Читать книгу Проекция реальности - Никита Зайков - Страница 6

Утром я решаю включить впервые за долгое время телевизор, чтобы понять, что собирается предпринять государство. Какая в принципе ситуация в стране? Какие реформы нужны? На первом канале, который мне попадается, рассказывают про то, как нужно справляться с месячными, на втором шутки ниже пояса, а на третьем новость о герое-юноше, влюбившемся в проститутку.

«На федеральных каналах должна быть информация о вчерашнем!» – возмущаюсь я про себя. Но, к сожалению, не судьба. Идут передачи, где всё обсуждения крутятся вокруг какой-то семьи: один якобы убил дедушку, чтобы получить квартиру, и женился на тёте. Нервный тик отчаяния и следующий канал.

«Утренние новости. Вчера вечером группа сепаратистов хотела совершить теракт, но ОМОН и полиция помешала этому. Всем участникам выступления предъявлены обвинения.»

Уже другое дело. Хотя бы упомянули! Я ожидал, конечно, такого нечестного освещения событий, однако всё равно неприятно, когда тебе врут. Идёт всё к тому, что скоро большинство граждан окончательно откажется от мыслительных процессов. Проклятая пропаганда!

Я нажимаю кнопку, меняются картинки, но не суть того, что нам хотят донести. Люди в телевизоре каждую секунду намекают зрителям, что они овощи: покупайте это, а не то, потому что вот так лучше, но не спрашивайте, откуда я это взял. Поэтому я отключаю и пытаюсь понять, что за шум в комнате мамы. Один стук в дверь – шорох прекращается, однако слышно, как она нервно дышит. Долго думаю, что делать дальше. Касаюсь ручки, затем непонимающим взглядом осматриваю её, потому что она липкая. Под дверью тоже мазь. Подношу руку к носу – воняет; так пахнет часто в церквях. Отражение календаря в зеркале доносит до меня факт, что сегодня двадцать восьмое. Близится Новый год, ещё один цикл. Я оборачиваюсь вместе с планетой вокруг звезды по имени Солнце, меня ничем вроде бы не удивить, но происходит, действительно, что-то несуразное. Что с мамой?!

Человек практически всегда будет идти по самому простому пути. А легче всего в любой ситуации – это просто не обратить внимание. Я пожимаю плечами и иду к Диме. Мы наметили встречу днём около заброшенной парковки. Сегодня свободный день, потому что не моя смена.

Выходя из подъезда, встречаю соседку. Она выглядит уставшей. На лице всё же есть натянутая улыбка.

– Привет. Ты измотанная.

– Работа трудная, – поясняет Анна.

– Понимаю.

Короткий разговор, а приятно.

Парковка возвышается над остальными постройками на пять-шесть метров. Тускло блестит снег, напоминая пыль. Яркие солнечные лучи проникают в мою холодную пещеру, однако не заполняют её полностью. Я стараюсь сидеть в тени, жду моего друга, облокотившись о бетонный столб. Не люблю, когда слепит глаза.

В моих руках Роман «Три товарища» Мария Ремарка, мягкая обложка, пожелтевшие страницы, пахнущие двадцатом веком, и грустная история с приятным послевкусием, которое ты будешь помнить до конца своих дней. Не хочется расставаться с книгой, потому что в тебе уже её частичка, а в ней твоя. Вы – одно целое. Ты – часть истории счастливой и трагичной любви, гадкого мира, где могут запросто убить не за что. Последние хрупкие листы, искренние переживания за героев. Я проживаю в последний раз страничную жизнь и возвращаюсь к реальной. Отвлекаюсь на минуту, задумываюсь и вижу Диму, который быстрым шагом направляется ко мне. Его мутная фигура увеличивается и постепенно приобретает очертания.

«Два товарища нового века,» – думаю я. Ветер усилился, и снежинки теперь долетают до моего лица. Освежает. Я машу протезом, приветствуя Диму, а он улыбается, затем опускает взгляд вниз. Через несколько секунд он стоит передо мной весь сжатый и нерешительный.

– Что за важность? Мы редко тут встречаемся, – начинаю я разговор.

– Я не хотел, чтобы нас подслушали в Эйфории. Сегодня там будут наркодилеры, глава местной мафии, продажные копы. Одним словом, много народу, а меня и тебя знают, поэтому не хочу портить репутацию перед ними.

– С каких пор тебя волнует, что думают эти чудики? Мы же сами по себе.

– Да… Не хочется лишаться такого места, я к нему привык.

– Ладно, не буду вдаваться в подробности, что у тебя за мусор в голове. Лучше скажи, зачем я прождал здесь тридцать минут.

