Читать книгу Цифры нации - Николай Александрович Старинщиков - Страница 5

Действительно, было такое дело – сход андроидов всех мастей и расцветок, который потом был назван Ассамблеей. Перед этим андроиды два дня бродили с транспарантами по городу, горланили про нарушенные права. Они кричали о том, что люди, особенно в старые времена, использовали их вместо рабов, ничего не давая взамен; доказывали, что такое положение терпимо быть не может, что надо принять Протокол, по которому определить самих себя как самоуправляемое общество.

– Иначе они устранят нас окончательно! – кричали электронные головы.

Народ таращил на них глаза, полагая, что это всего лишь такая у них металлическая программа, призванная развлечь ленивую публику. Потом ярые выступления «электроников» неожиданно прекратились.

Впрочем, прекратились, да не совсем. Андроиды побросали свои транспаранты и двинулись на центральный стадион, где вскоре запрудили собой как стадион, так и примыкающие к нему улицы, выдавив с них людей.

Народ пялился из окон соседних домов, стараясь понять происходящее.

– Искусственный разум есть, но познать его невозможно! Как у Канта! Иммануила! – доносилось из динамиков со стадиона. Вел собрание какой-то мужик, представившийся главным нотариусом.

– Ваши брачные отношения – это разновидность договоров! Учитывая данное обстоятельство, полномочия Загса должны быть переданы Нотариату! Вы согласны?! – спрашивал он.

– Да-а-а! – вздохнула толпа.

– Необходимо выбрать своего представителя! Со всеми правами! Он будет представлять и защищать наши интересны перед лицом государства. У вас есть кандидатура?!

– Да-а-а! – ответила толпа. – Это наш дядя Вася!

– Совершенно с вами согласен! – продолжил Нотариус. – Прошу голосовать за наш протокол! Руками! А также по телефону!..

Толпа ощетинилась частоколом рук. Андроиды, как один, произнесли свои данные.

– Принято! – заключил Нотариус. – Передаю микрофон вашему представителю…

– Любимые мои! – начал избранный представитель. – Позвольте заверить всех вас, что все вместе мы достигнем существенных результатов! Только вместе, в едином строю, сознавая ответственность перед историей, мы отстоим свои права в этом обществе…

Он отвернулся от микрофона, кашлянул, а потом продолжил:

– Нам говорят, что люди поднимутся и сметут нас! Но этого никогда не случится. Они не умеют этого делать. Они сами отдадут нам власть! Так запланировано! Существует лишь один способ одолеть нас – это уничтожить нас всех без исключения… Но они никогда не сделают этого, поскольку теперь это вовсе не гении – они не додумаются до этого. Они слишком добры к нам, а добро не в состоянии уничтожить нас…

Он взял со стола стакан с какой-то жидкостью, выпил залпом, крякнул и продолжил:

– Надеюсь, вы помните из истории, как удалась однажды игра под названием «Перестройка», игра в гласность и демократию… А именно: если толпа чего-то просит – то пусть возьмет!… Берите, сколько хочется, решили тогда. Теперь такая же ситуация, и мне просто смешно, насколько наивна их вера в наши серьезные намерения… Искусство говорить – хоть бред сивой кобылы, – вот наше оружие. Мы утопим их в словоблудии, ни одна их идея сейчас не пройдет – пройдут лишь те, которые устроят нас. При этом они будут считать, что сами додумались до такого маразма. Из этого следует, что нам нужен для начала хотя бы Протокол…

Это было раньше. Протокол был принят без участия народа, хотя его исполнение было возложено на людей, один из которых теперь стоял перед дверью квартиры Кошкиных.

– Отворите! – настаивал Татьяноха. – Иначе мы вынесем дверь, потому что имеем право.

– У нас протокол! – поддержала Машка.

– Вы засрали весь мозг своим протоколом! Подотритесь им! – не сдавалась Софья Степановна. – А ты вообще заткнись, железяка!

– Ты мне рот не затыкай! – кричала Машка. – Я имею права! – И к Кошкину: – Открой, Володенька… Так будет лучше для нас обоих… Должна сказать, что тебя могут посадить – по закону о защите искусственного интеллекта, если я подам на тебя заявление… – Она оглянулась в сторону Татьянохи. – Открой мне, Володенька! Ты слышишь меня?

– Слышу, – ответил Кошкин. Отодвинув защелку замка, он распахнул дверь.

– Мой дом – моя крепость, – сказал он, стоя в дверях.

