Читать книгу Счастливая девочка - Нина Шнирман - Страница 15

У нас дома очень много волшебства, особенно у Мамочки!

Она играет на рояле. Идёт в столовую, закрывает дверь. А я тогда бегу к двери, тихо-тихо немножко её открываю, сажусь на ящик для сапожных щёток у нас под вешалкой и слушаю, как Мамочка играет, – это волшебство! Она так играет, что у меня всё в груди распухает.

Потом, она танцует! Она кружится, прыгает, летает по комнате или по траве на даче – это волшебство, я знаю, что люди летать не могут, мне Мамочка сказала, что люди летают только в сказках, но мне кажется, что она летает!

Она рисует нам все картинки, какие мы только попросим, рассказывает нам сказки, которые нигде не написаны, поёт с нами, учит Эллочку играть на рояле, а меня научила считать до ста!

Она надевает шляпу – я тогда сажусь в прихожей на ящик, в котором лежат щётки, и смотрю. Мамочка смотрит в зеркало, трогает шляпу – Мамочка такая же и шляпа там же. Опять смотрит в зеркало, опять трогает шляпу – опять Мамочка такая же и шляпа там же, а она всё трогает и трогает. Потом говорит: «Вот теперь хорошо». Целует меня и уходит – это тоже волшебство!

У Бабуси тоже много волшебства. Она читает нам сказки! Она так интересно читает, что, когда она говорит «Ну всё, детишки, на сегодня всё», мы начинаем громко-громко её просить: «Ну, Бабуся, ну, пожалуйста, почитай ещё немножко!» Она смеётся, качает головой и обязательно ещё читает. И когда она читает, я всё это вижу и слышу: как плохие гуси-лебеди летят, как печке жарко и как девочка Лялечка – так Эллочкину подругу зовут – одна гуляет, только с куклой, и на Таврической улице вдруг увидала слона!

Бабуся нам поёт! Она так поёт, что хочется, чтобы она пела и пела. Мне очень надо её потрогать, когда она поёт, потому что мне всегда кажется, что это не наша Бабуся, а кто-то другой! Но я не могу это сделать почему-то. Думаю, сейчас потрогаю, а потом не трогаю. Это – волшебство!

Иногда ночью я просыпаюсь, а Бабуся меня поит вкусным тёплым молоком – это тоже волшебство, я тогда не кашляю.

У Папы есть два волшебства. Железная дорога – он все рельсы соберёт, поезд на них поставит, потом все вагоны поставит, и они все друг за друга хватаются, все соберёт-соберёт, мы с Эллочкой положим в вагоны, что мы хотим, и поезд поедет, а я сделаю одну «аварию» – мне Папа разрешает, а Эллочка сердится. Это большое волшебство! И ещё с Папой можно летать на велосипеде – это волшебство!

И у Эллочки есть волшебство – она умеет говорить «по-немецки»! Она ходит в «группу», там Марта Густавовна с ними гуляет и говорит «по-немецки». Мамочка говорит, что скоро и я буду ходить в эту группу. Но мне не хочется, потому что я не люблю ходить, а люблю бегать.

Анночка – ангел, это тоже волшебство!

У меня нет никакого волшебства. Я люблю всегда что-нибудь делать – и мне нравится придумать что-нибудь другое. Сейчас я хочу сделать, чтобы всё лежало и стояло не так. Я иду в нашу комнату и ставлю танк на бок, и корабль на бок, и пушку кладу на бок – это очень интересно, они стали совсем другие! Эллочка сидит на своей кровати и читает. Поднимает голову, смотрит на меня и на все, как стало. Говорит:

– Поставь, как было!

Я не понимаю, почему ей не нравится?

– Почему? – говорю.

Она встаёт с кровати, идёт и ставит их, как они были раньше.

Я говорю:

– Почему? Я хочу, чтобы всё было по-другому!

А она говорит:

– Нет, танк не может лежать на боку, и корабль тоже, и пушка так не стреляет!

А я говорю:

– Мне хочется, чтобы они лежали на боку, зачем ты их поставила обратно?!

И я опять кладу их на бок, а Эллочка говорит:

– Не смей их класть на бок! – И опять их ставит, как было, и сердится, и говорит:

– Иди к Маме и спроси у неё, может ли танк лежать на боку? И корабль тоже.

Я очень сержусь, бегу к Мамочке и кричу:

– Ма-моч-ка-а! Я хочу, чтобы танк лежал на боку!

Мамочка сидит за столом в другой комнате и пишет, я подбегаю к ней. Мне жарко, я сержусь и кричу:

– Ма-моч-ка-а! Я хочу…

– Нинуша, сядь! – говорит Мамочка.

Я сажусь на стул рядом с ней, мне уже не так жарко, но я сержусь и только хочу спросить, а Мамочка говорит:

– Знаешь, Нинуша, ты очень похожа на меня.

