Читать книгу Неведомое - Наталья Косниковская - Страница 9

…Проснуться страшно – а вдруг там, за окном, всё это повторяется наяву?

Злата смотрит с вершины башни, как пылают крыши города, её возлюбленного города. Сквозь пелену слёз кажется, что огонь поднимается до небес; себя уже не собрать – с каждым погребённым в пламени домом что-то отмирает в сердце.

Зажмуривается. Но тут же – звук, который ни с чем не спутать. Рокот турбин военных самолётов: они приближаются.

Камни замка содрогаются. Злата кричит, голос тонет в грохоте. Воздух чёрен. Он пахнет смертью. Она помнит запах смерти.

Новый взрыв.

Волна боли, словно её сжигают заново.

Города нет. Замок ещё стоит – но сколько он продержится? Нет, она никуда не двинется. Она и так мертва.

– Идём! – железная хватка на плече. Вырывается. Перед глазами чёрные рукава и белые окровавленные перья. Она останется здесь – повторяет. Но Лур сильнее. Он тянет её на подоконник; она вопит.

– Они в замке, ну же!

Рыдая, мотает головой.

– Иолан отдал жизнь, чтобы ты спаслась.

Крик рвётся из глубин лёгких, Злата набрасывается на Лура, сбивает костяшки о его кольчугу. Он даже не шелохнётся.

– Ты лжёшь, ты специально так говоришь, чтобы я ушла! Он жив! Ты всё придумал, он жив, он жив!

Она валится на пол. Лур подхватывает её и ныряет в окно. Перед ней – замок. Осталась одна, самая высокая башня; камни сыплются вниз, словно песок.

– Что с тобой, любимая? – это не полёт, это руки Иолана, который пытался вырвать её из кошмара.

Слёзы душили. Она прижалась к Иолану – увериться, что он здесь, живой, сердце его бьётся, пусть лицо перекошено от ужаса.

– Я тебя напугала?

– Ты так закричала. Чуть удар не хватил.

– Не смей, не смей, не смей! – она закрыла ему рот ладонями – и, обессилев, рухнула на подушку.

Он бормотал что-то, она не понимала слов; всё, что было важно – его рука на её волосах.

– Они спалили город. Ничего не осталось. А потом прилетели самолёты, и…

– Кто прилетел?

– Ну, такие… железные штуки, там внутри люди, они сбрасывают бомбы…

– О чём ты, Златуше? – Иолан обнял её, борода защекотала шею. – Какие ещё железные бомбы на Высшем слое?

– Да знаю я, – всхлипнула она. – Но они же на Земле. Дорогу провели, придумают что-нибудь…

– Второй закон Хольмстейна, – строго сказал Иолан. Злата от неожиданности умолкла. – Ни пороха, ни топлива, ни электричества. Нам надо их магии опасаться, а не твоих летающих железяк.

– Какая мне разница, что тебя убьёт?

– Никто меня не убьёт. Обещаю.

Она схватилась за его воротник:

– Иолан, прошу. Они тебя заменят, а я тебя заменить не…

– Наш дом под угрозой. Я не останусь в стороне.

– А что со мной, что с землёй будет, когда ты меня уничтожишь этим?

– Никак уже оплакивать собралась? Я им не дамся, клянусь.

Иолан зашептал заклинания, заплетая ей косы – и она подчинилась его магии, опустилась на подушку и сомкнула мокрые глаза.

Злата влетела в зал с расправленными плечами и поставленной улыбкой. Заняла место за столом, закинула ногу на ногу, нетерпеливо забарабанила пальцами по дереву.

Вошёл Лур. Вошёл Иолан. Печатая шаг, вошли две валькирии.

– Наши командующие прибыли, Хранительница, – отрапортовала та, что выше, с тёмными кудрями и ледяным взглядом. Командующую Луной Злата видела впервые, в отличие от Лайды, которая частенько к ним наведывалась.

– Спасибо, Элиза. Все удобно разместились?

– Да, благодарю вас.

Среди клинков и кожаных панцирей Злата в зелёном платье с рукавами-крыльями чувствовала себя проросшей меж камней мостовой травинкой. Улыбнувшись ещё шире, она представила валькириям Иолана, который командовал добровольцами с её земли. Голос дрогнул.

Валькирии по очереди подтвердили, что их Хранители согласны направить к ним войска, отчитались о составе и численности армий. Злата слушала вполуха. Какое облегчение, что она передала Луру полномочия Главнокомандующего. Кто додумался поручать это Хранителям?

