Читать книгу Место в раю не гарантируется - Олег Дольский - Страница 11

Прошло 20 лет.

– Ты сегодня опять на сутки уходишь? – Марина машинально задала мужу вопрос, крася перед зеркалом в ванной свои длинные ресницы.

Время над красавицей было не властно. Всё те же брови вразлёт, ветреная чёлка… Да, зрелость (она же предвестник старости) в виде морщинок в определённых местах уже давала о себе знать. Но Марину Сафиуллину, в девичестве Левандовскую, это ничуть не портило. Взгляд был всё такой же горячий, ищущий любви, но в тоже время независимо-горделивый.

Хотя какую любовь ей ещё в этой жизни искать. Всё в семье Сафиуллиных за 15 лет совместной жизни сложилось замечательно. Могло быть и получше, но и так неплохо. Две дочки: восьмиклассница Камилла и третьеклассница Азалия. Собственная «трёшка» в новом доме, за которую уже всё всем выплачено. Автомобиль современный, высоко над дорогой стоЯщий – у мужа и маленькая иностранная «коробочка» красного цвета – у жены. Всё в ажуре.

Марина после окончания финансового института по знакомству была устроена в банк, где и сейчас прекрасно работала, доросла даже до замначальника небольшого отдела. Работа непыльная и доходы регулярно приносящая.

У Руслана поначалу тоже всё шло отлично. Поступил в мединститут, прилежно учился, окончил его с «красным» дипломом, много стажировался. С распростёртыми объятиями подающего надежды медика приняли в местное хирургическое отделение, и Сафиуллин довольно быстро зарекомендовал себя, стал популярным и востребованным врачом. Приезжали к нему оперироваться даже из других городов. Впереди маячила перспектива повышения по службе, но…

Однажды на ночном дежурстве привезли Руслану на скорой одну склочную бабёнку с подозрением на аппендицит. За тот час, что пациентку обследовали в больнице, она – то ли от мучающей боли, то ли просто по причине характера – успела обматерить всех и вся. Несмотря на явные показания к операции, больная от неё категорически отказывалась, заявляя, что все местные врачи – полные бездари, и, вообще, она под нож никакой ложиться не собирается, поскольку собирается завтра улететь на отдых в Египет.

Диссидентов подобного рода Сафиуллин встречал и раньше, однако со всех таких отказников принято брать расписку, мол, мне предлагали, но я против операции. За тёткой не уследили, она тихим сапом куда-то слиняла, никакой расписки не написав.

Руслан вздохнул, но что ему оставалось делать, не искать же её в ночи. А наутро беглянка была найдена в лесочке неподалёку от больницы. Мёртвая. Вскрытие показало, что у женщины начался перитонит, но если бы помощь подоспела вовремя, её можно было спасти.

Было заведено уголовное дело, долго разбирались. Родственники покойной вообще настаивали на том, что Сафиуллина – по их мнению, главного злодея в этой истории – надо посадить за решётку. Слава богу, до этого не дошло, и хороший адвокат спустил дело на тормозах. Однако карьерная линия в жизни Руслана с этого момента оборвалась: оперировать ему запретили и из отделения убрали, якобы пока всё не уляжется.

Таким образом, отцу двоих детей, врачу с большой буквы, пришлось искать место в смежных областях. Выбор пал на отделение скорой помощи. Теперь Руслан ездил в машине с «мигалкой» и опять спасал людей (это было его главной миссией в медицине). Да, не тот престиж. Да, не та зарплата. Но жить без своей работы он просто не мог и рвался на суточные дежурства как одержимый.

«В конце-то концов, – размышлял бывший хирург, – здесь я так же нужен, как и за операционным столом. А врач, выбирающий, где работа почище да жемчуг погуще, зря пришёл в эту профессию. Я не такой, нет. Я люблю людей, и я люблю их спасать. В этом мой истинный кайф».

Марина, понятное дело, воззрений мужа не одобряла. Она хотела большего. Она хотела покупать каждый месяц новое платье, она хотела постоянно выезжать на отдых за границу, она хотела каждые три года обновлять автомобиль, с каждым разом покупая всё более дорогой и престижный. Короче говоря, бедствовать вечная красавица Левандовская-Сафиуллина не желала, да и на то, чтобы поддерживать этот незыблемый статус красавицы, деньги тоже требовались: фитнесс, косметология и всё такое прочее – вещи отнюдь не дешёвые. А муж сутки катается на реанимобиле, потом трое сидит дома, фигнёй всякой страдает. От скуки даже рисовать начал. Лучше бы бабки по-нормальному зарабатывал, Айвазовский недоделанный.

