Читать книгу Подмена - Наташа Доманская - Страница 10

Гоша с Юлей выпили кофе на Арбате, немного поглазели по сторонам, и парень заметил, что одноклассница снова погрустнела.

– Хорошо гулять, – вздохнула она. – Просто ходить и ни о чем не думать.

– Ты опять про Макса? – закатил он глаза.

Юлька кивнула:

– Он – моя цель. Я не могу это объяснить. Да и вряд ли ты поймешь.

Но Гоша понимал. У него, наверное, тоже была цель. Если этим словом можно было назвать ту, которая появилась у парня спустя несколько лет после Лены.

– А поехали ко мне в гости? – неожиданно для самого себя предложил Гоша. – Мама на дежурстве, папа на очередной конференции, а брата до ночи дома не бывает.

– А это удобно? – замялась девушка. Но Гоша сразу понял, что ей очень хочется, чтобы он ответил утвердительно.

– Удобно. Поехали, – решительно взял он ее под локоть.

– Хорошо. Только…

– Что?

– Мне позвонить нужно. Предупредить, что я задержусь, – она отчего-то смутилась.

Иногда белокурая девушка вызывала в нем недоумение. С одной стороны, она была высокомерная и в некоторых ситуациях даже заносчивая, но в тоже время добрая и, оказывается, даже заботливая – это качество парень давно перестал подмечать в окружающих его подростках, что было необычно и еще почему-то особенно приятно. Ему вообще нравилось, когда в людях вдруг проявлялись какие-нибудь человеческие качества. Не поддельная, а искренняя эмпатия, не просто поддакивание, а осознанное сопереживание и забота.

– Маме? Позвонить, – улыбнулся он своим догадкам.

Она грустно посмотрела на него и подтвердила:

– Да, – и следом произнесла уже более уверенно, – маме.

У Гоши никогда не было проблем с родителями. Точнее сказать: это у них никогда не было проблем с Гошей. Он рос спокойным, уравновешенным, думающим мальчиком. С ним легко можно было договориться обо всем на свете и иногда родителям так и хотелось оставить под его присмотром старшего брата. Антон был на пятнадцать лет взрослее, хоть окружающим иногда и казалось наоборот. Тем более были братья внешне удивительно похожи друг на друга. Одинаково рослые, темноглазые, с шоколадным ежиком волос и родинкой над правой бровью. Словно произошла путаница, и в последний момент сформировавшихся близнецов разделили. На свет явился Антон, а Георгий подзадержался и родился уже взрослым.

Гошка довольно рано стряхнул ползунки, выпутался из совершенно не мальчиковых колготок и встал на защиту всех обездоленных и несправедливо обиженных. Этакий рыцарь. Старший брат в детстве и подростковом возрасте каждый день устраивал дома забастовки и революции, младший же исправно нес свою дипломатическую миссию. Родители даже вздыхали, что если бы Гоша не выбрал их, то они, скорее всего, рано или поздно развелись.

Еще до Гошкиного рождения родители с Антоном жили в двухкомнатной квартире в районе Арбата и так бы и жили, наверное, если бы сын в девять лет не затребовал у них отдельную комнату. Он никак не хотел ютиться с отцом на соседних кроватях.

Мама работала в больнице, часто оставаясь там в ночную смену, и на семейном совете договорились, что переезд решит сразу несколько проблем. Во-первых, у Антона будет своя собственная отдельная спальня, а не совмещенная с гостиной. А во-вторых, если мамин отсыпной попадет на субботу или воскресенье, то папа легко сможет проводить время в пустой комнате, вместо того чтобы мешать сыну, ютиться на кухне или вовсе сбегать куда-нибудь из дома. И возможно у Антона даже появится младший брат.