Я от радости так удивилась, что ничего не могу сказать. Я так хочу быть похожа на Мамочку, и она говорит, что я на неё похожа!

– И ещё, Нинуша, – говорит Мамочка, – мы с тобой очень похожи на твоего Дедушку!

Дедушка – это мой папа.

– А где он? – спрашиваю.

– Его с нами здесь нет, но мы – ты и я – очень на него похожи, мы все очень «вспыльчивые»!

Мамочка объясняет мне, что такое «вспыльчивые»: это когда ты очень сердишься, тебе вот помешали что-то сделать – и ты сразу сердишься, кричишь, машешь кулаками, топаешь ногой и говоришь: нет, нет, нет!

– А что же делать, – спрашиваю я, – если я иногда так сержусь, что мне даже хочется… кого-нибудь поколотить?

– Это очень просто, – говорит Мамочка вдруг очень тихо, и я начинаю очень тихо дышать, – только это будет наша тайна, согласна?

– Да! – Я тоже говорю очень тихо.

– Как только ты очень рассердишься и тебе захочется топать ногами или кого-нибудь поколотить, – и тут Мамочка говорит каким-то другим голосом, как будто волшебство начинается, – ты сразу говоришь себе: «Нинуша, сядь!»

– А-а-а… это будет волшебство? – спрашиваю. Я так рада, что мне даже в груди что-то мешает.

– Да, это будет твое волшебство, только твое волшебство! Вот слушай, – говорит Мамочка, – если ты вдруг очень рассердишься и тебе захочется топать ногами и махать кулаками, ты быстро скажешь про себя, обязательно не вслух, потому что это волшебная тайна, её никто не должен знать, ты скажешь себе: «Нинуша, сядь!» И тебе сразу станет прохладно, ты сразу перестанешь сердиться и просто будешь разговаривать – ты умная девочка и всегда обо всём сможешь договориться.

– Даже с Эллочкой? – спрашиваю.

– Почти со всеми можно договориться! – смеётся Мамочка.

– Спасибо, Мамочка! – Я бегу в нашу комнату. Помню, что у меня есть волшебство, и говорю: – Мамочка сказала, что… со всеми можно «договориться», но… – Я не знаю, что сказать дальше, и стою как глупенькая.

– Договориться! – Эллочка пожимает плечами. – Ты уже взрослый человек, тебе уже че-ты-ре года, и прекрасно ты понимаешь, что танк, пушка и корабль должны стоять, а не лежать на боку!

– А я хочу, чтобы всё было по-другому и чтобы они все лежали на боку! – кричу я.

Приходит Мамочка:

– Девочки, как дела?

– Я хочу, – кричу я и топаю ногой, – чтобы всё лежало на боку!

Мамочка начинает смеяться, даже хохочет, снимает очки и глаза вытирает. Мы с Эллочкой очень удивляемся, а Мамочка вдруг ко мне наклоняется, смеётся громко, а говорит тихо:

– Нинуша, сядь! Ой-ой-ой! Я забыла про свое волшебство!

Я наклоняю голову, чтобы Эллочка не увидела, не услышала и не узнала мою тайну, и тихо-тихо, про себя, говорю: «Нинуша, сядь!» Потом смотрю на Эллочку, она смотрит на меня, и я говорю – мне даже кажется, что немножко похоже на Мамочку говорю:

– Ну ведь можно… «договориться»!

– Договориться?! – У Эллочки глаза стали тонкие-тонкие.

– Нам с тобой договориться? О чём?

Я не знаю, с чего начать, ну вот я скажу: «Я хочу, чтобы всё было по-другому» – и что будет? И вообще, я не знаю, что такое – «договориться».

– Эллочка, – говорит Мамочка, она уже перестала смеяться, – как ты считаешь, вот танк, корабль, пушка – они настоящие, с ними можно воевать?

– Ну, Мамочка, – возмущается Эллочка, – конечно, они ненастоящие! Это игрушки!

– А где они у вас ночуют? – спрашивает Мамочка.

– За шкафом, – говорю я, – там у нас все игрушки ночуют.

– Там, по-моему, очень мало места, – говорит Мамочка, – значит, все игрушки лежат друг на друге?

– Да, – говорю я, – это «навалка».

– Вот и прекрасно, – радуется Мамочка, – значит, они и днём могут немножко полежать на боку. Эллочка, как ты думаешь?

– Пусть лежат! – Эллочка пожимает плечами и закидывает голову.

– Я пошла. – Мамочка машет нам рукой и выходит из комнаты.

Я кладу пушку, корабль и танк на бок – смотрю на них, а Эллочка берёт книгу на колени.

Думаю: надо у Мамочки спросить, что такое «договориться»?

Как хорошо – у меня теперь тоже есть свое волшебство. Но волшебство трудное!