Выкладки Лура были лаконичны и ёмки. Сразу понимаешь – столетия опыта. А Иолан? Он и драться толком не учился. Посчитал, что пары месяцев занятий по фехтованию достаточно. А хуже всего, что она, Хранительница, ничего не может поделать.

Злата переводила взгляд с одного строгого лица на другое, задерживаясь на Лайде. Спросить бы, как дела у Кирилла – но большей глупости придумать сложно. Да и какая ей вообще разница? Она не проронила ни слова за сорок минут запутанных споров о флангах и перемещениях. Лайда в красках расписывала достоинства своей армии, а Лур непрестанно просил Элизу не называть его Лундварром. Злата видела, что предложения Иолана валькирии выслушивают, не пытаясь скрывать насмешек – это её задевало, но в глубине души она была согласна, пусть даже понимала в войне не больше, чем в ракетостроении.

Когда Элиза принялась втолковывать Лайде, почему именно лунное войско должно занять авангард, от её резкого голоса у Златы разболелась голова, и она, извинившись, выскользнула за дверь.

Зал для переговоров напоминал замурованный подвал – но коридоры замка уходили вверх высокими стрельчатыми сводами, и в окна-арки врывались ветви и пьянящий аромат цветов. Злата вскарабкалась на парапет, прислонилась к гобелену, на котором был выткан утопающий в лучах яблоневый сад, и, зажмурившись, глубоко вдохнула – ладно Лур, но перед грозной командующей Луной пускаться в слёзы…

Хотелось вернуться и потребовать от Главнокомандующего отстранить Иолана. Вот только она умрёт для него, когда окончит фразу.

Рука потянулась в карман за чётками. Единственное, что осталось у неё с Земли, что позволяло не сбиться с пути там, где люди почитали лишь Хранителей.

Ave, Maria.

Здесь верят во всемогущество Огненных стражей. Но они ведь просто Хранители. Такие, как и она. А она не может ничего.

Ora pro nobis peccatoribus.

Дверь переговорной распахнулась с треском, когда Злата почти завершила круг. Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, но Иолан уселся рядом и сообщил, что они всё уладили.

Как глупо было сердиться за то, что он прервал розарий. Злата улыбнулась, поблагодарила командующих; уже из конца коридора до неё донеслось «Лундварр» и недовольное шипение.

– Не бойся, Златуше, – прошептал Иолан.

– А кто боится? – ей самой не понравилась отстранённость в голосе.

– Солнце и Луна не проиграли ни одной битвы за последние пару столетий. Лайда с Элизой – потомственные полководцы. А Лур… ну, ты сама знаешь, кто такой Лур.

– А кто такие Отречённые, ты знаешь?

– Знаю, что даже ты можешь с ними управиться. А пошла бы со мной к мастеру Чеславу, то и в бою бы это доказала.

– А что? – Злата фыркнула. – Я могла бы. Вместо Лура Главнокомандующим… ладно, не вместо, а рядом с ним. Или нет – нашла бы их убежище на Земле и передавила бы, как тараканов. Как тебе идея?

– Моя воительница, – улыбнулся он и взял её за руки. – Красивые бусы. Почему ты их никогда не надевала?

Она спрятала чётки и поцеловала Иолана; он шепнул ей на ухо:

– Вот видишь, и ты готова сражаться. А меня отговариваешь.

– Я просто прошу тебя беречь себя.

– Лучше себя береги, – он провёл пальцем по изумрудному криналу. – Но даже если что. Рано или поздно ты меня забудешь. Найдёшь другого Иолана.

– Ты что такое говоришь?

– Правду. Ты ведь забыла Кирилла.

– Не произноси это имя.

– Кирилл, – с каким-то диким удовольствием повторил он, обнимая её за плечи. – Я помню, как ты бредила им, когда только прилетела сюда.

– А ты жестокий, – она хотела заткнуть уши, лишь чтобы не слышать этого настойчивого «Кирилл, Кирилл». – Что это – запоздалая ревность?

– Нет. Я не отдам тебя никаким Кириллам.

– Но готов отдать другому Иолану.

– И ему не отдам. Если погибну, то стану приходить в каждый твой сон.

– Ты меня проклял.

– Зато ты меня не забудешь.

– Я и так не забуду!