И зимой 2000 года они продали двушку на Арбате и переехали в трехкомнатную квартиру, которая находилась недалеко от Чистых прудов. В новую школу Антона решили не переводить. Тем более парень учился неохотно и еще в первом классе заявил родителям, что после 9 класса ноги его на пороге этого чумного заведения не будет. Он так и выразился: «чумного». И дело было вовсе не в успеваемости. Антон отсутствием ума не страдал, но зато усидчивости ему не помешало бы занять. Хоть капельку.

Бывшие хозяева квартиры, в которую переехала семья Гоши, покидали жилище спешно. Вещи собирали небрежно, объясняя это тем, что хотят успеть до Нового года перебраться в новое жилье. Гошка тогда еще не родился, а Антон ничего толком не помнил, потому что постоянно витал в облаках. Зато очень хорошо мама запомнила тот странный переезд, который изначально показалось ей вполне обычным. И они с девятилетним Антоном даже помогли привлекательной женщине с модным мелированием перемотать клейкой лентой несколько пухлых коробок. Попали на процедуру переезда они случайно. У мамы был выходной, и она решила за отсутствием иного досуга показать Антону, в каком дворе находится их будущее жилье. Очутившись у подъезда, они вдвоем застали переезд.

Мебель жильцы выносили и ставили прямо около подъезда. Сюда же, на каток, в который превратилась площадка перед открытой железной дверью, вытаскивали и складывали в ожидании машины и тюки с одеждой. Мама обратила внимание и на несколько кожаных потертых чемоданов. Их набивали на скорую руку, потому что были они в буграх и из одного из них торчал подол какого-то блестящего платья или отреза ткани. Мама Гоши, которая к вещам относилась бережно, с негодованием вот уже больше 20 лет помнила угол блестящей вещицы, который небрежно торчал из чемодана и лежал прямо на грязном льду. А еще она очень хорошо запомнила женщину. Такие дамочки были одними из самых скандальных у них в больнице. Они постоянно обо всем расспрашивали, по любому поводу спорили и нарушали дисциплину. На женщине была надета дубленка и в цвет нее зимняя модная шляпа с небольшими полями. На непременно холеных руках кофейного цвета пушистые рукавицы и на шее шарф. Еще на ней были расклешенные джинсы, с «дверками». Так мама называла разрезы, которые шли почти до самого колена. Из разрезов торчали модные, облегающие щиколотку сапожки с острым носом. Она успела это заметить, когда женщина опустилась на корточки и полы дубленки распахнулись.

Антон же, в отличие от мамы, женщину не запомнил, но зато обратил внимание на двух девушек, которые вышли из подъезда. Обе в смешных шапках с кисточками на завязках. Одна выглядела вполне привлекательно, а у другой он приметил русую косу, которая торчала из-под шапки и была перекинута на плечо поверх рыжей дубленки.

Следом за ними вышел вихрастый мужчина. Маленькому Антону он показался очень внушительным, но мама запомнила, что здоровяк отчего-то сутулился и как-то горбился. Улыбка у него была хорошая, широкая. Женщина помнила эту улыбку все эти годы после переезда. От того ей особенно нравился Макс, друг Гоши. Ведь несмотря на все его показное и какое-то неудобное поведение, улыбался он так же. Глазами. И в этот момент в глубине этих глаз светилось и грело солнышко. Гошка всех подробностей переезда знать не мог и не очень-то верил старшему брату, который рассказал, что мама еще потом долго негодовала по поводу платьев, втоптанных в снег.

– Еле утащил ее оттуда, – фантазировал Антон. – Они вообще на цыган были похожи. Особенно со всеми этими чемоданами.

В школу он пошел в ту же, куда ходил его старший брат. В образовательном заведении у папы тоже оказалась знакомая директор, которая и помогла сообразительному мальчику попасть в гимназию. С Максом, который жил в районе Арбата и в школу пошел по месту жительства, они попали в один класс. И с первого учебного дня между совершенно разными на первый взгляд мальчиками сразу возникла крепкая дружба. «Стрельцов за Сироткина горло любому перегрызет», – шептались в кулуарах ученики гимназии.