Читать книгу Небесный лыжник - Нина Савушкина - Страница 15

Припомни, как готовились, когда

к нам ожидался из Москвы чиновник,

как размещались рюмки и блюда,

как размышлялось – положить чего в них?

К полудню пропитались этажи

твердокопченым запахом халявы.

Перетирались вилки и ножи,

а те из табуреток, что трухлявы,

поспешно убирались от греха —

подалее от именитых чресел.

В витрине эксклюзивные меха

с продажной целью модельер развесил.

Как свет зари из вымытых окон,

как жизни неизведанной попытка,

лучился новорожденный бекон

средь куполов алмазного напитка.

В аквариуме там живой осётр

парил, вообразив, что жизнь нетленна,

над родичами, что свой смертный одр

нашли в пакетах полиэтилена,

и тем гостям, что подошли впритык

к морским продуктам шагом торопливым,

исподтишка показывал язык

с белесоватым мраморным отливом…

…Всё изменилось через полчаса.

В потеках коньяка ржавели рюмки.

Припрятанная утром колбаса

торчала у буфетчицы из сумки.

Фуршет окончен, свита отбыла,

их ожидал ещё обед и ужин.

подобно голограмме, из стекла

мерцал осетр, но был уже не нужен —

Ни всплеск хвоста, ни трепет плавника,

ни погруженье в тёмные глубины…

Мы интересны до тех пор, пока

свежи, полезны и употребимы.

Зачем ты мне воображенье

когда-то даровал, Господь?

Недужное его броженье

мне выворачивает плоть.

Я в ожидании провала

молчу, фантазию зарыв

поглубже, чтобы не прорвало

её внезапно, как нарыв.

Но где в кругу несоответствий

я воплотить её смогу?

Вот так порою дарят в детстве

не шоколадку, а фольгу.

Что ж я не радуюсь подарку,

не относясь к числу обжор?

Зачем увлёк меня под арку

неугомонный ухажёр?

Его я тотчас обложила

за то, что был ко мне влеком.

Во лбу его набухла жила

лилово-бурым червяком.

Из этих слов, как бы из кучи,

он будет долго выползать…

А на дворе мороз трескучий,

и слова некому сказать.