– Насчёт твоей сестры.

– А что с ней? Она уехала, а точнее сбежала на время.

– А… Ты знаешь! Так… Она с дружками, которые являются байкерами, заявилась ночью в мой дом.

– Мне очень жаль, конечно, но я ничего с этим поделать не могу. Маша взрослая и тупая. Такая выросла!

– Ага, ясно. Но всё же сделать ты хоть что-то сможешь? Она мне угрожала вместе с пухлым бородачом в кожаном костюме. Размахивали битой! Помяли мне дверь! Хорошо, что окна стойкие, только треснули немного. Беспредел. Объясни мне такую вещь: с чего они решили, что у меня есть деньги?

– Мне откуда знать? Я про тебя ничего практически не рассказывал.

– Практически?!

– Ну, помнишь, как мы ночевали у тебя дома, когда у меня в квартире свет вырубили за неоплаченные счета?

– Да.

– Тогда я сказал, что ты дал мне денег, а на самом деле я их украл у мафии.

– Шутишь? Не может быть!

– Да не… Там немного нужно было зелёных, даже никто не заметил. У них большие суммы ходят, а я процента не украл. Деньги лежали пару секунд без присмотра, и я подумал, почему бы не попробовать. Наверное, Маша подметила в моей лживой истории факт, что ты отдал деньги.

– Что могу сказать?.. Но больше так не делай!

– Понял. Я позвоню ей и объясню, как было на самом деле. Пошли тогда?

– Ага.

Дима давно простил меня, однако всё равно старается молчать, пока мы идём к Эйфории. Его глаза устремлены вперёд, а руки сомкнуты в замок сзади. Неловкий момент, который постепенно улетучивается. Жалкая попытка поддержать беседу, вторая – и мы всю дорогу обсуждаем его новую девушку. Высокая, рыжая и бесстыжая, работает барменом и у неё потрясающая фигура. Я представляю эту картину: несуразный человек с чёрными гусарскими усами около изящной девушки.

На пустом поле стоят два грузовика. Грязный след от их шин тянется по траве несколько метров. Около громадных машин, заполненных, видимо, шприцами, наркотиками и техникой, как телевизоры, спутниковые тарелки, теснится позолоченный автомобиль с тонированными стеклами. В одном из грузовиков наверняка есть еда; обычно привозят чай, кофе, некрепкий алкоголь, Доширак, ледяные сосиски. Может повезти постоянным жителям, если довезли лекарства, потому что они сейчас очень нужны: некоторые умирают от заражения крови, СПИДа и других инфекций. Кто-то из бомжей, смотря вниз за тем, как разгружают продукты, молит Бога, чтобы он не покинул его.

Обезболивающие тут скоро будут валютой.

– Если будут лишние деньги, купим им немного лекарств? – читает мои мысли Дима.

– Обязательно.

Из автомобиля выходит лысый азиат в дорогом костюме, на нём золотая цепь. У мужчины татуировка красного дракона на весь череп, на левой руке изображение колеса сансары. К этому человеку подходит Анатолий, приставленный к заведению мафией, чтобы распределять товары и контролировать ситуацию. Они жмут друг другу руки. Вокруг них столпились жилистые люди, телохранители.

– Надо обойти их, чтобы не привлекать внимания. Суеты сегодня будет много! – говорит Дима и отводит меня в сторону. Через чёрный вход мы проходим к лестнице, на которой толпятся грузчики. Сотни коричневых и бежевых коробок разносят по этажам. Мы находим лазейку и встаём между амфетамином и водой.

– Проходите быстрей, товарищи наркоманы! – ругаются на нас.

– Мы не употребляем, – отвечает кому-то Дима и показывает средний палец.

– Да нам всё равно. Мы работаем, а вы здесь саморазрушением занимаетесь.

– А? Вы так шутите или в зеркало перестали смотреть?

Грузчик пренебрежительно фыркает и закатывает глаза. Сверху доносится слабый звук падающих капель. Крыша совсем дряхлая, стены покрылись зеленью. Поднимаюсь на первый этаж – пустота: ни мебели, ни больных, которых раньше собирали тут, ни спальных мешков. Абсолютно голое место, будто помещение стало возможно раздеть, как женщину. И холод по спине при виде застывшей крови на полу.

– Куда вы дели тех несчастных?

– В подвале разместили. Бос решил, что здесь должно открыться казино. Мы поставим игровые автоматы, больше игрушек, чтобы привлечь подростков, покерные столы. Я слышал, вместо подвала скоро будет клуб, – говорит один из грузчиков и продолжает идти.

