем дожидаться этих бездарей, которые по три часа настраивают телепорталы, или доверитесь мне?

– Да… конечно, – Лия осушила кубок и встала вслед за Калином.

Ни полёты, ни встречи с Земными Хранителями не потрясли так, как это – самое настоящее заклинание. Подчиняясь голосу Калина, пространство трещало и расползалось, в пропахшую смолой и дымом хижину потянулся воздух – не жгучий воздух гор, а ласковый, человеческий, городской. Сквозь разрыв проглядывала булыжная мостовая, дрожали тени, слышался гомон толпы.

– Прошу, Хранительница.

Калин подал ей руку и шагнул в прореху.

Лии показалось, что мир взорвался, но это всего лишь грянули аплодисменты. Сотни людей вокруг – секундочку, людей ли? Все такие разные, кого-то можно представить и в Москве, а кто-то…

Тысячи лиц. Они сливались в одно лицо, жуткое, незнакомое – глаза обращены к ней, тысячи, тысячи глаз…

– Хотите сказать что-нибудь? – вкрадчиво шепнул Калин.

– А надо? – речь едва ей повиновалась. Кошка была наготове.

– Отныне всё только по вашему желанию, светлая Хранительница.

Лия не была уверена, что поняла слова Калина; она судорожно торговалась с кошкой, когда наконец услышала:

– Позвольте проводить вас домой.

– Хорошо, – выдавила она.

Калин властным жестом раздвинул толпу, открывая им коридор. Лия нашла в себе силы приветственно помахать по сторонам; но не успел Калин ступить и двух шагов, как путь ему преградил молодой парень – высокий и крепкий, в клетчатой рубашке, со светлыми волосами до плеч и с крестовиной меча у левого уха.

– Я провожу Хранительницу, – отчеканил он.

– Разве гвардия Саннгрид не распущена? – хмыкнул Калин. – Впрочем, я узнал всё, что мне нужно. Поручаю вас, Хранительница, в руки этому юноше. Или – в лапы?

Он тонко засмеялся и отступил. Молодой человек с улыбкой пригласил последовать за ним.

Он упорно, как ледокол, прокладывал путь сквозь толпу, Лия семенила по его стопам. Они нырнули в переулок, и только тогда она выдохнула.

Прислонилась к стене. Усталость наваливалась толчками, в голове жужжало. Лия осознала, что не спала больше суток.

– И где благодарность? – спросил её провожатый, оборачиваясь. – Я избавил тебя от этого сумашельма.

– Калина? А мне показалось, он вполне себе…

– Выделывается, – уверенно кивнул он. – Новый Хранитель для него как диковинка из дальних земель. Повозится с ним, а потом забросит на полку и забудет… то есть я хотел сказать, что его днём с огнём на Луне не сыщешь. Я Мирослав, кстати. Очень рад.

– Лия Вигар.

– Я знаю, – хмыкнул он. Всё, отныне она никому не назовёт своего имени.

Они шагали по безлюдной улице. Чем дальше от площади, тем выше поднимались дома – уже не два этажа, а три и даже четыре; они стояли вплотную, и длинную вереницу прерывали только каналы. Здесь их было немеряно – взглянешь по сторонам, и насчитаешь не один горбатый мостик. Город неуловимо напоминал Петербург, хоть и был иным. А каким? Пожалуй, чуточку печальным, тёмным, слегка безумным. И при этом – щемяще прекрасным.

Мирослав тем временем рассказывал что-то – наверное, нечто интересное, но для Лии фразы сплетались в неразборчивую череду звуков. Она перебила, мимовольно оборвав повествование на полуслове:

– Мне неловко спрашивать… но что имел в виду Калин, когда сказал про лапы?

– Ах, это? – Мирослав рассмеялся. – Лапы и имел в виду. Звериные. Я – оборотень.

– Правда? А в кого ты превращаешься?

Он остановился и укоризненно наклонил голову.

– На первый раз прощаю. Знаю, всё твои вигарские замашки. Запомни: оборотни – это волки.

– А…

– А ты вообще не оборотень.

Лия почесала в затылке, пересматривая свою жизнь.

– Так вот, – Мирослав возобновил шаг, – мы готовы были разъехаться с Луны кто куда – ну представляешь, ещё восемьдесят лет терпеть? – и тут узнаём, что придёшь ты. Не иначе, как кто-то из Огненных стражей услышал о…

– А про какую гвардию он говорил?

– Приехали. А о чём я тебе уже минут десять распинаюсь? – Мирослав оскалился, открыв короткие клыки, но внимательно посмотрел на Лию и ответил мирно: – Это гвардия, которую созвала твоя предшественница, Саннгрид. Ей казалось, что все хотят её смерти. И знаешь, небезосновательно. Мы охраняли её днём и ночью – та ещё работка, многие и недели не выдерживали. Я-то выносливый. Подумаешь, Саннгрид. Ты бы слышала, что иногда выдаст мне моя девушка…

– Девушка? – Лия прикусила язык, готовая себя убить. Мирослав посмотрел на неё круглыми глазами и засмеялся.

