Читать книгу Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том шестой - Нелли Шульман - Страница 2

Застекленный ларек в зале ожидания вокзала обвесили пестрыми журналами. Маргарита рассеянно листала «Работницу».

– Наступает теплая пора. Понятно желание горожан подольше побыть на солнце, но не забывайте, что длительное пребывание под жгучими лучами наносит большой вред…

В Караганде снег растаял только прошлой неделей. Улицы в барачном районе запылили, на деревьях появились чахлые листья. Женщины засуетились у грядок, мужики таскали из колодцев ведра с водой. Маргарита тоже разрыхлила делянку.

– Урожая мы не увидим, – облегченно подумала женщина, – скоро все закончится.

Они надеялись выбраться из Советского Союза к началу лета. На католическую Пасху они получили, как выразился Джо, неожиданный подарок. Из Аксу пришел конверт, подписанный четким почерком кузины Марты. Письма простых жителей СССР вряд ли перлюстрировали, однако Марта из осторожности пользовалась шифром. Любопытствующие решили бы, что женщины обмениваются рецептами пирогов и закруток.

– Так делали и в подполье, – вспомнила Маргарита, – тетя Роза использовала для шифрования выкройки и вязальные схемы, – перевернув страницу, она наткнулась на статью профессора Лебедева: «Женская гимнастика».

– Здоровье советской женщины, матери и труженицы, является величайшей ценностью, – доктор Кардозо скривила губы. Она помнила комплекс упражнений, который передавали по внутреннему радио на острове Возрождения. Маргарита не сомневалась, что отец, как сказал бы Исаак, передрал статейку из женского журнала нацистских времен.

– Одна шайка-лейка, – вспомнила Маргарита русское выражение, – в больнице тоже проводят пятиминутку производственной гимнастики…

Санитарки, работавшие руками, в упражнениях не нуждались. В законные десятиминутные перерывы Маргарита навещала особую палату во фтизиатрическом отделении. Ее обитателя охраняли местные милиционеры.

– Ради одного зэка не вызовут солдатов внутренних войск, – мрачно сказал Джо, – а здешних парней ты обведешь вокруг пальца, – милиционеры перешучивались с разбитной санитаркой Ритой. Заикание не мешало ей заливисто смеяться.

– Я строю им глазки, – Маргарита даже улыбнулась, – я их старше, но они заигрывают и с пятидесятилетними.

Женщина делала вид, что оставила в палате тряпку или ведро. За работу во фтизиатрическом отделении полагалась надбавка, однако санитарки отказывались от смен у туберкулезников, как их называли в больнице.

– Они боятся заразиться, – хмыкнула Маргарита, – хотя в СССР давно вакцинируют от туберкулеза. Однако в Караганде неблагоприятная эпидемиологическая обстановка, – доктор Кардозо всегда думала профессиональным языком, – попросту говоря, вокруг зоны.

За десять минут ей удавалось быстро рассказать кузену Джону новости. Наследный герцог поправился и окреп.

– Врач настаивает, что я должен набрать еще килограмм пять, – весело сказал кузен, – но при моем наполеоновском росте шестидесяти килограмм достаточно, – Маргарита отозвалась:

– Ты выше Наполеона на десять сантиметров, не примазывайся к императору, – она принесла кузену тщательно спрятанный сверток с пасхальными сладостями, – ешь марципан, хотя тебе недолго осталось толстеть, – Маргарита погрустнела. На русскую Пасху кузена везли обратно в Аксу.

– В ноябре он весил сорок пять килограмм, – вспомнила Маргарита, – но им осталось сидеть всего пару месяцев, – с марципаном Маргарита передала кузену расшифрованное письмо из Аксу. Виллем, устроившийся в колонну, возящую урановую руду, выяснил, на какой зоне содержат родню.

– Мы послали в Аксу твои сведения, – добавила Маргарита, – все зоны похожи друг на друга, однако Виллем задерживался при погрузке, ссылаясь на поломки и следил за утренними поверками, – теперь Виллем должен был установить связь с заключенными.

– Кекс весенний, – Маргарита дошла до кулинарных страниц, – опять лицемерие, это пасхальный кулич, – Маргарита вручила кузену и крашеные яйца.

– В Мон-Сен-Мартене их тоже расписывают, – ласково сказала она, – держи еще панеттоне, – марципан она сделала из купленного на базаре миндаля. В детстве Маргарита любила лепить пасхальных зайцев.

– Дядя Эмиль устраивал охоту за яйцами в нашем саду, – ей отчаянно захотелось в Мон-Сен-Мартен, – победитель получал именно зайца…

В конце журнала поместили фоторепортаж о матери-героине. Прядильшицу на ткацкой фабрике, ударницу социалистического труда сняли с десятью детьми.