– Как ты думаешь, кому-нибудь есть ещё дело до других? – спрашиваю я Диму, а он указывает пальцем мне на Андрея, который обнимает Аркадия.

– Им ещё не всё безразлично, потому что они потеряли пока только вещи.

– Привет, – говорит Андрей нам. – Его выгоняют. Представляете, Кеша живёт с нами три недели! Всего три… А я два года и ничего.

– И как ты, Андрюха, до сих пор жив? Столько раз на неделе закидывался! – спрашивает Дима.

– Сам не знаю. Может, завяжу. Последний месяц меньше стараюсь употреблять и не такие сильные. Лучше послушайте… Вот этот человек болен раком, от него ушла жена и ему пришлось продать дом из-за долгов за лечение, но он продолжает улыбаться. Что значит вера!

– Не надо меня смущать. Я найду ночлег, не переживай, – бормочет в нос Аркадий с кривой улыбкой. Уголки его губ дрожат, под покрасневшими глазами болезненные пятна. Опухшими руками он забирает сумку с самым важным и, высоко подняв голову, спускается вниз.

Издалека слышу, как подъезжают полицейские машины. Красно-синий свет проникает сквозь треснувшие в форме вазы стекло и освещает левую часть этажа, которая быстрым темпом заполняется коробками.

– Неужели? – вопрошаю я низким голосом от волнения.

– Не суетись! Они за своей долей.

Я отпускаю голову, и мы идём дальше, за нами, перебирая ноги, медленно следует Андрей. Долго не видел его в здравом уме. У него прояснились глаза и речь перестала быть вялой.

Знакомый влажный запах, скрип под ногами. Я могу, наверное, закрытыми глазами пройти к VirtualXRay и не споткнуться ни разу. Всё на том же месте лежит Вера, у которой в её тридцать два появились седые волосы; хорошо, что она блондинка и не заметен первый признак старения. Сегодня около неё нет подруги, поэтому она в приемлемом состоянии: нет отравления наркотиками. Боится, видимо, умереть в отсутствии Оли.

Я редко проявляю сочувствие, но есть в ней какое-то очарование, не то, на которое можешь любоваться каждый день, а странное, когда достаточна взглянуть раз, чтобы понять всю глубину жизни и смерти. Она бледная, как снег, освещённый фонарём, прикладывает к синим губам тонкую сигарету и выдыхает дым, будто последнюю каплю сил, последний миг молодости, оставленный в том мире, где она думала, что значит хоть что-то… Её прозрачная кожа обнажает рёбра, которые поднимаются и опускаются, давая понять окружающим, что она не призрак, не воображаемый друг; Вера существует.

Снова генераторы, стоны наслаждения мужские и женские в соседнем зале, беговая дорожка и полтора миллиметра пыли на ней, костюм и ощущение холода в груди и руках, которое проходит в тот момент, когда я подключаюсь. Тишина. Несколько нажатий по клавиатуре – и меня отбрасывает в другую реальность, подальше от всех проблем моего времени.

Я падаю в сыпучий песок, и он накрывает меня с головой. Нескончаемый поток песчинок, размером одна восьмая миллиметра, скребётся по телу. Пытаюсь ухватиться руками, но не за что. Видно только голубое небо, солнце в зените и белый песок. Вокруг море, состоящее из виртуальных разрушенных гор. Вдруг я полностью понимаю, в каком беззащитном положение. Моё сердце замедляет свой бешеный темп, и решение в спокойной голове приходит: вспоминаю, что всё является миражом, нащупываю шлем и снимаю его рывком.

– Извини, – говорит Артём, ещё один любитель VirtualXRay, стоя у компьютера. – Не те координаты. Перезагружать придётся.

Где теперь настоящее? Разделяй вымысел и существующее на яву! Эта гнетущая боль в душе в первые секунды после резкого выключения, растерянность… Схватившись за голову, я тону в окружающем меня пространстве: окна, туманное отражение в них Зазеркалья, серый бетонный пол в пятнах, как на теле у прокажённых.

– Хочешь выпить виски?

– Нет. Я в полном порядке. Дай мне минуту.

Дима на соседней дорожке спокойно идёт, смотря по сторонам. Он ищет то, что ему поможет при забегах на рынке, какие-нибудь дополнительные ускорители. Я надеваю шлем дрожащими руками.

– Всё со мной хорошо. Жив, здоров и готов веселиться, – говорю я сам себе и закрываю глаза (теперь их страшно открыть). Пару раз прыгаю на беговой дорожке, чтобы размять ноги, кручу руками и слышу, как скрипят немного суставы, но ничего, можно загружаться. Главное – это настрой.