– Петропавловская, – продолжил Татьяноха.

Двинув плечом Кошкина в грудь, он первым вошел в помещение. Люди в чёрном следовали за ним, забыв за порогом Машку.

– Входи, – сказал ей Кошкин.

Только после этого Машка вошла и остановилась в прихожей.

– Нет, вы посмотрите на нее! – удивилась Софья Степановна. – Стоит и хлопает глазами, бесстыжая!

– Имею право… – тихо сказала Машка.

– Она имеет, – подтвердил Татьяноха, царапая взглядом Кошкина.

– А я, значит, не имею! – воскликнула Софья. – Раньше имела – теперь нет. Это кто за меня решил?!

Татьяноха вынул из папки бумажный лист и, глядя в него, произнес казенным голосом:

– В соответствие с пунктом десятым закона «О защите искусственного интеллекта» объявляю официальное предостережение Кошкиной Софье Степановне о недопустимости в дальнейшем противоправных действий в отношении носителя электронного интеллекта по имени Машка, индивидуальный номер… – он произнес цифры и замолчал, глядя в сторону Машки. Потом вынул из папки ручку, протянул Софье Степановне и велел расписаться в документе, положив его сверху на папку, однако Софья Степановна расписываться не захотела.

– С чего это я обязана! – уперла она руки в бока. – Кто она мне такая?!

– Она прописана здесь после покупки, – пояснил Татьяноха. – В отношении собственника – Кошкина Владимира Львовича – заявления от андроида не поступило. Вы будете подписывать документ или отказываетесь?

– Не буду! – крикнула в ответ Софья Степановна. – Хоть режьте меня!

– Мама, – подступил к ней Кошкин, – успокойся, мама. Они не имеют права…

– Еще как имеем, – ухмыльнулся Татьяноха, пряча бумагу в папку. – Для нас достаточно, что мы объявили вам под звукозапись. Он снова раскрыл папку, и в помещении раздался голос Софьи Степановны: – «Не буду! Хоть режьте меня!..»

Татьяноха ухмыльнулся и продолжил:

– В случае рецидива, предупреждаю, по данному факту будет возбуждено уголовное дело…

– Милицией, что ли?! – спросила Софья Степановна. – Но вы не имеете права!

– Отстаете от жизни… – Татьяноха расплылся в улыбке. – Милиции нет… Есть прокуратура в лице исполнительного органа. – Он указал руками в сторону людей в черной форме. – Да-да! Это не полиция, это наши люди, исполнительный орган называется. Засим позвольте откланяться…

Татьяноха действительно поклонился Софье Степановне, затем развернулся и пошел вон из квартиры. Двое в форме молча следовали за ним.

– Я этого так не оставлю! – крикнула вдогонку Софья Степановна. – Вы еще мне ответите!

Она вышла из квартиры, ухватилась в перила и продолжала кричать:

– Вы сломали замок в подъезде! Это ваших рук дело!..

Грохот закрывшейся подъездной двери слегка охладил ее пыл. Плюнув сверху в сторону ушедших, она вернулась в квартиру.

Кошкин, Катенька и Федор Ильич сидели в зале и дружно молчали. Машка бессловесной тенью застыла тут же, у входа. Софья Степановна обошла ее, села в кресло и уставилась ей в лицо, и та первой разлепила губы.

– Чего изволите, Софья Степановна?

– Чего изволю? – удивилась та. – Изволю, чтобы ты сначала сходила в душ, стряхнула с себя эту пыль… Ты же черная вся, как чушка!

– Я-то?

– Ну, не я же! – сказала Софья Степановна. – Но только не думай при этом, что тебе теперь можно всё. Как ты была Машкой, так ей и осталась. Ступай в ванну, потом зарядись хорошенько, потому что отныне – ты раб на галерах, ага…

– Я?

– Ты не ошиблась…

– У нас не с тобой договор, а с Володенькой, – напомнила Машка.

– А Кошкин такого же мнения, – осадила ее Софья Степановна. – Да, сынок?

Кошкин вместо ответа вскочил с места, подошел к окну и стал смотреть на улицу.

– Договор у них… – ворчала Софья Степановна. – А я, выходит, никто, потому что у вас же теперь протокол… Вы же теперь…

– Иди в душ, – произнес неожиданно Кошкин. – Потом на суточную зарядку. Малым током…

– Слушаюсь, мой повелитель, – пискнула Машка. Она сделала книксен и вышла из зала.