– Я всегда хотела большую семью, – Маргарита покосилась на торчавшего рядом Исаака, – у Фаины Яковлевны пока девять ребятишек, – карагандинские священники разрешили им с Джо воздерживаться от деторождения. Католики пользовались только календарным методом. Вычисления пока не подводили Маргариту.

– Нам с Джо этим годом тридцать шесть, – напомнила себе доктор Кардозо, – времени остается все меньше. Хотя нельзя рисковать, надо подождать…

Исаак изучал программу телепередач в местной газете. Рядом Маргарита заметила книжку в бумажной обложке с силуэтом ракеты: «Павел Левин. Степные дороги».

В письме из Москвы кузен сообщил, что собирается в Казахстан в начале лета.

– Ходят слухи, что меня выдвинут на премию Ленинского Комсомола, – рядом Павел нарисовал ухмылку, – я начал писать сценарий для «Казахфильма», а театры заинтересованы в пьесе, – в повести щеголеватый московский журналист, ставший свидетелем героического подвига шофера-казаха, возвращался в степи ради новой командировки.

– Вдова казаха стала главным механиком автоколонны, – вспомнила Маргарита, – она воспитывает мальчика Джанибека, – в конце повести журналист оставался в степях, предпочитая любимую женщину и ее сына московской должности.

– Был такой фильм, – написал Павел, – «Пустыня в цвету». Он значительно лучше моего сочинения, однако о нем все забыли, картины хрущевских времен сейчас не в чести. Сюжетные линии похожи, но для пущего эффекта я вставил в текст Байконур, – маленький Джанибек наблюдал за запуском космического корабля из кабины отцовского грузовика.

– Это откровенная чушь, – добавил Павел, – гражданские машины не подпускают к космодрому, однако нашим идеологам сцена понравилась, – Исаак помахал газетой.

– В День Космонавтики начинается футбольный чемпионат. «Шахтер» сыграет первый матч дома. Это после праздника, – он понизил голос, – команда во второй лиге, но футбол есть футбол, – они отошли от киоска, Маргарита усмехнулась:

– Телевизор смотреть некошерно, а на стадион ходить можно? Стадионы придумали греки. Иегуда Маккавей тебя первым не похвалил бы, дорогой племянник, – Исаак развел руками.

– Играть я не могу, кепка свалится, – он подмигнул Маргарите, – но смотреть футбол раввины не запрещают. И дядя Иосиф тоже любит футбол, – динамик над их головами захрипел:

– Поезд Москва-Караганда прибывает на первый путь, нумерация вагонов от головы состава, – Исаак сверился с мятой телеграммой, полученной третьего дня из столицы.

– Пятый вагон, – они вышли на дымный перрон, – плацкартный. Павел помог Саре в Москве, у нее двадцать кило одной мацы, – Маргарита видела фотографии сестер Исаака в его семейном альбоме.

– Ей пятнадцать, но она высокая, в рава Бергера, – еще немного нескладная девушка топталась в тамбуре, – на снимке она ребенок, но сейчас повзрослела, – Сара носила неожиданно элегантное пальто коричневого твида с большими карманами.

– Павел позаботился о ней в Москве, – Маргарита скрыла улыбку, – хотя вещь могла сшить и Фаина Яковлевна, – ребецин Бергер получала из Москвы выкройки, напечатанные в западных журналах. Исаак шутливо называл мать сыктывкарским домом моды.

Маргарита помогла девушке спуститься вниз.

– Исааку нельзя ее трогать, он Саре не родной брат, – вспомнила женщина, – надо взять такси, Фаина Яковлевна послала сюда продовольственный склад, – Исаак вытаскивал из вагона четвертую кошелку.

– Вы Маргарита Давидовна, – смущенно сказала Сара, – Павел Наумович о вас рассказывал. Спасибо, что согласились меня приютить, – Маргарита ласково обняла девушку.

– Считай, что ты у себя дома. Двигаемся, – она подогнала брата и сестру, – наверняка, вы сегодня хотите приняться за уборку, – Сара отобрала у брата рюкзак.

– Он самый легкий, здесь мои вещи. Я привезла Торы и молитвенники из Малаховки… – девушка кивнула:

– Иначе не получится, тетя. Песах в субботу вечером, до шабата остается всего полтора дня, а потом ничего делать нельзя…

Пробившись сквозь толпу, они пошли на привокзальную площадь, к стоянке такси.

На застеленном белой скатертью крепком столе золотились стаканы чая. Тетя Маргарита оставила им пирог с вареньем.

