Читать книгу Фараоново племя. Рассказы и сказки - Ника Батхен - Страница 14

***

…Со вздохом Януш Корчак закрыл дневник. Полгода жизни в паре десятков страниц, исписанных мелким почерком. Карандашик припрятать – когда еще получится достать новый. Красноватое от пыльного воздуха солнце склонялось к вечеру. Толпа на площади почти рассосалась. Появилась нелепая надежда – вдруг удастся продержаться до завтра. На ночь им, наверное, разрешат вернуться в гетто – за это время хоть несколько детей можно попробовать спрятать – в развалинах или у друзей-поляков. Довести их через весь город тоже задача – младшие устали и почти не могут идти, взрослые тоже измучены. Но это не страшно – лишь бы протянуть еще…

– «Дом сирот»! Занимайте ваши места в вагоне! – переводчик, молодой еще парень, с желтой звездой на рукаве, прятал глаза, как мог. Рядом с ним красовался молодой офицер. Вот она, арийская аккуратность – в жаркий день на грязной работе он умудрился сохранить безупречно белый воротничок.

Януш Корчак поднялся первым:

– Дети, стройтесь, мы все-таки едем за город. Андрусь, выше знамя. Юся, не хнычь, ты смелая девочка. Не вешать нос, сомкнуть ряды. Хаим, ингеле, запевай!

И, подхватив на руки неходячую Натю, учитель первым шагнул вперед, к длинному, страшному, серому поезду. Дети с песней пошли за ним. Высокий, чистый тенор мальчишки расчищал «Дому сирот» дорогу. «Фараон, слышишь?! Отпусти народ мой!» И десятки других голосов вторили «Отпусти!» Офицеры расступались, солдаты опускали нагайки и оттягивали за ошейники овчарок. Площадь стихла. Жертвы и палачи вместе смотрели, как идут Януш Корчак и его дети.

Вот и вагон, дверь распахнута. Какие неудобные ступени, будто не для людей придумали. Учитель стал возле входа, чтобы подсадить и помочь подняться. Красавец офицер протянул длинный список. Сорванным голосом переводчик начал называть имена:

– Рабухина Франка, семь лет.

– Я, – откликнулась рыжая девочка с куклой. Подсадить ее в вагон было совсем легко.

– Бруштейн Андрусь, одиннадцать лет.

– Здесь, – крепкий и ловкий, как обезьяна парнишка запрыгнул сам и втащил за собой зеленое знамя.

– Финкельман Хаим, тринадцать лет.

– Я, – чернявый крепыш оборвал песню и легко вскочил на подножку.

– Гольдовская Натя, восемь лет…

Один за одним поднимались в вагон дети. Вот и кончился список. Последней вошла Стефания. Учитель собрался подняться сам. Вдруг холеная рука с полированными ногтями опустилась ему на плечо.

– Подождите, пан Корчак! – у аккуратного, по-арийски голубоглазого офицера было смущенное, даже виноватое лицо. Немецкий акцент забавно коверкал польские слова.

– Да, я слушаю, – удивленный учитель внимательно всмотрелся в лицо военного – может быть кто-то из бывших пациентов или учеников?

– Пан Корчак, я с детства безумно люблю ваши книги, но до сих пор не представлялось случая сказать это лично, – в глазах офицера горело неподдельное восхищение.

– Я польщен, благодарю вас. Может быть… Корчак не успел продолжить, офицер перебил его:

– Смотрите! Вот документы на ваше имя! Я сам хлопотал за вас перед комендантом Варшавы. Вы можете остаться, пан Корчак.

Противно екнуло сердце. Жить? Жить. Жить!!! Ему предлагают жизнь.

– А как же «Дом Сирот»?

– Невозможно, дети должны поехать.

– Спасибо вам от души, – учитель посмотрел офицеру в ледяные глаза, – но дети важнее всего. До свиданья, Варшава!

Пан Корчак с трудом поднялся по неудобным ступенькам в вагон и задвинул за собой дверь. Расторопный полицай запер висячий замок. Раздался сигнал к отправлению. Застучали колеса – сперва тяжело, медленно, потом все быстрее, четче. Поезд в Треблинку вышел из точки В.