Читать книгу Каледонский безумец - Николай Анатольевич Костыркин - Страница 8

Дай насытиться робостью твоих глаз,

Дай почувствовать твою нежность, твою красоту,

Дай мне понять, что я люблю только ту,

Которая сидит передо мной и льет слезы сейчас.

Мне не грустно, но и не весело рядом с тобой.

Это пройдет, как и все проходит когда-то.

Я не убегу. Я не хочу низвергаться в покой,

Потому что я просто боюсь не вернуться обратно.

Огромная тень воронова крыла скользила по-над предрассветным Моридунумом, задевая огромный – шутка ли, второй по величине во всех бывших римских землях Придайна! – амфитеатр, ныне с заросшими скамьями, усеянный грядками овощей; форум, продолжавший исполнять строго одно из своих изначальных предназначений – место торговли; термы, переделанные под покои местной знати; деревянно-каменные городские жилища, сто раз перестроенные после очередного приступа ветхости и безрезультатных попыток повторить деяния зодчих прошлого; мелкие землянки бедноты, беспорядочно усеявшие кромку строгого полотна прямых улиц…

Кречет уже давно куда-то подевался, и Морвран, всё равно довольный охотой и в кои-то веки развеявшийся, вовсе позабыл о дразнившем его пернатом собрате, почти безразлично провожая взглядом оставшийся позади Моридунумский холм, Брин Мирддин, где когда-то селились первые местные жители из числа племени деметов.

Морвран уже бывал здесь когда-то. Давно. В прошлой жизни. О которой он не хотел вспоминать. Огромный ворон заложил полукруг и устремился к реке Тыви, к тому месту, где она, покидая место обитания людей, была довольно широка, чтобы, пока город не проснулся, минуя лодочную стоянку, принять свой нелицеприятный первоначальный облик и охладиться в прохладной воде.

Не пришлось. Ибо там они и встретились.

Ллейан сидела на берегу реки и смотрела вдаль. Когда небо над головой стало темнеть, она подняла голову и увидела Морврана. Нет, она не испугалась, хотя зрела нечто подобное впервые в жизни. Даже креститься не стала, как учил её священник Блехерис, сопровождавший воспитанницу в далекий Моридунум по строгому наказу Мейрхиона Худого, последнего вледига единого Регеда*. Чуял потомок Старого дедушки Коля, что дорожить надо самым… дорогим. Ибо если сыновей правителя могут убить в битве, то дочери в силах сохранить и укрепить вотчину путём брачного союза с другим правителем. Поэтому в поблёкший к той поре некогда роскошный Моридунум, по-нашему Каэр Мирддин, прибыла Ллейан тайно и жила под чужим именем, которым, впрочем, никто не интересовался, тем более что всё внимание отвлекал на себя бывший друид, а ныне жрец Йессу Гриста Блехерис, вместо проповедей рассказывавший всем и каждому о своём родном Иверддоне.

Только вот пока Мейрхион Худой присматривал выгодную партию для сокрытой от посторонних глаз дочери, он, Мейрхион, возьми да и скончайся. И вот уже полтора года идти Ллейан и Блехерису было некуда.

Но не об этом думала девушка в то утро, когда над ней проплыла тень гигантского ворона. А о чём она думала, сейчас уже неважно, ибо, увидав Морврана в его вороньем обличье, Ллейан совсем позабыла, о чём таком она размышляла за мгновение до.

Морвран почувствовал на себе чей-то взгляд, глянул вниз, на покрытый дёрном крутой, но невысокий берег.

– «Чёрный ворон, что ж ты вьёшься над моею головой…», – пропела Ллейан вдруг и совсем неожиданно для себя. Необязательно, конечно, она пропела именно эти строки, однако нечто подобное в тот момент прозвучало.

Морврана никогда не нужно было долго уговаривать, и именно там, на прохладном берегу реки Тыви, в лучах восходящего солнца у них всё и произошло…

… – Кто?! – когда Блехерис переспросил во второй раз, то уже сорвался на сдавленный крик. Такой крик-полушёпот, когда боишься привлечь к себе внимание, но уже не можешь сдерживаться.

– Чёрный ворон. Огромный чёрный ворон, – потупив глаза, ответила Ллейан. Бывшему друиду не нужно было ждать четвёртого месяца, чтобы через два дня, просохнув после очередной проповеди, понять-таки, что его подопечная понесла.

– И… – это он тоже переспрашивал во второй раз, – что ты ему пропела?

– «Ты добычи не добьёшься».

– Ты пропела Морврану, сыну Керридвен, что он не добьётся добычи. Ты пропела это Аваггду, Кромешной Тьме, самому дикому воину Бреатана, тьфу, Придайна, тому, кто один в дружине Артоса-Медведя стоил целой дружины Артоса-Медведя! Ты, не поморщившись, принялась дразнить сына той, чьё имя и слово «колдовство» – синонимы!

– Сино… что?

– Неважно, – отмахнулся Блехерис, – сам недавно выучил… И ты после всего, что произошло, молчала два дня?! Да, я был пьяный, но клянусь зенками святого Павла, эта новость сделала бы меня трезвее хрустальных гротов Эмайн Аблах, – и он истово перекрестил сначала лоб, а потом всё своё тело целиком.

– Ну, наставник, – Ллейан нервно заломила руки и заканючила, как маленькая, – ну я же не знала, что именно так всё произойдёт!

На самом деле ей было всё равно, о чём она в тот момент знала или не знала. Ведь именно то, о чём она два дня назад ещё толком ничего не знала, ей очень сильно понравилось.

– Что вы, женщины, вообще об этой жизни знаете!.. Лучше бы ты согрешила с тем учеником шаннаха в доме своего отца, – Блехерис легким шлепком прикрыл глаза рукой. – Ты хоть понимаешь, КОГО ты придразнила?! Не понимаешь… Зато я уже всё понял.

Равно как и понял бывший друид, к кому теперь он должен идти и чем это для него может обернуться.