– Дядя Иосиф на ночной смене, – объяснил Исаак сестре, – завтра он будет отсыпаться, а мы приведем в порядок эту комнату, – Сара кивнула:

– Надо сходить в баню, но тетя Маргарита мне все покажет, – Исаак широко улыбнулся.

– Могу и я. Я сейчас на больничном, – тетя Маргарита обеспечивала Исааку нужные бумажки, – на работу я вернусь во вторник, – картонные коробки с мацой они задвинули под аккуратную кровать Исаака. Книги юноша держал не на полке, а в брезентовом рюкзаке.

– Сюда заходят только свои, – сказал он Саре, – но так безопасней, – молитвенники и Торы, привезенные Сарой из Москвы, предназначались для маленькой, как думал о ней Исаак, местной общине.

– Все оказалось просто, – парень шумно отхлебнул чая, – наша соседка работает в паспортном столе. За коробку конфет она принесла справочник жителей города, – такие издания в свободную продажу не попадали. Исаак провел пару дней, выписывая адреса людей с еврейскими фамилиями.

– У милиции всегда точные сведения, – присев на подоконник, Исаак пыхнул «Беломором», – я рисковал, но другого способа найти евреев у меня не было… – сестра ахнула: «И сколько ты адресов обошел?». Исаак задумался.

– Около пяти сотен. Дядя Иосиф мне помог, мы сделали карту. Он, – юноша сказал это слово по-русски, – оптимизировал весь процесс, как математик. Кое-где меня послали по матери, – Исаак ухмыльнулся, – кое-где не захотели разговаривать, а кое-куда я и сам не совался…

Исаак имел в виду номенклатурные, как их звали в Караганде, дома.

– На Пурим я читал Книгу Эстер общине, – похвастался Исаак, – хотя здесь, как и в Сыктывкаре, на молитву ходят одни старики, – Исаак не рисковал ежедневным миньяном в бараке. Община собиралась только по праздникам. В Караганде хватало бывших зэка, решивших после освобождения не подаваться в родные места.

– Старики рады поговорить на идиш – Исаак вернулся к столу, – с тобой появится больше практики. В колонне мы объясняемся на русском матерном, – Сара пробормотала:

– Никакой разницы с Сыктывкаром. Надеюсь, что здешнее медицинское училище лучше нашего…

На севере матерились не только парни, но и девушки. Сара приехала в Караганду со справкой о временном переводе в местное медучилище. Комбинацию, как о ней думали Бергеры, тоже организовала тетя Маргарита. В училище преподавали знакомые ей врачи из городской больницы.

– В Сыктывкаре я объяснила, что должна ухаживать за больной родственницей, – Сара сжевала пирог, – никто не задавал вопросов. Исаак, – девушка запнулась, – ты уверен, что стоит… – Сара поискала слово, – стоит рисковать, – брат фыркнул:

– Ты словно евреи, не желавшие покидать Египет, – в комнате работало радио, они говорили спокойно, – помнишь, как они жалели о рабской жизни? – Сара покраснела.

– Я не жалею, но мама останется одна. Ривке только тринадцать лет. У мамы еще семеро на руках и не похоже, чтобы папу выпустили, – Исаак подлил ей чая.

– Даже если выпустят, он скоро опять сядет. И я сяду, – Исаак говорил о предполагаемом аресте со спокойной уверенностью, – стоит кому-то на меня настучать и меня ждет срок, – он подумал о Михаэле.

Посылая деньги в Сыктывкар, Исаак, не доверяя сберкассам, откладывал кое-какие заработки в отдельный конверт. В Караганде, как и в Малаховке, процветали серые смены. Слесари в автоколонне обслуживали не только государственные машины. Исаак успел поработать с роскошной белой «Волгой» товарища Снобкова, экономиста в местном горпромкомбинате.

– В декабре дело было, – вспомнил юноша, – жучила дал на чай двадцать рублей, – в январе по городу прошли слухи об аресте местной, как ее назвали в итальянской манере, мафии. У скромного экономиста горпромкомбината Снобкова дома при обыске нашли пять миллионов рублей.

– Еще двадцать четыре килограмма золота, – хмыкнул Исаак, – и сотню сберкнижек, – свояк старшего механика колонны служил в городской милиции.

– Их прикрывали оттуда, – начальник Исаака покачал пальцем над головой, – арестовали полковника Эпельбойма из высшей школы МВД, – механик внимательно взглянул на Исаака.

