Читать книгу Под сенью эпохи и другие игры в первом лице - Наталья Павловна Пичугина - Страница 6

Мне нравится повествование от первого лица, где я становлюсь любым персонажем каких угодно историй. Это моя игра, я играю в неё с детства, и весь мой мир реален, как окружающая нас действительность, – в этом самая соль игры и её основное стремление, из какого и сложился мой метод, который, как стало ясно во время моего образования, гуманитарные науки назвали реализмом. Я не имею к этому никакого отношения, но знаю наверняка: это самый иезуитский изо всех творческих методов способ искусить, обольстить и соблазнить (все три слова в своём исконном значении) читателя абсолютной – обратите внимание – ложью, с точки зрения окружающей действительности, а затем и бросить его на произвол этой окружающей действительности. Последнее не совсем человечно, но можно худо-бедно подготовить читателя, внушив ему о существовании двух реальностей – реализма художественного и реализма повседневного, на то у нас и школы, в конце концов.

Непосредственно для школьников и студентов хотелось бы привести некоторые формулировки с тем, чтобы поделиться с ними ясностью миропонимания. Метод реализма: отображение предметной реальности, как она есть, для изображения не существующей действительности. Метод экспрессионизма: образ ощущения. Его разновидность – символический экспрессионизм. Не хотелось бы выглядеть не от мира сего, но эти формулы помогают мне жить.

В отрочестве, как у Гулливера в стране лилипутов, у меня «был» многоэтажный дом красного кирпича высотой в мой рост, где проживало много разных семей, каждая со своей историей. Истории создавала я, так же как живых людей и животных миниатюрного, по габаритам жилья, размера – взрослых, детей, подростков, собак, кошек, рыбок и птичек. Я водила их по лестницам, из квартиры в квартиру, на улицу и в магазин, следуя взаимоотношениям, историям и интригам. Помню себя в задумчивости над снятой крышей дома: меня занимала проблема просматриваемости мизансцен в случае сохранения крыши на своём месте в связи с климатическими невзгодами в виде осенних дождей и зимних снегопадов.

Невозможно заметить, в какой момент у меня окружающая действительность переходит в сказку, почти волшебную. Я вся ушла в роли, исполняемые мной на протяжении жизни. От меня реальной, думаю, не осталось ничего или же некоторые недостатки, недостойные моей игры. Во всяком случае, с некоторых пор я равнодушна к собственному «я» и пользуюсь им постольку, поскольку оно позволяет мне исполнить ещё одну роль. Что-то вроде транспорта.

С возрастом моя игра только усугубляется, и мне нравится приглашать в неё друзей и читателей.

Я люблю рассказывать от своего «я», но избегаю того реального, что, вторгаясь в повествование, разрушает поэтическую ткань созданного мира. Что-то во мне чутко бдит и никогда не ошибается, рассказывая сказку о себе: она никогда не превращается в быль, хотя отличить их в повествовании невозможно. Благодарение художественному реализму.

Именно поэтому мне не даётся жанр мемуаров. Годами я кружу вокруг интересующих меня тем, лежащих в плоскости реальных имён и эпохи, подстёгиваемая честолюбием и тщеславием. И всякий раз при сближении двух планов, мой мир прекрасно раскалывается на мелкие осколки, оставляя меня безгрешной.

Пожалуй, только анекдот способен рассказать сущую нелепицу о Пушкине и Василь Иваныче, никого не оставив в обиде. Пожалуй, только анекдот позволяет нам снисходительно смотреть на рассказчика, не подавая на него за клевету.

Приветствую прекрасную находку, расширяю поле её приложения и представляю новый жанр: драматический анекдот-размышление.

Что я ищу, рассказывая историю своего поколения? Я стараюсь отыскать что-то, вороша ушедшую эпоху. Что?..

Загадочное нечто, правящее миром, это великое и непостижимое нечто, которое мы, по своей безграничной ограниченности, не обоняем и не осязаем, не видим и не слышим, но которому в моменты смирения инстинктивно подчиняемся, возвращает нас в переулки и за кулисы вчерашних событий в поисках прошедшего времени…