– Ты сегодня на сутки идёшь? – с нескрываемым равнодушием спросила она у мужа. – Бутерброды приготовил?

Руслан и раньше относился к людям, витающим в облаках, а после ухода из больницы стал ещё более отстранённым, находящимся как бы за туманной незримой пеленой.

– Да всё нормально, – он будто и не слышал жену. – Я найду что поесть.

И пошёл на лоджию жужжать электробритвой.

– Папочка, я тебе чай в термос налила, – сказала заботливая старшенькая дочь.

– Спасибо, Камиллочка! – отец всегда теплел в лице, разговаривая с восьмиклассницей.

Она была папиной любимицей. Так уж в этой семье сложилось, как и во многих других, – каждый из родителей более тяготел к какой-то одной дочери. Камилла была папочкина дочка, Азалия – маминой. И не то чтобы Руслан не любил младшую – но не понимал. Не было в ней чего-то своего, остро импонирующего отцу. Старшая дочурка была копией папы – и внешне, и внутренне. Младшая, начиная с ясельного возраста, демонстрировала нетипичные для этой семьи качества: была непоседой, забиякой, капризулей. Что было удивительно для Руслана: он не находил в Азалии и маминых повадок. Внешне – да, что-то отдалённое было и от Марины, и от Руслана, а своим неоднозначным поведением она порой повергала окружающих в шок.

Вот и сейчас острая на язычок младшая дочурка возьми да ляпни:

– Мам, а ты меня сегодня в детсад собираешься везти? Или всё моську будешь мазать перед зеркалом?

– Азалия, как тебе не стыдно? Где ты только таких слов набираешься? В детском саду? Иди быстро собирайся! Я уже готова, а ты сама ещё даже зубы не чистила!

Младшая за словом в карман лезть не привыкла и выдала очередной перл:

– А знаешь, как у нас в детском саду тебя зовут? Престарелая фитоняшка!

Марине ничего не оставалось, как тяжело вздохнуть и подумать: «Ну откуда в ней такое? Даже я, первая красавица школы, не позволяла себе дерзить старшим. А этот,муж, даже слово «дурак» в своей жизни ни разу не произнёс. Наверно, это поколение такое пошло. Но ведь Камилла совершенно не такая».

Муж с термосом в сумке поцеловал дочек, мяукнул что-то незначительное жене и отправился на суточное дежурство.

Следом за Русланом и Марина вышла из дома, подгоняя дочек шагать побыстрее: она уже опаздывала на работу, а надо было ещё отвезти дочек в школу. Но женщина за долгие годы семейной жизни научилась справляться с такими задачами легко и непринуждённо и приезжать на работу без опозданий.

При выходе из машины на банковской парковке ей позвонили. Разговор был предельно краток.

– Да, в 7 буду, – ответила она неизвестному собеседнику или собеседнице.

Мягко и невзначай улыбнулась чему-то и, преисполненная женской манящей загадочности, отправилась в офис. Работу работать. А то без денег – это что за жизнь.

Руслан в это время уже мчался в карете скорой помощи на первый вызов. Он тоже в этот момент задумался о деньгах: Камилла просила планшет. Ничего, скоро получка. Будет ей планшет, ну и Азалии чего-нибудь надо купить. Если, конечно, всё не проесть за неделю. И кто только эти деньги придумал проклятущие…

От мыслей о хлебе насущном Сафиуллина отвлёк телефонный звонок:

– Да, Игорь, привет! Сейчас на вызов еду, говорить не могу. Извини, дружище, мы уже почти на месте. После я тебе сам перезвоню, хорошо?

– Хорошо, Руслик, буду ждать, – хриплым голосом отозвался Игорь Шибков.

Ему было трудно вести беседы в это солнечное утро. Он, как говорится, был «человек, измученный нарзаном». Уже вторую неделю водитель инкассаторской машины Игорь Шибков находился в отпуске, а поскольку ни фантазия, ни желание, ни финансовые возможности не вдохновляли его на поездки в замечательные места на глобусе, то он просто сидел дома и пил горькую.