– О белой «Волге» забудь, – велел он, – такая машина сюда не заезжала, – Исаак пожал плечами:

– Не понимаю, о чем вы говорите, товарищ старший механик, – начальник усмехнулся:

– Молодец. Ты парень сообразительный, хотя… – он оборвал себя. Исаак знал, о чем идет речь.

– В Советском Союзе можно быть трижды сообразительным и все без толку, – пожалел парень, – здесь не Америка, миллионером не станешь, а если станешь, то пойдешь под расстрел, как местные воротилы…

Двадцать рублей Снобкова приблизили Исаака к его цели. Он намеревался купить кольцо для Михаэлы в начале лета.

– Саре его отдавать не след, – Исаак доверял сестре, однако в таком деле требовалась взрослая рука, – дядя Иосиф все сделает, – Исаак уважал дядю, занимавшегося с ним математикой, физикой и даже инженерным делом.

– Вы лучше, чем мои прошлые учителя, – восторженно сказал парень, – и вы так много знаете, – дядя говорил с ним по-английски. За пять месяцев Исаак, по его мнению, выучил больше, чем за все прошлые годы в школе и ПТУ. Дядя улыбнулся:

– Я преподавал в Горной Школе в Париже, милый. Мне тоже приятно, – он потрепал Исаака по плечу, – большую часть времени я, как известно, молчу, – Исаак понял, что в Израиле он может стать инженером.

– И раввином, – весело подумал он, – но Михаэла хочет жить в кибуце, где нужны не только агрономы, но и механики, – по ночам Исааку снились апельсиновые рощи и поля посреди пустыни.

– Дядя Иосиф передаст кольцо раву Бергеру, – он скрыл вздох, – Михаэла может отказать мне, но ведь она может и согласиться, – Исаак хотел попросить рава Бергера сообщить о решении невесты письмом.

– Весточку переправят с туристами в Москву, – он отрезал себе пирога, – и я все узнаю, – сердце часто забилось, он подлил сестре чая.

– Папа и мама велели тебе уезжать, – заметил он, – все решено. Подумай, что летом ты увидишь Иерусалим… – Сара отозвалась:

– В Малаховке меня пытались сватать, – девушка провела неделю гостьей в семье главы подпольной ешивы, – ребецин не остановило то, что я несовершеннолетняя. Повстречай я хорошего парня, – сестра покраснела, – мы поставили бы хупу здесь, но и Павел Наумович сказал, чтобы я не сомневалась, – дядя Павел, как его называла Сара, появился в Малаховке с сумкой дорогой провизии.

– Кофе в Караганде не водится, – заметил он, – и вообще, такие продукты в магазинах не встретить. Исаак некошерного не ест, однако остальные обрадуются подаркам, – тетя Маргарита оценила и кофе и бутылки импортного, как о нем говорили, виски и коньяка.

– Виски мне можно, – рассмеялся Исаак, разбирая кошелки, – он вроде водки, а ее пьют в ешиве, – Исаак подытожил:

– Не сомневайся. Перейдешь границу с остальными и отправишься в Иерусалим. Рав Бергер наша родня, он тебе поможет, – за окном завыл резкий ветер, форточка хлопнула:

– В Иерусалим, – зачарованно повторила Сара, – неужели я там окажусь, – Исаак поднялся:

– Мы все окажемся там в наши времена и в наши дни.

Сестра твердо ответила: «Амен».

Ради Песаха Исаак потратился на электрическую плитку. Откошеровать общую барачную кухню было невозможно. В пятницу он и Сара в компании походного котелка прогулялись на берег водохранилища. Сестра осторожно опустила в бурлящую воду металлическую сетку со столовыми приборами. Исаак притащил на берег картонный ящик с дешевой посудой, купленной в местном хозмагазине. Они окунули в воду кастрюли, тарелки и стаканы. Жареная курица, прибереженная Маргаритой с седера, лежала на новой тарелке.

– Еще картошка, – Маргарита сняла с плитки кастрюлю, – ешь, милый, ты устал…

Джо вернулся в барак, когда старики, пришедшие на седер, отправились по домам. Истопник Пак сегодня работал на дневной смене. Центральное отопление в Караганде отключали первого апреля, однако работы у Джо было много. Он присматривал за автономным котлом, ремонтировал трубы и проводку. Поломки случались и в фтизиатрическом отделении.

– И в палате номерного пациента, – усмехнулся Джо, – даже чаще, чем обычно, – Маленький Джон неплохо знал технику и мог устроить неисправность. Джо пускали в палату без лишних вопросов. Разломав дымящуюся картошку, он плеснул сверху оливкового масла.

– Бутылка итальянская, – хмыкнул Джо, – икра русская, оливки греческие. У номенклатуры отличное снабжение, – Маргарита подложила ему салата.

