Читать книгу Записки Кота Босиком - Николай Боярчук - Страница 29

Ицхак Лотер понимал мир всегда тонко. Он не зря лучше всех разбирался в картах. Он смотрел на движущуюся фигуру Христа в заливе Таганрога, заливаемую вечерним золотом от солнца. Затемнение в городе сняли, но ввели чрезвычайное положение.

– Так, понятно: инерция – великая сила! Один раз взяв высоту, потом нам приходится держать марку. И все реже, и все меньше возможности быть самим собой. И уже как по рельсам: по тундре, по широкой дороге, состав катится, хорошо катится. Но вот, что-то машинист наш томится: не нравится ему эта колея! И не радует его уже то, что его портрет на Доске почета лучших железнодорожников мира!

А то вот как выйдет он на полном ходу! Да, хотя бы и на первом полустанке!

Интересно не то, что будет с составом и куда полетят вагоны или на какой такой стрелке их разведут.

А что будет делать наш машинист, когда вкусит ковыля степного, насмотрится звезд в ночном небе?

* * *

Я не скажу, что сам бесполый. У меня в Интернете так же, как и у Василька, есть своя зазноба. Далека от меня, как звезда. Живет в Швеции. Преподает языки. Иногда мы с нею фривольничаем. Она для меня химера. А мне другой и не надо!

Я строчу ей письма как хочу. Когда мне нечего делать. Я понимаю, что вы подумали про кота, которому нечего делать. Но я немножко другой.

Вот вспомнил о Химере, вызову ее на разговор. Ба! Я это сейчас же исследую! Ты вообще – плод моего воображения! Мой извечный антагонист, моя мания, мой зуд! И я создал тебя в навязчивых своих видениях! Тебя нет! Тебя нигде больше нет! И только благодаря мне ты существуешь! Зараза!

Такая милая зараза, что и больно отрывать, как засохшую уже, было, корку на ране! На ране души больной и измученной! И я – душевнобольной, потому что всегда болею душой за таких, как ты, мною созданных! Ты – мое отражение! Мой вампир и погрызатель! Возможно ли тебя отсечь? Не знаю.

А вот высечь – просто высечь? Это я сейчас же, непременно сделаю! Я слышу, ты отвечаешь:

– Я вполне материальна, меня можно даже потрогать, но не тебе. Для тебя я не более, чем плод твоего больного воображения. Высекать будешь в камне или в дереве? У моего любимого в прошлом писателя Фаулза есть роман на эту тему. Блин, забыла название. Вспомню, скажу.

– Высекать буду на камне. В качестве плахи его применю. А из дерева возьму розог! И тщательно! Вот монумент-то будет! Не зарастёт к нему народная тропа! Сочувствующих, сердобольных и охочих посмотреть чужое горе! Словом, мавзолей! Если его еще нет, то необходимо открыть, чтобы очередь к нему стояла днем и ночью – Мавзолей Чужого Горя. И пусть чуткая аппаратура тайно улавливает флюиды сострадания, передает их по трубам, куда надо, и так приводятся в движение валы машин, центрифуги производства житейского счастья!

– Изверг. «Чужое горе» – имеешь в виду свое? Я и на камне найду повод посмеяться.

И нет избавления от себя самого! от этого двойника, от этой вредной половинки! вот она, тайна первотворения, и каким же образом из ребра Адама была выкована эта заноза по имени Ева?!

Остается одно сечь, сечь, сечь… И держать ее в черном теле! А то совсем, ишь, распоясалась. Хихикает она! В мрамор вросши на века! Афродита! Понимаете ли, нашлась…

Мне смешно было слушать от родственников своих рассказ про деда моего деревенского. Про то, как жил-жил на свете в глухой деревеньке с бабкой моей, детей нарожали дофига, кто-то не выжил, потому что война была, туда-сюда всех измотала, так вот уже под сраку лет попал он в райцентр, в больницу, а там на тебе! влюбился. В медсестру. И она типа в него! Ну, такая любовь! Вся деревня знала про их переписку любовную и страдания! Он чуть было и бабку не кинул и уже не уехал в райцентр, ан, со временем всё улеглось. И осталось по-прежнему. Мы с ним еще и за грибами вместе ходили, когда мне было лет семь, и я ему в сад жерди ещё иногда сухие из леса таскал, типа на дрова. А сад ограждали высоченные ели с березами.

