Читать книгу Проекция реальности - Никита Зайков - Страница 8

Я возвращаюсь домой. Темно и холодно. Фонари, как волны в Андаманском море, то появляются, то исчезают. На горизонте мигающая разными цветами точка, которая может быть чем угодно, но мне хочется верить, что там зажгли ёлку в детском саду, а завтра дети узнают: им приготовили подарки, они их заслужили. Хочется верить, что так и будет, потому что не может грусть проникнуть во все закоулки. Да, где-то там, на горизонте, где предки думали, кончается земля, есть радость.

Облака низко. Чуть-чуть поднять руку… А нет! Не уцепиться. Это тебе не туман, который обволакивает тело и просачивается влагой в лёгкие. Облака – стены замка, защищающие свою красивую королеву от взоров посторонних, за ними скрывается Луна.

Многие жители царства уснули, гаснут огни в окнах домов и бараков. И лишь в недостроенных зданиях горит мусор, чтобы дарить тепло. Автострады, развязки! Вот здесь никто не спит. Постоянное движение машин, напоминающее стихию, как песчаная буря, сила ветра или воды. Не остановить жизнь! Она течёт и только видоизменяется. Да… Правы буддисты! Вечный круговорот, колесо, в котором катишься и никак не получается избавиться от тревог, злости, зависти, ревности. Трудно отделить себя от всей той каши, с которой мы рождаемся в голове. Недостаточно сесть под дерево в позе лотоса, чтобы отбросить тараканов, кишащих в мыслях, и со спокойным сердцем продолжить жить. Обычному человеку для понимания простейших вещей иногда требуются года. Как ходить? Как говорить? Как читать? Это постоянное «как» вновь и вновь, словно чередование дня и ночи, где светлое время суток – это вопрос, а тёмное – ответ, возникает ростком в душе и растёт, пока ни насытится. Как трудно человеку и любопытно одновременно узнавать мир, пока он ребёнок. Главное не потерять до конца в себе детское влечение к чему-то прекрасному, новому, не прогнуться под угрозами общества, тогда легче будет потом понимать. И, может, однажды… Однажды ты не будешь страдать!

Подбираю ключ от второго замка. Он входит в отверстие. Нож скользнул по маслу. Прикасаюсь пальцем к сканеру и дверь открыта. Что я чувствую, окунаясь в темный коридор? Любопытство. Хочется узнать, кто в помещении, как расставлены предметы. На дне я обнаруживаю отсутствие мамы и беспокойство. Тревога от незнания, которое похоже на стену на границе США и Мексики, потому что при желании её можно преодолеть.

Я сижу за столом с чашкой горячего чая и отсчитываю минуты. Почему так долго? Не помню, когда в последний раз она уходила, не предупреждая.

Проходит три минуты с того момента, когда я убрал пакетик из кружки, а волнение захлестнуло с новой силой и подступило к горлу.

Десять минут – и вот я смотрю в окно, хотя трудно отличить уже дрожащий на ветру куст от человеческой походки. Слипаются глаза. Мне кажется, что я стал зевать с периодом. Пока думаю, как вычислить частоту, проходит ещё пять минут. Из-за дома встаёт яркая красная звезда, которая при тщательном наблюдении преображается в Марс. «Бога войны только не хватало,» – проносится мысль. Время собирает свои бусинки.

Прошло целых тридцать восемь минут. В протезе отображается десять моих звонков и ни одного ответа. Раздаётся звон ключей, когда собираюсь пойти спать. Свет проникает в коридор.

– Где ты ходила? Я переживал. У тебя что-то произошло? Телефон не работает?

– Я с Ирой гуляла, – равнодушно отвечает она и запирается у себя в комнате.

Агрессия бьёт меня своим током, клетки тела воспалены от раздражения и ничего от былого беспокойства не остаётся. Я ударяю ногой со всей силы по деревянной двери. Лёгкий скрип. Невыносимая физическая боль отвлекает меня от душевной. Я кусаю ладонь, чтобы крик не вырвался из меня.

Утром просыпаюсь от того, что кто-то сидит на кровати. Но сон не сдаётся так просто, и я продолжаю лежать с закрытыми глазами, зная, что мама смотрит на меня. Громкое сопение носа, лучи, проскакивающие сквозь занавеску, – всё это не даёт покоя. «Уходи, пожалуйста,» – молю я про себя. Капитуляция. Открываю глаза. Поражение в тихой войне.

Ночью плохо разглядел её лицо, а оно опухло и покраснело, волосы торчат во все стороны. Мама открывает рот и испуганно произносит:

– Твой отец подменил крестик.

– Что? С чего ты это решила?

– После крещения. Думаю, перед тем, как сбежал.

– Слушай, что за чепуха? Я помню многое с детства. И крестик у меня был всегда… К чему разговор?

В её руках золотая цепочка и распятый Иисус, мирно шатающийся из стороны в сторону. Значит, это не шутка и не издевательство. Дела плохи…

– Я заберу твой. Надень этот, пожалуйста. Я умоляю! Молю!

– Нет!

Я хватаю золотого Христа и швыряю в стену, потому что мне осточертело слушать бред. Не понимаю!

