Читать книгу Сон в зимний день - Николай Слесарь - Страница 9

***

– Сядьте ровнее, левое плечо чуть выше, немного опустите голову и смотрите прямо в объектив. Готово!

Мое ремесло нашло меня еще в далеком детстве, когда на день рождения я получил настоящий, хоть и бывший в использовании, простенький дальномерный фотоаппарат. Это было волшебство, начинающееся взглядом на мир через видоискатель и нажатием на кнопку затвора и завершающееся темной комнатой, красным фонарем и медленно проявляющимся изображением на фотобумаге. Я был вовлечен в эту магию с головой и уже не мог и не хотел покидать ее. Я снимал все подряд – и людей, и предметы, я не мог остановиться. Многие прошли через это, но в последствии отошли, увлекаемые чем-то еще. Я перерос детское увлечение и перенес его в свою взрослую жизнь уже в качестве ремесла, параллельно получив никому особо не нужное высшее образование, никак с фотографией и вообще с искусством не связанное. Дань национальной традиции. Это как жертвоприношение для перехода в иной общественный статус.

Следующим переходом – я до сих пор не уверен, что он осуществился в полной мере, – был переход в статус творческий. Под влиянием, может, черно-белых фотографий Брессона, засматриваемых до дыр с самого детства, глянцевых фотожурналов, посещаемых выставок или собственного пробуждающегося внутри желания делать что-то свое.

Все же созидательный процесс – единственное, что неизменно будит мой спящий разум и усыпляет совесть. Я не превращаюсь в зомбированного обывателя только потому, что время от времени я вынужден синтезировать дополнительную реальность. Внутри себя и снаружи. А этот процесс крайне ресурсоемкий, иной раз мозги прямо-таки закипают, силясь нащупать то, чего еще нет и, надеюсь, не было никогда, чего никто кроме меня не жаждал увидеть и даже не представлял себе подобного.

Звучит это, конечно, пафосно, но а как иначе, сам себя не похвалишь… Но с другой стороны, почему бы и не сформулировать это таким образом?

Вообще, когда творческие личности начинают описывать свой творческий процесс, получается херня одна. Типа что неважно, во что, в какие именно рамки облекается эта реализация идеи, ибо форма здесь вторична – музыка ли или картина. Если речь ведет фотограф, то фотографирует он точно так же, как если бы писал или рисовал. За исключением, конечно, всяческой заказной халтуры, но он, естественно, не имеет ее в виду. Процесс важнее результата или наоборот. Главное не что, а как…

Начинаешь про это думать как раз тогда, когда ты вне этого самого процесса, и мучаешься тщетой своего предназначения. Именно поэтому я стараюсь не делать затяжных пауз, когда больше нечем заняться и минимизирую темы оправдания и реализации таланта от греха подальше.

Интересно вот, как происходят подобные рефлексии у людей других профессий. Пусть даже живущих в одном со мной доме. Мучают ли их проблемы выбора и обоснования? Что-то такое, наверное, происходит со всеми. Но чем более эфемерное ремесло, тем больше этой запары.

Дабы заполнить опасные промежутки, я давно устроился на постоянную работу в фотоателье. Я там появляюсь один день через два, а то и через три, как договорюсь, и занимаюсь по преимуществу всяческой ерундой, зато это здорово примиряет меня с общественными запросами.

Сегодня нет еще двенадцати, а я фотографирую уже десятого за день подростка. Еще было три тетеньки, один дяденька и две старушки. Общественная польза зашкаливает. Всем нужны паспорта, пропуска, визы и прочие документы.

И снова удручают разве только лица. Они будто одни и те же. Необыкновенно зажатые и скучные. Будто эти люди специально надевают маски перед тем, как выйти на улицу, дабы не отличаться от других таких же, как и они. Я сначала изумлялся до крайности, даже пугался, а потом невзначай глянул на самого себя в зеркало – примерно то же выражение лица что и у всех – разочарование и скука.

Надо что-то с этим делать. И ведь пока не скажешь человеку, сядьте прямо и смотрите в объектив, человек сидит весь скукоженный, словно завернутый сам в себя, никуда не глядя наружу, и видно, что ему так вполне комфортно. Приходится их разворачивать и вытаскивать на свет божий, но кто же будет говорить подобное мне?

Тогда я специально повесил в студии зеркало для себя. Как только вижу перед собой очередного такого эмбриона, тут же смотрю на себя. И раздражение как рукой снимает, исчезает злость, ибо я сам такой же, как все.

И это внушает живейший оптимизм. Значит, все же и они все разные там, под этими своими масками, внутри себя. Все же, может, и неплохие люди, со своими интересами и заморочками, конечно, но вполне себе еще живые.

Так что в постоянной работе среди других людей есть своя неоспоримая польза и профилактика отклонений. Иначе я давно уже превратился бы в мизантропа и крота, потерял бы возможность контактировать с кем бы то ни было. А это, как давно уже доказано, тупиковый путь эволюции.