– Всё нормально. Друзья?

Лия кивнула и пожала протянутую руку.

– А эта Сан…

– Саннгрид. Искренне желаю тебе, чтобы ты с ней не пересеклась. Её уже полдня не видели, надеюсь, что она ушла с Луны насовсем, иначе… Хочешь, будем охранять?

– А надо?

– Да нет, наверное, – откликнулся он, поразмыслив. – Мора… то есть Мария тебя в обиду не даст.

– Кто такая Мария?

– О, она… нет, пожалуй, не буду портить удовольствие. Главное, не удивляйся.

– Ладно.

– А мы, кстати, на месте.

Лия обнаружила себя перед дверью. Ручка украшена коваными листьями и бабочками, блестит, будто её только начистили. Очень красивая.

– Твоя спальня на последнем этаже, – Мирослав оторвал её от сосредоточенного созерцания дверной ручки. – Доберёшься? Не рухнешь на лестнице?

– Зачем?

Оборотень вздохнул и раскрыл перед ней дверь. Лия вскарабкалась по узким пролётам, ввалилась в первую попавшуюся комнату, не раздеваясь упала на мягкую, как сугроб, кровать и тут же уснула.

Вот это сон! Ну ладно, ночные полёты – не редкость; но огненные и водяные люди, волки, волшебники… И так отчётливо запомнился.

Заново прокрутив сон в голове, Лия открыла глаза в незнакомой комнате.

Нет.

Так, сейчас проснётся по-настоящему. Когда там будильник? Или можно ещё поспать?

Лия зашарила рукой по тумбочке, но телефона не обнаружила. Зато наткнулась на ткань абажура, которого в их с Жанной квартире отродясь не водилось.

Значит… всё взаправду?

Вчерашняя толпа на площади, которая признала её, Лию, своим покровителем. Её даже старостой не выбирали. Теперь у неё – власть. И ответственность.

Захотелось забраться под одеяло и переждать, пока всё не закончится само собой.

Нужно было сказать речь – стукнуло в голову. Что жители Луны подумают о своём новом Хранителе? Ещё будут требовать перевыборов…

Отталкивая глупую мысль, Лия выбралась из плена мягкой постели. Любопытство побороло страх. Вот, значит, где ей предстоит скоротать следующую сотню лет – нет, меньше, Маркалион вынес приговор. А всё не так плохо; да что там, всё очень даже неплохо. На ум пришла петербургская квартира Кирилла – такой она могла бы стать, если её привести в порядок. Резные ножки стульев, зеркало в латунной раме, хрустальная люстра – без единой лампочки или свечи. Выключателя Лия тоже не обнаружила, и вопрос, как на Луне обстоят дела с электричеством, повис в воздухе.

В окно Лия вглядывалась дольше, чем искала несуществующий выключатель. Петербург теперь буквально кричал о себе. Канал вдоль мостовой. Усеянные трубами крыши – плоские, хотя хватало и треугольных; и такие же грузные питерские тучи нависают над ними. Темно. Но рассвет, кажется, близился.

Оторвавшись от тревожно пустынной улицы, она продолжила осматривать комнату. Вот письменный стол, полки над которым заполняют книги с ничего не говорящими названиями. Лия провела пальцем по обложкам, вытащила том наугад.

«Пластичная материя. Формулы пространственных заклинаний», – гласила глава в середине.

Да быть того не может. Ну бред же!

Неужели на самом деле книга заклинаний? Сердце Лии застучало, как сошедший с ума метроном. Она медленно закрыла книгу и отошла от стола от греха подальше. Поймала отражение в зеркале – и вдруг вспомнила, как вчера Калин надел на неё…

…нечто прекрасное, из переплетённых серебряных нитей, которые обвивали по центру полупрозрачный камень в форме капли. Лия повернула голову, и он заблестел ультрамарином и медью; изнутри его наполняли прожилки, похожие на засыпанные инеем ветви деревьев. Узкая полоска пересекала лоб – она будто вросла в кожу, и сорвать её Лия не смогла. Это напугало.

Зато драгоценный ободок отвлекал внимание от мешков под глазами и опухшего лица. Умыться. И переодеться, избавиться от злосчастного белого платья Златы. Так, одна из дверей ведёт в ванную; но где хоть какой-нибудь шкаф?

Лия высунулась в коридор, который не освещали даже окна. На цыпочках спустилась по лестнице. В тёмные прямоугольники дверей она стучаться не решалась. Живёт ли там кто-то? Так тесно – всего по паре комнат на этаже. Озираясь по сторонам, Лия не углядела преграды, налетела на что-то мягкое – и как ошпаренная метнулась на пролёт вверх.

Шелест, чёрные перья, тонкие белые руки. Девушка на лестнице произнесла хрипло:

– Здравствуй, Лия.