О былых мечтах стать рок-музыкантом Игорю напоминали лишь старые плакаты музыкальных идолов на обшарпанных стенах да барабанные палочки, лежащие на полке в видавшем виды шифоньере. Сладкие мечты – они же детские глупости – были аккуратно складированы в мусорную корзину по окончанию школы. Окончив ремесленное училище, Шибков ушёл по призыву в армию, стал десантником, служил в горячих точках. Теперь каждый год второго августа он надевал тельняшку и шатался пьяный по городу вместе с извечно шумно празднующей, и потому ненавидимой всем населением, десантной братией. И хоть в фонтанах Игорь не купался, армия наложила на его судьбу весомый отпечаток. Он стал сильнее – безусловно, но обратной стороной медали беззаветного служения Родине в Игоре стала лихая беспардонность в характере.

Бедная мама видела, каким сын стал после армии. И вроде был повод им гордиться – всё-таки такую серьёзную школу жизни прошёл, но не таких сыновей хотят видеть матери.

После армии пошёл шоферить. Женился на простой девушке Свете, с которой познакомился накануне службы и которая два года ждала его возвращения. Потом родился сын, назвали Эдуардом. Света зачитывалась Акуниным и хотела назвать ребёнка Эрастом в честь её любимого героя Фандорина.

– Как? Эрастом?! – взорвался отец новорожденного. – Ты с ума сошла?! Эраст! Ты не подумала, как его потом в школе дразнить будут?

– Нет, не подумала, – ответила наивная сероглазая Света, не знавшая всяких похабных рифм. – А как?

– Фандориным, мля! – вздохнул Игорь. – Эдуардом назовём сына. Тоже ведь на «э».

Мужик сказал – мужик сделал.

Правда, проблемы топонимики в семье Шибковых оказались цветочками по сравнению с тем, что стало происходить дальше. Не сложилась жизнь у Игоря и Светы. Как гласит известный книжный штамп, семейная лодка разбилась о быт.

Устав терпеть вечные мужнины придирки, пьянки и тотальную негодность к семейной жизни, Света подала на развод. Не сказать, что Шибков был против: к этому времени он уже полностью разочаровался в радостях совместного ведения быта. Алименты он старался оплачивать своевременно (если работал, а было это не всегда). Эдика раз в месяц неудавшийся папаша посещал, иногда они вместе даже гуляли, пару раз ходили в кино и кафе. Такой расклад событий существует у десятков тысяч российских неполных семей, и ничего необычного в этом нет.

С работой, как это было замечено выше, у Шибкова не особо всё ладилось: периодически мужчина уходил в запой и на одном месте не задерживался. Старая, больная матушка, с которой Игорь жил, только охала да причитала, но ничего поделать с этой напастью не могла. Однажды один сослуживец по армии предложил Игорю работу. Водителем инкассаторской машины абы кого не берут, так что бывшему десантнику пришлось взять волю в кулак и бросить пить. Не так, чтобы завязать на все 100, но он даже матери пообещал, что в рабочее время – ни-ни и без перебора в выходные. После тяжёлой трудовой смены Игорь проявлял чудеса самообладания: ужинал, играл в «стрелялки» на компьютере и смотрел свои любимые детективные сериалы на канале НТВ. В выходные помогал матери работать на даче, ему это даже нравилось. Но недавно мама Игоря скоропостижно скончалась, и он остался один.

Больше всего Шибков боялся новогодних каникул и летнего отпуска. Не хватало мужику фантазии проводить эту кучу свободного времени. Ходил пару раз на лыжах – неинтересно, пробовал читать книжку – хуже, чем лыжи, по телеку идёт всякая хрень… На столе снова появлялась вечная мужская утешительница – бутылка сорокоградусной.

– Русланчик, ты что не перезваниваешь? – обиженным тоном сказал Игорь после часового молчания. – Совсем друга своего забыл?

– Ой, Игорь, совсем замотался, – ответил Сафиуллин, снимая очередной бабушке кардиограмму. – Извини. Один вызов за другим. Вначале на ДТП ездили, ну там всё не так страшно, лёгкие травмы. Теперь вот пациентка с подозрением на инсульт… Ты что хотел-то?

– И на фига ты, Сафиуллин, на этот вечный геморрой согласился? Пошёл бы в частную клинику, сидел бы в тепле-покое да деньги хорошие получал…

– А на фига ты, Шибков, в инкассаторскую службу пошёл? Тебе же предлагали на катафалке ездить. Тоже – тепло, покой, деньги.

– Ну ладно, Русланыч, уел ты меня, один-один. Я знаю, что тебе, да как и мне, спокойная работа не нужна. Адреналин играет, и всё такое. А ещё – призвание у нас есть.

Врач скорой помощи был против разводить в этот момент беседы о призвании и, поняв главное: другу скучно, он хочет пообщаться, кратко сказал:

– Игорь, завтра у меня выходной, давай пересечёмся, шары в бильярде погоняем. У тебя долго ещё отпуск?

