Читать книгу Сибирские рассказы - Николай Углов - Страница 4

В начале апреля 1950 года, когда бушевал страшный снегопад, может, один из последних в том году, в дверь постучали. На пороге стоял лобастый человек с умными спокойными глазами. Невысокого роста, в больших болотных резиновых сапогах, в штормовке, с большим рюкзаком за плечами. Мы с Шуркой испуганно уставились на него. Что – то родное, знакомое исходило от этого доброжелательного лица.

– Да вы живёте в царстве Берендея! У вас же сказка – снега сколько! До крыши! А вход, как в тоннеле! Красотища какая! Ну, здравствуйте, Шурик и Колюшок! Я – дядя Вася! Не узнаёте?

Да, это был дядя Вася – младший брат отца! Это был он! Через тысячи километров он приехал из далёкого Сахалина, чтобы увидеть, навестить нас, вселить в нас бодрость и уверенность в лучшее будущее! Зашли в избу. Дядя Вася, увидев тёлку, засмеялся, похлопал Майку по спине:

– В тесноте, да не в обиде! Правильно! Хорошо зажили – своя корова скоро будет! К следующей зиме с молоком будете! Молодцы!

Переоделся, достал из рюкзака многочисленные подарки. Но самое главное для нас – дядя Вася привёз много, много цветных карандашей, блокноты, кисточки и краски. Подарил мне толстую книгу «Даурия», а Шурке «Угрюм – река». Я побежал сразу же в больницу:

– Мама! К нам дядя Вася приехал!

Мать изменилась в лице. Затем, радостная и взволнованная, закричала:

– Как? Неужели? Сейчас всё брошу и пойдём! Только скажу заведующей.

Пришли быстро. Мать кинулась к дяде Васе и заплакала:

– Ох! И намучились же мы, Вася! До сих пор не верю, что детей сберегла! Сколько горя, страданий пережили! Сколько рядом людей погибло! Особенно были ужасны три первых года – всё время стояли одной ногой в могиле!

Дядя Вася сам еле сдерживал слёзы.

Сварили картошку, чай, дядя Вася достал бутылочку вина. Выпили они с матерью, дядя Вася говорил о житье – бытье до самой глубокой ночи:

– Живу я в Охе – это небольшой городок на острове Сахалин. Прекрасные места у нас! Море, лес, горы, рыба валом идёт. Красивейший остров! Жена у меня Евдокия Фёдоровна – милейший человек! Души не чаем друг в друге! Вот только деток у нас нет! Она вот вам передала подарок. Всем вам троим связала тёплые носки и варежки.

Перед тем, как лечь спать, вышли с дядей Васей на улицу. Снег валил стеной – тяжёлыми, густыми хлопьями. Тихо на деревне. Белым-бело всё кругом! Ни скрипа саней, ни лая собак.

– Красотища какая у вас, дети! Вы даже не представляете, привыкли! —

восторгается дядя Вася.

Утром мама ушла на работу, мы в школу. Еле дождались окончания уроков, прилетели домой – не узнать! За полдня дядя Вася расчистил дорожки аж до земли к воротам, уборной и вокруг дома. Сбросил с крыши метровый слой снега, подмёл. Да и в избе навёл порядок – у коровы чисто, приготовил обед. У меня к дяде Васи масса вопросов – я его сразу полюбил. Особенно меня интересовали его болотные сапоги – здесь ни у кого таких нет. Они его, оказывается, очень выручили. Пятьдесят километров от Пихтовки он шёл к нам пешком, сейчас никто уже не ездит. Дорогу страшно развезло, под снегом воды до колен. А иногда оступишься чуть – ухнешь по пояс! Сапоги здоровские!

Дядя Вася прожил у нас две недели. Спали мы втроём на полу – разговоры до полуночи. Очень подружились и полюбили его. Он учил нас рисованию как бы заново. Раньше я терпеть не мог рисование, а теперь полюбил! Никогда до этого мы не видели цветных карандашей, а тут целое богатство – десятки красных, оранжевых, зелёных, жёлтых, чёрных, коричневых и синих. Дядя Вася рисовал с нами всё, что окружало нас: дома, коров, лошадей, собак, поля и лес, небо и тучи. Его рисунок «Наш дом» до сих пор находится у меня, и я часто смотрю на него, вспоминаю те счастливые дни. Мы с дядей Васей много гуляли по полям, по деревне, ходили к реке, в магазин, школу, детдом и больницу. Сделали три скворечника и повесили рядом с теми двумя, что были уже у нас. Много хороших слов сказал он:

– Коля! Шурик! Во что бы – то не стало – учитесь! Вам надо получить в будущем только высшее образование! Как бы тяжело не было в жизни – для вас главное учёба, учёба, учёба! Человек без образования – пол человека! Выучиться надо обязательно! Кроме того – учитесь доброте и терпению к людям! Не делайте зла людям, не завидуйте, умейте дружить! Не ленитесь, работайте, любите мать. Вырастите достойными гражданами нашей страны!