Ответить она не смогла – не хватило воздуха. Оцепенев, Лия разглядывала незнакомку. Вся в чёрном; кожа бледная, почти жемчужная. Копна соломенных волос. Кустистые брови, вороний нос, глаза такие тёмные, словно состоят из одного зрачка. И – крылья.

Огромные чёрные крылья.

Девушка улыбнулась. Низкий голос её поплыл по лестничному пролёту:

– Счастлива, что ты наконец на Луне. Меня зовут Мария. Я буду твоим… скажем так, помощником.

– Спа… спасибо, – Лия совладала с одеревеневшими губами – и замолчала в растерянности. Глупые вопросы, вспомнила она. Всегда выручают. – А могу я переодеться… во что-нибудь?

– Найдём, – густые брови шевельнулись – это явно её позабавило. Мария взошла на третий этаж, распахнула одну из дверей. Шепнула что-то, и зажёгся свет. В этот раз Лия удивилась даже не заклинанию – самому свету. Он лился словно бы ниоткуда; под потолком чулана – лишь рассеянное сияние.

Мария тем временем скользила вдоль вешалок. Большая часть одежды хранилась на полу. Доминировали в ней два цвета – чёрный и густо-красный, оттенка артериальной крови.

– Это вещи Саннгрид, – ответила Мария на невысказанный вопрос. – Возьми, пока не сошьют на тебя.

Захлестнуло волной болезненной тревоги. Кошка настороженно открыла глаза.

– Она же будет против?

– Не переживай. Если что, я с ней поговорю.

– Она здесь живёт?

– Жила. Но, думаю, больше не появится. И на всякий случай – не рекомендую заходить в её комнату. Дверь рядом.

Лия опасливо выглянула в коридор. И как быть?

– Примерь, – Мария держала вешалку с серым вязаным платьем. – Саннгрид его не разу не надевала. Заказала себе на полнолуние.

С тихим шелестом она покинула чулан.

Лия переоделась («Она же меня убьёт»), затянула пояс («Ночью придёт и задушит»), нашла щётку и негнущейся рукой принялась расчесывать волосы («Голову размозжит»). Как у неё сложилось такое мнение о Саннгрид после двух-трёх обмолвок Марии и Мирослава, она плохо понимала. Может, не стоило отказываться от помощи оборотня? Но, раз он уверен, что Мария защитит…

Она защитит, да. Она не из тех, кто подбирает Хранителям одежду. Глаза у неё такие…

Пытаясь объяснить себе, какие у Марии глаза, Лия спустилась и вышла из дома. Мария стояла снаружи, прислонившись к каменной стене и скрестив руки на груди, а ветер трепал её волосы и подол платья.

– Вечером будет полнолуние, – сказала она словно бы про себя. – Лунный свет выплеснется на улицы. Тебе повезло увидеть это в первый же день.

– Полнолуние здесь – как праздник?

– Начнётся, и ты поймёшь.

– Мария, а вы не расскажете…

– Ты.

– Ты не расскажешь… эта вещь у меня на лбу…

– Кринал. Отличительный знак Хранителей. Снять ты его не сможешь, пока не окончится срок. Нет, сам по себе он силой не обладает.

Мария замолчала, глядя куда-то сквозь пространство, и Лия осторожно спросила:

– Объяснишь ещё кое-что?

Та кивнула.

– Здесь на небе – луна…

– Здесь нет ни луны, ни солнца, ни неба. Это иллюзия.

– А как тогда?…

Мария неохотно выпрямилась и провела рукой по стене.

– Это – Луна. Это – истинное, живое. Потому что у Луны есть Хранитель. Над нами лишь отражения настоящих Луны и Солнца. Это свет от зеркала, а не от источника. Они прикованы к небу, которое тоже – только отражение настоящих Небес, – она мечтательно посмотрела на низкие плотные тучи. – Скоро рассветёт. Готовься, Лия. Догадываешься, сколько людей желают с тобой встретиться?

– А мне обязательно?…

– Нет. Воля Хранителя, – она пожала плечами.

– Калин тоже вчера так говорил… Кстати, не знаешь, как его найти?

Мария поменялась в лице, резко ответила:

– Он у себя. В городе его не будет.

– А где он живёт?

– Не знаю, – Мария распахнула крылья на половину улицы и взвилась в воздушном вихре.

Слова Марии начали сбываться, стоило Лии отойти к решётке канала. К ней подошёл долговязый мальчишка лет пятнадцати в водолазке и коротком плаще, молча вручил записку и удалился, пока она раздумывала, что сказать.

Лия озадаченно уткнулась в листок. Буквы складывались как-то причудливо, но тем не менее она всё понимала:

«Любезная Лия, представители нашей ложи на Луне будут счастливы увидеть вас в наших апартаментах, дабы увековечить древние традиции. Будем ждать вас сегодня, с этой самой минуты, когда вы читаете эти строки, до наступления полнолуния. Всегда ваш, Г.Л.В.Л. Эмил Ваклин Мариус Друа».