Меня ждёт работа. Способ отвлечься – это убежать подальше и трудиться до той секунды, когда перестаёшь что-либо осознавать и анализировать.

Потеплело. На улице идёт дождь. Тяжёлые капли оставляют пятна на моей одежде. Приятнее, конечно, смотреть на осеннее настроение зимы в офисе со всеми удобствами. Правда, спустя некоторое время затекает шея и приходится делать упражнения, иначе в выходные будут адские ощущения. В моём чемодане лежит термос. Я не первый год занимаюсь этим делом и приспособился. Достаю незаметно для камер и делаю пару глотков тёплого чая. Оставшееся время, даже когда общаюсь, всячески рекламируя ненужные товары, думаю о перерыве.

– Плохо выглядишь, – говорит в середине рабочего дня Макар.

– Спасибо за комплимент, – шутливо отмахиваюсь я.

– Не хочешь провести с моей семьёй выходные? Поедем в Санкт-Петербург. Я переживаю за тебя.

– Со мной ничего не будет. Мне неудобно. Спасибо за предложение, планирую кое-что другое, – вру ему в лицо, а он понимающе кивает и больше не задаёт вопросов.

Мы работаем дальше. На самом деле я не хочу втягивать окружающих в мои проблемы, чтобы не усложнять жизнь. Справлюсь сам. Дожил же до двадцати семи.

Струйки воды медленнее текут по окну, потом совсем замирают, будто по щелчку пальцев остановили время. Теперь по потокам воздуха плывут снежинки. Я звоню и мне отвечают. Боялся весь день именно такого разговора:

– Алло, привет, Миша. Как ты? Почему не навещал?

– Здравствуйте. Компания «Европейские шкафы» приветствует вас и хочет предложить совершенно новую модель. Хотите узнать о преимуществах?

– Последний раз, Миша, я видела тебя после того, как ты умер. Пришёл во сне, весь мрачный. Зачем только полез на того полицейского с кулаками, дурак? Ладно… Что случилось, то случилось. Ничего не вернуть. Но приходи почаще.

– Хорошо… Дополнительные полки помогут сэкономить место… Узнать больше можно на сайте. Э… До свидания.

Я сжимаю в руке банку с таблетками успокоительного, которую купил по дороге. О, глицин, даруй мне спокойствие! Аминоуксусная кислота проникает в желудок и растекается по телу, действуя на метаболические процессы в мозге. Заканчивается день. Во мне три таблетки. Я чуть-чуть заторможен, но мне хорошо. Намного лучше, чем было с утра. И кажется, что ничто не способно расшатать мою психику сейчас. Вдруг внутри зашевелилось нечто. Раковая опухоль? Может, мои органы начали гнить? Или паразит откладывает свои яйца, чтобы они пожирали других существ? Нет. Другое чувство. Скорее мне одиноко. Да! Здорово тем, кто приходит домой, где тебя могут обнять, понять. Прижаться и забыться в тепле. Почему я до сих пор жив? Сложно понять. Стечение обстоятельства, теория вероятности. Возможно, какой-нибудь банкир забыл дома портфель и не задавил меня, так как опоздал на совещание? Мама не выпила лишний бокал, и родился именно я? Какая разница? Все эти рассуждения пустые. Ещё таблетка глицина. Умиротворение.

Я захожу снова в пустую квартиру. Ничего, всё проходит. И это пройдёт. В моём кармане список, который я поглаживаю правой рукой. Маленькая бумажка с именами и фамилиями психически больных и одиноких людей. Зачем он мне? Я сам толком не понимаю. Наверное, чтобы пропускать их, когда выбираешь, кому звонить на работе. Перед сном я произношу имена, теряющиеся в тишине. Жду до первых полопавшихся капилляров и пятнадцати пропущенных звонков. Звоню в полицию.

– Балашиха, улица Путина, дом 17. Человек пропал.

– Скоро будем.

Быстро приезжает машина. Два крупных мужика заходят в мою квартиру.

– Чай? Кофе? – предлагаю я.

– Нам кофе, – говорит полицейский с щетиной за другого.

И вот мы сидим за столом. Я пытаюсь вспомнить последние события.

– Она странно себя вела, когда вы в последней раз её видели?

– Да. У неё ещё подруга. По-моему Ира. Как раз с ней гуляла недавно необычно долго.

– Ну, если кто-нибудь из них появиться, то сообщите нам.

– Фотография мамы есть? – оживился молчун.

– Из фотоальбома. Она на фоне пирамиды в Египте.

– На звонки не отвечает, как я понимаю? – спрашивает мужик с заметной щетиной и жадно отпивает кофе.

– Верно.

Возникает неловкое молчание. Полицейский добавляет:

– Найдём. Шестьдесят процентов находим.

– А что делать с сорока оставшимися?

Снова тишина… И неожиданно звонок, который напугал меня. Прикладываю протез к уху и одновременно смотрю на часы. Пять часов утра!

– Я приеду завтра, – говорит мама,. – В Сергиев Посад ездила.

Гудки. Разговор окончен. Я стою в прострации и не знаю, как реагировать. В такую ситуацию ещё не попадал. Ясно только, что пора спать.