Она: что так и надо?

Он: чтобы мы все ближе и ближе были

Она: может…

Он: что может?

Она: чтобы мы все ближе и ближе были…

«Это я послал так, как бы поделиться своими снами», – пояснил я химере из Швеции.

А она мне ответила:

«Разве можно делиться снами? Это что ли к прибыли? Это же ведь не конфеты и не хлеба половинка».

Смотрите, из чего соткана наша жизнь! Из движений души. Нет, не из понедельников, не из будней и праздников, и даже не из встреч и потерь, и не из успехов и поражений, и не из удач и ошибок, а именно из движений, из этих мигов душевных. И вот, каковы их окраска, сколь много или мало в них тепла, сколь много светлого, сколь часто мрачное, и есть ли в них нечто волнующее или все остывшее и представляет собой пустошь, горечь, а то и раздражение – от этого и зависит наше истинное лицо, наше настоящее Я.

И вот Вы в моей жизни. Нечаянно. Или нет ничего случайного. Вот 48 часов я знаю Ваше имя, я зову его… Я думаю о Вас, я представляю Вас, я поставляю себя рядом с Вами, я мысленно говорю с Вами, я пью с Вами чай, я даже претендую хоть на одну из котлеток вчерашних. Я смотрел вчера поздно вечером из Вашего окна на пустеющий рано на улицах город. И в стекле я видел Ваше отражение…

Две половинки… Возможно, с какой-то точки зрения всё это блажь, игра ума, желаний и как бы врожденное одиночество человека. Но вот проникающие в истоки нашего существования – они находят скрытый смысл и в мифах, и в преданиях и полагают, что есть такие знаки, которые указывают на первоначальное наше одно: мужчины и женщины, как единого организма. Даже в библейской версии о происхождении человека Ева взята ни откуда-то со стороны, а из ребра (ДНК) мужчины. И также некоторые полагают, что пол на каком-то плане Мироздания утрачивает смысл, но продолжается еще слияние душ и сохраняются отношения особого чувства близости, симпатии, родства.

Но сколько я исследовал идей и рассуждений, а то и школ, учений, открылось самым важным лишь одно: наше, непосредственно наше сознание – всему причина, начало и конец. Есть в сознании нашем место Богу, значит, есть и Бог. Безбожны мы – и Бога нет. Хотя бы для тех, кто именно так считает. Его действительно тогда нет нигде. Так и Любовь, так и вера в свою половинку. При этом опять же я не заявляю об автономности нашего сознания и его полной независимости от иных миров, которые невидимы нам плотским зрением. А о фатальной зависимости нашего ума и представлений от сего мира – чего уж говорить?! И вот это слово «дуализм», значит двойственность ума и самой природы человека. И этому есть много толкований или разъяснений. Я лично одной тропою вижу для нас все то, что называют свободой выбора, и в этом смысле мы немало самостоятельны и действительны в своем сознании, при условии его, однако, субъективности… Другой тропой остается неведомое, которое каким-то образом имеет доступ к нам и к нашему сознанию.

Мы уже близко к теме взаимодействия сознания и подсознания. Но вот я сколько ищу по этому поводу чего-нибудь внятного в изысканиях человечества, то нахожу одно: никто толком ничего не знает.

…И если кому-то хочется встретить свою половинку, то, конечно, это несбыточно лишь при одном условии, а именно, что кроме этого изыскателя никто более в половинки не верит, соответственно, их не ищет, в них не нуждается.

И об этом же банально, возможно, смешно, но! Всё равно отношение двоих людей, если они им дороги и необходимы, и если есть взаимное стремление их сохранить, тогда двоим приходиться трудится. Душа обязана трудиться. А тут сразу две!

…Вообще-то, что я хочу сказать? Мне почему-то кажется… Нет, не так! Я в этом убежден, что не существует в мироздании отдельных и независимых друг от друга половинок. Напротив, весь мир и вся Вселенная, как сотворенное царство, представляет собою нечто целое и единое. И постоянно взаимодействующее. Слезы несчастного человека отдаются за миллиарды световых лет отсюда, и там, в невидимом нам пространстве, что-то всегда происходит, и там реагируют, как на доброе, так и на злое. И любая наша мысль читается в иных мирах, а где-то она обретает реальность и становится фактом, как нечто живое и действительно существующее.