Лия перечитала записку трижды. Отчего-то ей не понравилось каждое слово, выведенное узким, как лезвие стилета, почерком. Не пойду никуда, подумала она. Скажу, что Г.Л.В.Л. не оставил адреса подозрительной ложи. И как это расшифровывается? Главный Ловец Великой Луны? Глашатай Лучшего Весеннего Лета? Лия затрясла головой, выкидывая оттуда масона с четырьмя буквами и четырьмя именами, и отправилась в странствия по городу.

По её собственному городу, самому прекрасному, который можно было представить. По тихому городу-лабиринту, где воды было столько же, сколько и брусчатки, где тёмные зеркала окон парили над каналами, где не было ни единого следа людей двадцатого века – ни проводов, ни автомобилей.

Лия подчинялась причудливым поворотам, ныряла в арки, задерживалась на мостах, чтобы глянуть в чёрную воду, которая не давала отражений. И вздрагивала от приветствий на все лады – каждый встречный считал своим долгом известить, что ночью праздновал её прибытие. Не сразу она сообразила, как на такое реагировать; а когда решила, что просто будет с достоинством благодарить, предрассветные улицы опустели – видимо, Луна отправилась спать.

Хотелось изучить все изгибы улочек, уложить в голове план города. Но это желание разбивалось о другое, омерзительно бесхитростное: зверь внутри напоминал, сколько его уже не кормили. Теперь обе – Лия и кошка – принюхивалась к случайным запахам, пока их не потянуло к приоткрытой двери, над которой покачивалась вывеска с надписью «Под серебряной лилией».

Не повезло – стулья в ресторане громоздились на столах, а парень в засаленном фартуке сонно волочил швабру между ножками.

– Через полчаса откроемся, – буркнул он, метнул взгляд на Лию – и сонливость его как рукой сняло. Он кинул швабру в угол, сбросил хламиду и с улыбкой прошествовал за стойку.

– Добро пожаловать, Хранительница. На завтрак у нас оладьи, тосты с копчёным лососем и белый сыр с зеленью. Увы, придётся немножко подождать. Пока что могу предложить кофе или клюквенный чай.

– Чай, – кивнула Лия. Спохватилась: – У меня же ни копейки с собой! И вообще… я понятия не имею, какие деньги на Луне в ходу.

Парень фыркнул:

– Вас кормит финансовая гильдия, не о чем переживать. А деньги у нас такие, – он беззвучно что-то шепнул и выдвинул ящичек. Протянул ладонь с тремя серебряными монетами. – Вот эта, мелкая – алет. На неё можно купить кружку эля, ужин стоит семь. Этот полумесяц – кольпий, в двенадцать алетов. Большая – ранта, в два кольпия.

Вместо орла и решки на обеих сторонах ранты и кольпия были выбиты лунные кратеры, а на алете из центра расходились лучи. Дивная работа.

Из ресторана Лия выскользнула, едва к открытию начали подтягиваться ранние пташки. Зверь довольно жмурился. Лия узнала у хозяина, как найти автора записки, оказалось – это рядом. Вот только ей не понравились слова «Не пугайтесь, так нужно».

Два поворота, мост – и перед Лией выросла дверь, точно описанная как «чёрная такая, длиннющая, в кренделях». Она не успела постучать, как створки распахнулись; мужчина в чёрном низко склонился, растянул губы в улыбке, странной и жутковатой.

А потом до Лии дошло, что у привратника были длинные, до середины подбородка, клыки.

Она молча последовала за ним на второй этаж, в зал, полный чёрных плащей и шелеста сухих голосов. Окна-бойницы почти не пропускали света, и очертания стен терялись – но это вряд ли мешало кому-то, в том числе Лии. Зал можно было считать гостиной, или же частью ещё одного ресторана, если судить по барной стойке, за которой обреталась пара хмурых личностей.

Лия кашлянула, неловко переминаясь с ноги на ногу:

– Меня пригласил Эмил Ваклин… эмм…

– Просто Эмил, прошу, – мужчина выплыл из темноты – так, будто вовсе не касался пола. – Большая честь принять вас. Присядете?

Лия опустилась на краешек твёрдого, как камень, дивана. Эмил устроился напротив – сухощавый, вытянутый, что подчёркивали зачёсанные назад длинные волосы и высокий лоб. Лицо его было серым и морщинистым, как старая скомканная газета, глаза казались прорезями. Шею скрывал намотанный в два оборота шарф.

– Вы писали о каких-то традициях…

Бесцветный смешок:

– Значит, сразу к делу? Чудесно. Понимаете ли, любезная Лия. Приход нового Хранителя для нас всегда оказывается болезненным. И чтобы отгородиться от нежелательных… так сказать, последствий – мы просим его заключить с нами мир.

– С вами?

– С нашей вампирской ложей и со всеми представителями нашего народа, которых судьба приведёт на вашу прекрасную Луну.

Лия с трудом подавила нервный смех. Конечно, а как иначе? Где оборотни, там и вампиры. Вот он, местный Дракула – предлагает ей мир. Спасибо, что не войну.