– На седере мы ели листья, – салат Исаак купил на карагандинском базаре, – но я взяла капусту и помидоры от Павла, – Сара ухитрилась привезти в Каранганду даже бананы.

– Их мы пустим в карамельный торт, – сказала Маргарита девушке, – жаль, что ничего не испечь. Дома мы такой делали из мацемела, – листы мацы прослоили золотистым сиропом. Сверху желтели кружки бананов. Сара взялась за школьную тетрадку в картонной обложке.

– Надо записать, – деловито сказала девушка, – видите, тетя Маргарита, здесь рецепты мамы и ребецин из Малаховки, а теперь будут и ваши, – Маргарита не сомневалась, что в Иерусалиме Сара недолго просидит, как она говорила, в девицах.

– У Бергеров все дети замечательные, – весело сказала она Джо, – не говоря о том, что Сара может ходить по подиуму. Ее ждет отличный шидух, – поймав ее за руку, Джо попросил:

– Посиди со мной, я целый день тебя не видел и соскучился. Что касается Сары, – он налил Маргарите бордо из московской бутылки, – ты права, в Иерусалиме ей быстро отыщут жениха, – Маргарита коснулась губами его серебристого виска.

– Я отыскала, милый, – она стащила у Джо кусочек торта, – и никому тебя не отдам. Говорил ты сегодня с Маленьким Джоном? – радио в комнате привычно вещало о будущем Дне Космонавтики.

– Сара давно легла, – Маргарита прислушалась, – а Исаак отправился к приятелям в общежитие. Он деликатный парень, он понимает, что нам хочется побыть вместе, – муж кивнул:

– Почти полчаса. У него тоже не затыкается радио, мы говорим свободно, – Маленький Джон коротал время за чтением книг из маленькой библиотечки фтизиатрического отделения. Он выпросил у врача карандаш и тетрадь.

– Приходится писать по-русски, – кузен показал Джо свои заметки, – я по памяти восстанавливаю диссертацию, которую я еще надеюсь защитить, – Маргарита вздохнула:

– Жаль, что его отправляют в Аксу, но скоро мы увидимся, – местом рандеву, как выражался Джо, они назначили Душанбе, откуда до приграничного Пянджа было всего двести километров. Он заранее прочертил по карте маршрут. Из Караганды они ехали на поезде к станции Чу.

– Оттуда в Ташкент, а потом в Душанбе, – весело сказал Джо, – мы проводим отпуск и каникулы в туристической поездке, – они заранее отправили письмо Павлу, сообщая о своих планах. Звонить на прямой номер мистера Циммермана было опасно. Они не сомневались, что подозрительные вызовы регистрируются на почтамте.

– Здесь не Москва, – хмуро сказал Джо, – где невозможно прослушать все телефонные будки. Автоматическая связь не означает отсутствия слежки, – они двигались в Душанбе двумя группами.

– С нашими документами все в порядке, – Маргарита взяла у Джо сигарету, – а насчет паспортов для остальных позаботился Павел.

Сара привезла в Караганду увесистый конверт, где, кроме советских паспортов, лежала и крупная сумма в рублях. В понедельник Маргарита шла на почту. Они не могли отдать деньги и документы кузену Джону, которого непременно обыскали бы при этапе.

– Остается посылка и денежный перевод, – Маргарита потерлась щекой о плечо мужа, – Марта получит отрезы ткани и вязаную кофту, – между отрезами она ловко спрятала паспорта. Деньги ни у кого бы не вызвали подозрения. Павел предпочитал, как он говорил, не светиться на почте.

– Если подвернулась оказия, надо ей воспользоваться, – записку из Москвы Маргарита сожгла, – пусть Исаак вас проводит и отправляется в Малаховку, – Джо налил им московского кофе.

– Я понимаю Бергеров, – тихо сказал он, – им хочется, чтобы хоть кто-то из детей вырвался отсюда, – Маргарита поцеловала его в заросшую щетиной щеку.

– Все будет хорошо, милый. Тетя Марта обо всем узнает. Кто-то из семьи приедет в Афганистан нам навстречу, – Джо задумался:

– Иосиф или Хаим, больше некому. Я уверен, что все пройдет гладко. Пяндж у всех на виду, но в горах есть тайные тропы. Скоро и мы окажемся на свободе, милая, – Джо привлек ее к себе, Маргарита послушала ровный стук его сердца.

– Ты увидишь братьев, – Джо улыбнулся, – я встречусь с Ханой и Пьером. У нас родятся дети, милая. Все обязательно будет хорошо…

Они посидели, держась за руки, слушая свист весеннего ветра за окном.