– Это ты сейчас говоришь. Пройдёт год, пять лет, и ты…

Злата оттолкнула его, спрыгивая с парапета.

– Или ты уже решила, как долго будешь по мне скорбеть?

– Да мне вообще всё равно!

Она рванулась по коридору прочь, подальше от этого злого человека. Значит, Кирилла вздумал припомнить? Ну и пусть мучается. И так знает, что она не может не думать о нём – недавно в городе только и было разговоров, что о новых Хранителях Солнца и Луны. Пока не появилась дорога.

А ведь так просто наведаться на Солнце. Но – нет, ни за что. И Иолан тут ни при чём.

Да и в конце концов – не были они предназначены лишь друг для друга. Не заключают на Высшем слое браков, а когда она объясняла Иолану, что это такое, он только посмеялся. И если – если бы не предназначение, они с Кириллом уже были бы…

На вершине башни до неё дошло, куда привели её ноги.

Город, невредимый, расстилался внизу – прекраснейший из городов.

Никто ничего ему не сделает, пронеслась свирепая мысль. Это – её город. Квадратная площадь с радужным фонтаном. Увитые цветами домики под красными крышами, словно сошедшие со страниц волшебных сказок. Приветливо распахнутые ставни, мостики через извилистую речушку, лестница к замку, по обеим сторонам её – фонари, похожие на соцветия колокольчиков.

Её любимая земля. Земля Любви. Один из самых безмятежных уголков Высшего слоя, чей покой охраняет воин с белыми крыльями.

И – алая дуга в небе, комета, конец которой спускался к окраине города, прямиком в парк. Молчаливая, страшная угроза. Окончится день и пройдут ещё сутки, и Высший слой откроет этот путь. Магии всё равно, кто и зачем ею воспользуется.

Злата вспомнила, как вчера утром ей указали на блики в облаках. Как даже у Лура отнялась речь. Как до поздней ночи она ждала Иолана, чтобы он сообщил ей то, что она и так знала: он примет командование.

Давным-давно её наставник по магии волшебник Борек объяснял ей принцип дорог. Смысла он в них не видел: многосложные формулы, колдовство занимает уйму сил, ещё и воплощения ждать придётся – лучше уж вытерпеть Междумирье, или вот телепорталы вещь неплохая, хоть и опасная. Проводят их обычно Хранители, которые интуитивно чувствуют пространство – иному пришлось бы высчитывать точки входа-выхода, неблагодарная работа. Но если хочется, почему бы и нет; главное – спросить согласие у Хранителя, на чью землю ты собираешься выйти.

Дорога, построенная без позволения, означала одно: войну.

И как в насмешку – дерзкое слово «Отречённые», которое Злата давно предала забвению. Они могли выбрать любую обитель, но явятся к ней. Им всего лишь нужен портал, так?

А что, если… они знают?

Ну нет. Мир не вертится вокруг Хранительницы Любви.

Внезапно Злата поняла, что должна подойти к страшной дороге войны. Туда, где совсем скоро земля впитает кровь рождённых на ней – и увидевших её впервые.

Она бросилась было вниз по ступенькам, как осознала, что ей придётся миновать улицы, полные солдат. Оставался один путь. Злата медленно ухватилась дрожащими пальцами за ставни, взобралась на подоконник.

Она не поднималась в небо с самой инициации. И дело даже не в Бореке, который предостерегал её, что дарами стихий не стоит пользоваться бездумно. От мысли о полёте воротило. Мало кто понимал её, разве что Лур – как это ни странно.

Осмелиться во второй раз в жизни шагнуть с высоты в пропасть было едва ли не тяжелее, чем смотреть на алый мост в облаках. А вдруг у неё отняли этот дар – когда она решила, что уже не взлетит?

Что за вздор. Она – Вигар, она умеет летать.

Злата зажмурилась так, что стало больно. Расставила руки в проёме окна и тут же, не давая себе одуматься, вырвалась вперёд.

Притяжения не было. Был надёжный попутный ветер. Чёлка липла к глазам, рукава хлопали, как полотнище флага, и Злата чувствовала себя беззащитней, чем когда-либо. Лишь одна мысль держала её в воздухе: она – Хранитель, земля нуждается в ней. Она никому не позволит растерзать её.

– Разойдитесь! – крикнула она солдатам, что стерегли ворота в парк. Те не посмели перечить, и она прошествовала мимо них по вымощенной разноцветными многоугольниками дорожке.