Она сглотнула:

– И… что это за традиции?

Женский голос раздался за спиной – резкий, язвительный:

– А всё просто, Лия Вигар. Выпейте с уважаемым главой лунной вампирской ложи, и можете дальше спокойно обследовать свои владения.

Эмил укоризненно протянул:

– Так ты приветствуешь Хранителя, Саннгрид?

Саннгрид?

Лия рывком обернулась – и взгляд девушки в кожаной куртке пригвоздил её к месту. В нём была ненависть. Неистовая звериная ненависть.

– А я должна была сложить оду? – она уселась рядом с Лией, раскинула руки по спинке дивана. – О, я смотрю, принарядились, Хранительница. Приятно прийти на готовенькое, правда?

У крепкой, плечистой Саннгрид был неожиданно тонкий девчачий голосок с красочной театральной палитрой интонаций. Зрители, они же члены вампирской ложи, замолкли, с интересом наблюдая за представлением.

К поясу бывшей Хранительницы был пристёгнут меч, на куртке блестели армейского вида нашивки. Светлые волосы собраны в толстую, с кулак, косу, между бровей глубокая морщина; Саннгрид показалась бы красивой, если бы не демоническая гримаса.

Лия осторожно начала:

– Рада познакомиться. Уверяю, я не стремилась занять ваше место, я никогда…

– Оставьте, Лия, – Эмил махнул рукой. – Саннгрид всё прекрасно понимает. Я давно остерегал её, что Огненным стражам вряд ли придётся по нраву её политика, пусть даже мы, вампиры, ничего против не имели. И о коротком сроке было предупреждение – разве не так?

– И что? – голос Саннгрид взлетел. – Это не Огненные стражи решают, когда этим выскочкам тонуть в море и прыгать со скал – признавайся, сама прыгнула, да?

– Субординация, Саннгрид.

– Я не сумасшедшая! Как ты смеешь! Я дала вашей ложе столько прав, что вы горя не знаете! Считаете, эта крошка одобрит то, что вы здесь плетёте? Сейчас Мора нашепчет ей на ушко, а потом они возьмут и всех вас с Луны метлой поганой! Ты же можешь ей отказать, я буду вести с вами дела вместо неё!

Вампир выслушал всё это невозмутимо:

– Прости, Саннгрид. Увы. Ты знаешь правила.

– Что-то подзабыла, – тон сменился на вкрадчивый, угрожающий. Ладонь Саннгрид скользнула к рукояти меча. – Напомнишь?

– Пожалуйста. Во-первых, ты должна была оставить оружие внизу… – лязг металла, клинок обнажился на полпальца. Глаза сверлили Лию насквозь. – Во-вторых, тебе…

Занесённую руку с мечом удержала другая рука, мёртвой хваткой сжавшая запястье. Лицо Саннгрид перекосилось от боли; она обмякла. Меч с грохотом упал на каменный пол.

Спаситель не был вампиром, но Лия знала его – Калин, волшебник, чей тёмный плащ позволил ему слиться с толпой.

– К Хранителям принято проявлять почтение, Саннгрид, как бы мы к ним ни относились, – тихо произнёс он, наклоняясь к её уху. – Иначе тебе не место на Луне. Но если ты не в состоянии справиться со своими чувствами – я отведу туда, где помогут.

– Я не сумасшедшая, – прошипела Саннгрид, вырываясь.

– Разве я такое говорил? Я просто предлагаю на время отдохнуть от Луны.

– Не хочу!

– Зря. Но ты в любом случае здесь не останешься. Идём, не будем нарушать покой главы ложи.

Не бросив ни единого взгляда на Лию, Калин поднял меч и повёл Саннгрид к ступенькам. Та не сопротивлялась.

Эмил помолчал и, когда зал вновь наполнился разговорами, скользко улыбнулся:

– Ну что, Лия? Вы с нами?

– С вами, – обречённо кивнула она.

Жестом Эмил позвал её последовать за ним к бару. Там уже стояли два винных бокала – явно не с «Кровавой Мэри». Лия поймала отражение в зеркале за баром. Она, бледная и какая-то полупрозрачная, и Эмил, чёрной тенью нависший над ней.

Вампир выжидающе смотрел на Лию. Она занесла руку – и поняла, что не в силах даже прикоснуться к ножке.

Не буду.

Надо. Будет хуже.

Ничего не может быть хуже.

Давай! Залпом!

Ни за что!

Ноздрей достиг солёный запах. Стекло расплывалось, растекалось по стойке. Поверх краёв за ней неотрывно следили глаза бармена – такие же чёрные прорези, как у Эмила.

Один бокал. И всё кончится. И больше никогда в жизни.

Кошка внутри завозилась, заурчала – запах привлёк её. Чудовище. Зачем ты вообще живёшь, лучше бы ты…

Солоноватый привкус на губах. Оторопело Лия таращилась вглубь пустого бокала с бурыми каплями на стенках.