Через две недели дядя Вася собрался в дорогу – надо было уходить до большой воды. Дал матери денег, присели на дорогу.

Обнял нас, поцеловал крепко. На глазах скупые мужские слёзы. Долго махали вслед руками.

Отчим привёз из Жирновки собачку по имени Шавка. Коричневая, низкорослая, весёлая дворняга. Я её сразу полюбил и уже нигде с ней не расставался. Изготовил ремешок – верёвочку и везде водил её за собой. Играем в лапту с друзьями, привяжу рядом к кусту, иду в больницу, на речку, в лес, на поля, в магазин – везде со мной Шавка! Парта моя стояла у окна. Приду в школу. Напротив своего окна привяжу её к берёзке, и присматриваю за ней все уроки. Очнусь – учительница Елизавета кричит:

– Углов! Ты где? Посмотри на меня. Что ты смотришь постоянно в окно, а не на доску? А ну, повтори, что я сказала?

А где там повторить, когда мысли мои далеко и я «блуждаю в облаках»:

– «Идёт весна – красна! Как везде хорошо, а я вынужден сидеть на этом скучном уроке. Надо бы сбегать с Шавкой в лес погонять бурундуков или зайчат маленьких. Говорят, они уже появились, полно в лесу. Нет, пока ещё идёт последний лёд, сразу после уроков надо сходить к Силаевскому омуту, и попробовать заскочить с Шавкой на большую льдину. Будет ли она визжать?»

Стало тепло – мы уже бегали босиком. Я с собачкой бегал по вечерам встречать мать и отчима из больницы. Идёшь – уже темно на улицах, стал ходить через пружинистый, на канатах, мостик. Я любил дойти до середины мостика и покачаться. Шавка распластается по доскам, визжит, а мне интересно. И такая стала ушлая! Как дойду до мостика – упрётся, не хочет идти туда. Я стал втаскивать её на себе – визжит, кусается. Решил проверить – умеет ли Шавка плавать. Сбросил с моста – плывёт здорово! Только убежала от меня домой. Я решил из Шавки сделать не только отличного пловца, но и спортсмена – ныряльщика. Несколько раз сбросил и с большого моста – отлично выплывает! Усложнил задачу Шавке – сбросил её в водопад с мельницы! Шавка вынырнула очень далеко и так отчаянно работала лапами и визжала, что я подумал – от радости, видать понравилось. Пришёл домой – нет собаки. Не было её и на следующий день. Я везде её искал весь день – нет нигде! Заплакал вечером:

– Мама! Шавка пропала! Что делать? Я весь день искал – нет её. Убежала, видать, от меня в соседнее село, где нам её подарили знакомые. Завтра пойду туда её искать – обиделась она на меня за что – то.

Мать всполошилась:

– Ты что, бил её? Ни в коем случае один в Жирновку не ходи! Это далеко! Через два дня Филипп поедет туда по делам и сам поищет твою Шавку.

Я рассказал всю правду матери. Она не выдержала, и дала мне несколько затрещин.

А через три дня Шавка вернулась. Похудевшая, помятая, из глаз текли слёзы. Я тоже заплакал, стал обнимать, целовать Шавку, просил у неё прощения. Я понял, что Шавке не понравилось регулярное купание, и особенно водопад на мельнице. Больше я не купал мою милую собачку.

Весну мы играли в основном в лапту. За Зыкиным огородом на высоком берегу Шегарки была ровная поляна. Собирались со всей округи мальчишки, девчонки, разбивались на две команды. Один подбрасывает самодельный войлочный мяч, другой размахивается палкой – лаптой и бьёт по мячу изо всей силы. В поле мяч ловит наша команда и старается «засалить», т. е. попасть им в кого – нибудь из мимо пробегающих другой команды; притом бегут часть в поле, часть к бите. Игра интересная – развивает силу, быстроту, ловкость. Мне она нравилась настолько, что за вечер я полностью выкладывался.