Читать книгу Слишком взрослая жизнь - Никас Славич - Страница 5

Неожиданно над самым моим ухом прожужжал выстрел бластера, и ворон обратился в горстку пепла. Я резко обернулся и увидел девушку в тёмном комбинезоне, сером шлеме и с бластером в руках.

– Эй, ты же могла меня убить! Что происходит?

– Что, сбежать пытался? – презрительно бросила она вместо ответа. Её голос отдавал металлом. – Не выйдет. Теперь твоя жизнь под моим личным контролем.

– Ты кто вообще такая? – резко спросил я, хотя уже начал догадываться.

– Я исорг АЛ-31, послана с заданием ликвидировать чуждую энергию и не дать тебе сбежать. Я буду следить за каждым твоим шагом и действием.

– Но зачем? – я почувствовал себя униженным, и вопрос прозвучал с ноткой обиды. – Зачем ограничивать мою свободу?

– Так надо, – ответила она всё так же бесстрастно. – Иди домой и помни, что я всегда слежу за тобой.

– Тебе что же – и спать не надо? – съязвил я.

– Искусственные организмы не нуждаются во сне, пище и воде. Мы созданы, чтобы следить за порядком.

Мне пришлось подчиниться ей – АЛ-31 угрожала бластером, и я опасался, что она вот-вот выстрелит; о, как же это оказалось противно – ощутить себя рабом даже не человека, а его искусственного подобия!

Так моя светлая мечта обратилась во прах. Я понуро шёл домой, даже не обращая внимания на слежку со стороны Александры, как я прозвал про себя девушку-исорга. Мне пришлось подобрать брошенный пакет с псевдопродуктами и, чтобы не упасть без сил от голода, кое-как прожевать ненастоящий и невкусный хлеб.

В дом, располагающийся в частном секторе, Александра входить не стала, но начала его методично обходить, следя, чтобы я не сбежал. Я тихо плакал (впервые за много лет), глядя на родных, уже давно сошедших с ума. Отец пускал слюни и что-то невнятно бормотал, мать остекленевшим взглядом уставилась в экран визора, сестра, пробормотав благодарность за принесённые бананы, отвернулась к экрану компьютера, продолжая убивать бесчисленных монстров. Я остался один; утирая непрошеные слёзы, я подумал, что люди сходят с ума даже не в двадцать пять лет, а гораздо раньше – Ольга была тому ярким примером, её уже ничто не интересовало в этой жизни, даже будущий ребёнок. Но самым обидным оказалось то, что я не смог сбежать от этого кошмара, и оставалось всего четыре месяца до моего двадцать пятого дня рождения.

Всхлипывая, я решил записать всё произошедшее на старой, пожелтевшей бумаге – отец, бывший журналист и репортёр (ныне забытые и никому не нужные профессии), перед своим двадцатипятилетием велел мне беречь её и приучил вести дневник, пользуясь карандашами, что хранились вместе с листами в его столе…