Зал закружился, темнота захлестнула его до краёв; эхом в ушах отдался звон разбитого стекла. Лия врезалась в перила, едва не покатилась кувырком по лестнице, вылетела на улицу – и задышала, перегнувшись через решётку канала.

Мокрый ветер бросился в лицо. Запах воды привёл в чувство быстрее нашатыря. Казалось, вывернет – но обошлось. С глаз медленно сходила пелена.

Если ты ещё раз, прошипела она кошке. Не смей высовываться, поняла? Вытравлю. Не сумею – попрошу волшебников!

Та молчала.

Позади прозвучали мягкие шаги. Рядом с Лией встал тот мальчишка, что принёс ей записку от Эмила. Теперь ясно, почему он не говорил – не хотел показывать клыков, которые ещё можно было скрыть.

– Простите, Лия, – произнёс он невнятно. – Я знаю, каково вам.

– С чего бы это?

– Меня инициировали всего два года назад, – он перехватил непонимающий взгляд Лии и уточнил: – Это вампирская инициация. Я ведь был человеком. Сказал, что не притронусь к крови, но они заставили.

– Ясно, – выдавила Лия. Хотелось бежать. Останавливала лишь вежливость.

– Мы можем прожить без крови. Она – как для вас алкоголь. Разница в том, что она делает нас сильнее.

– А что вас тогда убивает? – пробормотала она бездумно.

Вампирчик вытаращил глаза и после паузы произнёс:

– Не знаю. Люди считают, что мы бессмертны. А наши избегают говорить об этом.

Неожиданный вопрос и ещё более неожиданный ответ смягчил Лию, и она спросила миролюбиво:

– Как тебя зовут?

– Василе Ивко Сорин Бранеш. Можно просто Васи.

– Дорогой Васи, скажи – Эмилу от меня ещё что-то понадобится? Много у вас традиций?

– Нет, этого достаточно. Теперь между вами связь крови, та, что сильнее любого колдовства. Обоюдная гарантия мира. Вы сами решите, как дальше общаться с ложей.

– То есть если я… как бы это сказать… отложу следующий визит на неопределённый срок, они не будут переживать?

– Вряд ли.

Васи потоптался рядом, но, так и не дождавшись новых вопросов, ушёл. Тотчас же Лия сорвалась и быстрым шагом направилась в противоположную сторону.

Она не знала, который миновала по счёту канал, прежде чем замедлиться. Заставила себя дышать ровно. Сердце уже не гремело отбойным молотком, но комок в горле никуда не делся. Найти бы эту «Серебряную лилию», глотнуть чаю – только не клюквенного; но как отыскать хоть что-то в этом лабиринте?

Лия брела по кромке канала, ничем не огороженного; больше она не разглядывала причудливо слепленные домики – смотрела на позеленевшие камни и на то, как небо качается под ногами. Тяжёлое, осеннее небо в середине лета.

Её не покидало ощущение, что она ввязалась во что-то нехорошее. Нет, вампиры ни при чём. Они – лишь часть этого странного мира, бесконечно далёкого от привычного; но всё ещё была надежда, что это сон или – что она наконец сошла с ума.

Здесь можно творить несусветные вещи. А потом – придётся держать за это ответ. Лии чудились укоризненные глаза Жанны; вина плескалась на дне души, как вода канала.

Видишь, Жанна, где я и кто я теперь? Тут колдовство и чертовщина, а я всем этим заправляю. А вот с тобой я, кажется, больше не увижусь. Мне этого не говорили, но я и так знаю, что мне нет дороги назад. А тебе – дороги сюда.

Здесь столько тех, кто готов мне помогать, но я впервые в жизни – одна. Ни тебя, ни даже Олега или Кирилла… Вот уж о ком тосковать не стоит. Да, я одна, и я должна разобраться, что тут происходит. Небесные сферы, книги заклинаний, финансовые гильдии и вампирские ложи, а вечером лунный свет прольётся на улицы. И всё это – на сто лет?

Как же она распорядится этой вечностью? Раньше она плыла в потоке времени. Теперь – что теперь?

Город вдруг оборвался. Лия глазам не поверила – море!

Беспокойные волны облизывали плиты набережной. Чайки бросали в небо тоскливые вопли, ветер громыхал железом крыш.

Остаться наедине со стихией. Раствориться в непокое, слиться с ветрами, которые всегда свободны. То, что нужно. Лия устроилась на краю, поджав ноги, чтобы не дотянулись брызги. Сердце билось в унисон с приливом. Она напряжённо вглядывалась в горизонт, словно ища там ответы, но пустота стальной иглой сшивала небо и море.

Чуткое ухо уловило еле слышные шаги. Мелькнула чёрная тень.

Мария. Одна из немногих, кого Лия хотела бы сейчас видеть.

– Что тебя беспокоит? – тихо спросила она, присаживаясь рядом.

– С чего ты решила?…

– Море. Тучи. Луна чувствует Хранителя.