– Только неделя прошла.

– Ты там смотри, аккуратней, во все тяжкие не пустись!

Шибков возмутился:

– Ты что? Я же матери слово дал. И Эдику тоже. Так, сижу пивком балуюсь, тебя хотел позвать.

– Хорошо, посиди, почки попромывай. Ладно, завтра стукнемся. Бывалого подтянуть?

Было слышно, как Шибков хмыкнул в трубку:

– Подтяни, если сможешь. Ему же сейчас не до нас. У него, видите ли, любофф!

– Игорь, завидуй молча! Человек, может быть, свою судьбу нашёл.

– Знаем мы такую судьбу, – Шибков был преисполнен скепсиса. – Эта курва обведёт Маркова вокруг пальца и свалит от него.

– Хорошо, вот ты завтра это ему и скажешь!

– Ничего я ему, Руслан, говорить не буду. Пусть сам получит граблями по башке. А то живёт, словно в сказку попал. Нам уже пятый десяток скоро пойдёт, старые мы для сладких сказок!

Сафиуллину пора была завершать разговор, и он сделал это весьма споро:

– Хорошо, Игорь, я тебя понял, завтра всё и обсудим. Макса я позову. До встречи!

– Пока, спасатель!

Руслан вытер пот со лба и сказал лежащей на диване пенсионерке:

– Кардиограмма у вас хорошая, давление высоковатое, но не критично. Переволновались, наверно?

– Да, сынок! До пенсии ещё полмесяца, а у меня уже все деньги – тю-тю…

– Эх, бабуля, вам ли быть в печали. Стоит ли из-за этого так переживать? Берегите сердечко-то. Дети есть?

– Есть, только не ходят они ко мне, у них дела всё, дела.

– Давайте я им сейчас позвоню. И возьмите под язык пять таблеточек глицина, сейчас всё будет хорошо.

Бабушка сказала врачу номер дочери, и он немедленно позвонил, понимая, что это главное средство исцеления в этом случае. Да и глицин, конечно.

Максим сидел по привычке дома и работал за компьютером. Работа сисадмином в фирме ему, в принципе, нравилась: непыльная и не надо было совершать забеги в ширину, прогибаться, изгаляться за рабочую копейку. Более того, он был убеждён, что даже смог бы стать хакером, если бы это понадобилось. Ну а зачем одинокому человеку, с двумя неудавшимися браками за спиной, так изгаляться и обманывать государство. На хлеб с маслом Максиму вполне доходов хватало, а икру красную-чёрную он не особо любил, отдавая предпочтение икре заморской, баклажанной.

Правда, неделю назад в душе Маркова появилось томительное волнение. На просторах интернета он познакомился с интересной девушкой. Как это произошло, Максим даже не заметил. Кто-то выложил какой-то проходной пост на тему из местной жизни, он лайкнул, а эта девушка ответила лайком Максиму. Завязалось виртуальное общение.

Кристина оказалась весьма приятной в общении особой. На поколение моложе Маркова, но, по её собственному признанию, предпочитающая парней постарше.

«Да уж, – подумал Максим. – Значит, не хватило тебе папиной заботы в детстве».

Но в душе факту знакомства Марков был весьма рад. Надо заметить, сорокалетние мужчины отказываться от внимания особ вдвое себя младше не будут. От такой разницы в возрасте могут родиться замечательные дети, да и просто для здоровья такие союзы играют исключительно положительную роль. Кровь должна обновляться, оживляться кровью молодой. Хотя для молодой девушки это имеет цель получения некоего опыта, а чаще – имеет сугубо меркантильный характер.

Максим, как истинный лежебока, зарабатывал достаточно средненько. Кристина Панченко, роковая рыжеволосая ведьмочка с лазурными очами, зацепилась за этого ленивого компьютерного хомячка по причине своей полной противоположности избраннику. Не могла такая бестия быть рядом с похожим на себя человеком – только с уравновешивающим её бешеный нрав антиподом, и Марков под эту роль идеально подходил. А самое главное, будучи мужчиной ведомым (читай – подкаблучником), он по жизни нуждался в сильной, волевой, яркой женщине – с ведущей ролью. Максима требовалось постоянно по жизни подталкивать, указывать ему верное направление, пинать. Вот Кристина и пинала, порой не только в фигуральном смысле. Что не отменяло в отношениях страсть и стремление в скором будущем создать семью. Так что всё в этом дуэте было гармонично: сошедшиеся вместе плюс и минус.