Сердце сжалось. Как в это волшебное место, где так приятно встречать рассвет, где ажурные беседки мерцают сквозь переплетение ветвей, а птицы вьют гнёзда в чашах погасших фонарей – как сюда может прийти смерть?

Парк застыл в ожидании. Стояла страшная, неправильная тишина: здесь всегда были веселье и смех, качели взлетали к небесам, парни и девушки раскладывали на траве угощение, дети шныряли под ногами, пожилые дамы собирали общества по интересам. Зимой было не счесть снежных скульптур – их возводили все кому не лень, а толстяк Ждан разливал ароматный глинтвейн, и не было у него отбоя от желающих купить кружечку, а то и две.

Вчера ей посоветовали вырубить парк. Она знала, что так будет правильно, но отдать приказ медлила. Может быть, деревья стоит использовать как прикрытие, спрашивала она; ей говорили, что Отречённые получат то же преимущество.

К чему ей спорить со знающими людьми?

А вот и она – дорога. Десять человек в ряд пройдут по ней. Сколько же у них воинов – и сколько времени нужно, чтобы каждый сошёл на землю?

Вчера Злата краем уха услышала о какой-то магической защите: она делает тех, кто не покинул лестницу, неуязвимыми. Стрелы не причинят вреда чужакам. Но и Отречённые не смогут стрелять по ним с высоты.

А что же магия, спрашивала она; добавляя про себя – Иолан в ней куда искуснее, чем с мечом. Ей ответили:

– А дело в том, Хранительница, что у них тоже есть магия. И меч быстрее заклинания.

У них есть магия – такая, что ставит в тупик гильдию чародеев Любви. Вот оно, бессловесное свидетельство. Пока что дорога выточена из призрачного хрусталя, сквозь который проходит рука, ничего не ощущая. Пока что грани налиты пунцово-алым.

Но завтра хрусталь обернётся камнем.

– Значит, будет война, – сказала Злата самой себе. Она бесстрашно ступила на невесомый мост, зная, что он выдержит её.

Мост выдержал.

Злата поднялась над верхушками деревьев, попыталась представить, как это – ряды шлемов внизу вместо зелени. Не смогла.

От неё ждали распоряжения. И парк, и соседний лес, в чаще которого был скрыт портал, в глазах командующих не казались жертвой.

Злата достала чётки, с остервенением принялась перебирать бусины, прося отвести беду, защитить тех, кто будет…

Серебряная цепочка разорвалась в пальцах – слишком крепко вцепилась. Одна из бусин канула сквозь алые ступени в гущу листвы. Вот оно как, подумала Злата – и вдруг рассмеялась.

Она убрала в карман оборванную цепочку, вытянула перед собой раскрытые ладони. Со скрипом вспомнила, как начинается заклинание – но едва первые формулы были произнесены, остальные всплыли в памяти сами.

Кожа покрылась копотью, она чернела и пузырилась – Злата отрешённо смотрела, боли не было. Языки пламени вырвались из пальцев. Она нежно очерчивала линии, словно огонь был скульптурной глиной, скручивала, лепила, выглаживала живое, беспокойное пламя.

Из-под ладоней высунулась острая мордочка. Повела носом, шевельнула ушами.

Злата наклонилась и выпустила огненного лисёнка на призрачный хрусталь. Почесала его за ухом и прошептала:

– Беги. Не жалей ничего!

Рыжей стрелой лисёнок бросился по ступенькам и пропал в гуще листвы. Послышался тихий треск, повеяло дымом; вспыхнуло первое дерево, затем другое. Зажигая их как свечи в канделябре, огненный зверёк носился от границы к границе. Воздух наполнился истошными трелями птиц, в снопах искр ввысь взметались целые стаи.

Пожар неистовствовал, отравляя чёрным дымом небо, город, весь этот мирный край. Половина деревьев уже прогорела дотла; парк пылал, как костры преисподней, покорно уничтожая сам себя. Злата не могла насытиться этим зрелищем – впервые в жизни она ощущала свою власть. Пока только парк, пока дома она оставила невредимыми – пусть Отречённые приходят, её земля им не достанется.

Через час на месте парка лежал толстый слой пепла, засыпавший огненного лисёнка. Злата шагала по будущему полю битвы по колено в золе, завернув подол испорченного платья, и не переставала смеяться. Какая разница, что будет? Сейчас она счастлива. Безумно счастлива от того, что устроила.

Безумно счастлива.