– Вот оно как, – пробормотала Лия. Мария произнесла – будто бы прочла её мысли:

– Знай, что ты не одна. Ни я, ни кто-либо ещё не заменим тебе близких, но с тобою всегда будет Луна. Слышишь её голос?

Лия нахмурилась. Закрыла глаза. И поняла. Прошептала:

– Да. Она говорит, что я не одна.

– Пойдём со мной.

Поднявшись вслед за Марией, направилась как во сне вдоль набережной. Уже видела, куда та её ведёт – к башне у моря. Это было, кажется, единственное здание на Луне, которое гордо высилось в одиночестве, дома словно отползали от него.

Внутри была лишь шаткая винтовая лесенка без перил, что бежала на самый верх. Маяк?

– Это не маяк, – сказала Мария. – У нас нет кораблей.

Пара взмахов крыльями, и она у люка; Лия не стала доверять свою жизнь ступенькам и тоже взлетела.

Комнатка утопала в полутьме. Из мебели там были только диван и стол, да ещё матрас в углу; аскетичность разбавляли груды листов на полу, исписанные стремительным неразборчивым почерком.

– Летопись, – Мария перехватила взгляд Лии и усадила её за стол. – Будешь чаю?

Чайник возник из ниоткуда; пар и запах трав наполнили комнату, в стакане закружился водоворот. По центру встала серебряная вазочка с горой тонких полукруглых печенюшек.

– О лунничках знают даже на Высшем слое, – Мария разломила одну, дала Лии половину. – Но вообще у нас мало кто их любит.

– Зря, – отозвалась Лия и потянулась за следующей. Луннички пахли мятой, имбирём и мёдом. Кошке они тоже пришлись по душе.

Мария подняла с пола лист, что-то царапнула пером, подозрительно похожим на её собственные перья. Не глядя на Лию, мягко спросила:

– Что тебя тревожит?

Лия смутилась.

– Честно? Я думаю о словах того вампира, Васи. О том, что он не знает, бессмертны они или нет.

– Миф о бессмертии вампиров весьма распространён, даже…

– Я не об этом. На самом деле… – она заколебалась. – Я о Вигар. Хранитель… он вообще может погибнуть?

– А кто сказал, что нет?

– Ну… – Лия окончательно сконфузилась. – Мы же это… стихии…

– Одолеваете их и становитесь неуязвимы? Вам больше не страшны никакие бедствия? Так ты думала?

Пронзительный взгляд Марии обжигал, как не мог никакой огонь. Лия уставилась на поверхность стола.

– Я отвечу. Но не принимай близко к сердцу. Вигар минуют свой пик в момент инициации. Как это ни парадоксально, но на обителях они слабеют день ото дня. Через десять лет тебя сможет убить оружие, созданное человеком. Через сто, когда окончится твой срок – утратится связь со стихиями, ты почувствуешь тепло и холод, тебя одолеют болезни. Ты в силах это отсрочить, но придётся прекратить бросать вызов стихиям и пользоваться их дарами. Каждое перевоплощение в зверя отдаляет тебя от покровительства Хранителя Земли, а вместе с тобой и Луна становится уязвимее. Я ни к чему не призываю. Это твой выбор.

Лия не ответила, и та продолжила:

– Путей, по которым может пойти Хранитель, без счёта. Ты сама решаешь, как вести дела на Луне, как общаться с созвездиями нашей полусферы. Нет ни плохих, ни хороших подходов. Луне всё равно, станешь ли ты отшельником или будешь радеть о счастье подданных. Для Луны важно только то, что ты у неё есть.

– А как же Саннгрид?

Мария покачала головой, наливая Лии чая в опустевший стакан.

– Я слышала о вашей встрече. Сочувствую. Мы с ней серьёзно поговорили, она уверяла, что не держит на тебя зла. Но на таких, как она, сложно полагаться. На Земле её контролировали лекари, а здесь… сама понимаешь.

– А что с ней не так?

– Ещё до инициации Сандра Вигар считала себя переродившейся валькирией. Взяла имя Саннгрид – вроде бы так звали одну из валькирий в вашей мифологии. Поначалу всем это казалось безобидной причудой, ей даже подыгрывали; но когда дело дошло до жертвы, поставили клинический диагноз. Лечиться она, понятно, не желала. Попыталась себя убить – так и прошла стихии. На Луне ей могло бы стать легче, но, к несчастью, она сошлась с настоящими валькириями – и пропала.

– Здесь живут валькирии? – воскликнула Лия, чуть не опрокинув чай.

– А ты ещё не познакомилась с Элизой? Ничего, она не будет медлить со встречей. Она одна осталась, другие не выдержали… Так вот, Саннгрид. Она перенимала привычки валькирий, заплетала волосы в косы, с мечом не расставалась – но мыслить, как валькирия, так и не смогла. Она не поняла, что этим существам чужда беспричинная жестокость. Вся Луна жила в страхе, никто не знал, чего от неё ожидать. Прости, даже мне тяжело об этом говорить.

Лия многозначительно взглянула на разбросанные страницы летописи, но промолчала. Одновременно ей ужасно захотелось узнать, что Мария напишет про неё.

– Саннгрид упомянула какую-то Мору…

– Правда? – та усмехнулась. – Ну так ты с ней знакома. Мора – это я.

Лия озадаченно открыла рот.

– С новым Хранителем я меняю имя. У всех свои причуды. А Саннгрид – она ничего тебе не сделала?

– Угрожала, – призналась Лия. – Но, к счастью, её увёл Калин. Пообещал помочь или что-то вроде того…

– Калин? – глаза Марии сузились.

– Ага. Ты же говорила, что он в городе больше не появится?

– Так и должно было быть.

– А… прости, не подумай ничего – что он такого сделал, что ты…

– Есть причины, – от резкого движения крыльев взметнулись листы. Лия бросилась их ловить, но та её остановила. – Понимаешь, Калина я знаю давно – даже не вспомню, с правления какого Хранителя. Но я никогда не могла разгадать, что у него на уме. Это важно, если имеешь дело с сильнейшим волшебником Луны. Не всегда его замыслы были благими, тем более когда… Просто держись от него подальше.

– Хорошо, – шепнула Лия. Помолчала и осторожно произнесла: – Можно ещё вопрос? Не о Калине.

– Спрашивай сколько душе угодно.

Мария села рядом, перья пощекотали плечо Лии.

– На каком языке вы разговариваете? Явно не на русском, хотя мне и чудится что-то схожее. Странно, что я всё понимаю, и все понимают меня, а я-то говорю на русском. В голове как будто сидит переводчик и шепчет, только я его не замечаю, пока не задумываюсь.

Путаные объяснения Марию не смутили.

– А ты быстро разобралась. Некоторым требуются годы, чтобы осознать, что язык обители для них не родной. Видишь ли, рождённые на Небесах и верхних сферах понимают языки друг друга. А вот земного человека не поймут. Да, сложно поверить. Вигар после инициации тоже обретают это умение.

– И что у вас за язык?

– Лунный, – Мария пожала плечами. – Нам редко когда нужны особые названия. И это не только о языках. Лунный город, Лунное море, Лунные горы…

– Солнечный город? – попыталась продолжить Лия. В голову упорно лез «Незнайка».

– Именно. А все наши языки встречаются и на Земле – или встречались когда-то. Может, ты домыслишься, как вы называете лунный язык там, внизу.

Лия мрачно покачала головой:

– И зачем, спрашивается, я мучилась с английским и немецким…

– Неужто жалеешь о потерянных годах? – Мария сухо рассмеялась. – У тебя впереди не одно столетие.

– Маркалион говорил, что срок будет короче.

– Слышала. И, к сожалению, я не знаю, на сколько – на год или девяносто девять. О подобном предупреждали и Саннгрид. Она пробыла здесь семнадцать лет.

– И мне семнадцать. Совпадение?

– Всего лишь. А не хочешь рассказать, как ты жила на Земле?

– Ну… – Лия поморщилась. Тогда Мария начала задавать вопросы, и отвечать было просто, будто она говорила не о себе, а о том, кто остался далеко, с кем она больше не увидится. Порой Лии казалось, что Мария и так всё знает, но продолжала – и с каждым словом с души падал очередной камень.

Когда воспоминания растворились в полутьме комнаты, они тепло распрощались. Ступеньки недовольно проскрипели, но ей больше не было страшно.

Небо стало выше. Ветер не угнетал – он дышал свободой и солью, чайкой летел вдоль набережной.

– Моя Луна, – прошептала Лия. – Я люблю тебя.

Я вывожу последнюю формулу, карандаш вылетает из рук. Нет сил даже обрадоваться – всё, я уложилась в сроки, что бы там ни говорил Ригарт. Себя уже не чувствую, пятые сутки держусь без сна на безумной смеси кофе и бодрящего зелья.

Сонно пролистываю пачку бумаги, разбухшую от сотен формул, где каждый символ – заклинание. Глаз натыкается на странное место, вопит тревожный сигнал: ошибка. Исправляю. Но всё в порядке, всё сошлось, я уверена…

Голова падает; судорожно её запрокидываю. Взгляд скользит по рыжей миллиметровке. На чертеже – камень к камню, идеально ровные ряды. И Высочайшие Хранители не выстроили бы лучше – хотя откуда мне знать. Земля – Междумирье – Небеса – снова Междумирье – Высший слой.

Осталось четыре дня.

– Тенхо, передай им это, пожалуйста, – я толкаю стопку к краю стола, она едва не падает. Сосед, кажется, не слышит. Я даже не знаю, здесь ли он. Вообще не знаю, что происходило в мире без формул. Как там эти… которые лунные… ну, эти…

Хорошо ещё, наговаривать заклинания по формуле не заставят. Справятся, научила их кое-как, даже разделять магию на двоих научила. И хоть бы один разобрался в устройстве дорог, чтобы писать всё это вместо меня…

Падаю на спинку кресла. Задеваю локтем рукоять меча. Глаза смыкаются.