Читать книгу Место в раю не гарантируется - Олег Дольский - Страница 8

Уроки английского ученики Юлии Евгеньевны Шанской старались не пропускать: преподавала предмет она интересно, с огоньком. У многих получалось получать пятёрки, понимать и говорить на языке Шекспира. Учительница применяла в обучении всякие новаторские приёмчики. При ответе на вопросы школьники перекидывали друг другу мячик, а опаздывать на урок вообще все боялись: в этом случае нужно было на входе в аудиторию рассказывать пословицу на английском. Причём банальной “east or west, home is best” («в гостях хорошо, а дома лучше») отделаться было нельзя, приходилось придумывать нечто вычурное, например, “the devil is not so black as he is painted” («не так страшен чёрт, как его малюют»). Лексикон ребят неизменно расширялся.

К своим подопечным из 8 «Г»Шанская относилась чуточку лояльнее – как-никак, классный руководитель, первый наставник при входе во взрослый мир. По этой причине каждый урок Юлия Евгеньевна, будучи человеком общительным и участливым, всегда начинала с изучаемого предмета, а заканчивала классным часом.

На сей раз, после вчерашней памятной линейки, учебный план вообще пошёл прахом. С самого начала всем одноклассникам хотелось обсудить с «класснухой» гнусное поведение гайдаевской троицы из 8 «Г». Как же они, такие неблагочестивые пионеры, могли пойти на обман, опуститься до кражи. Достойны ли такие недоумки рода человеческого быть комсомольцами?

Больше всех распалялся староста Айдар Галиуллин – гроза всех нечестивцев и похитителей радиаторов:

– Это что? Сегодня они батареи со стройки увели, а завтра Родину продадут?! Я против того, чтобы их принять в ряды ВЛКСМ.

– Несовременно рассуждаешь, Галиуллин, – пытался отбиться от дурака Игорь Шибков. – Не в духе времени! Сейчас в стране перестройка, ускорение, гласность – а ты о продаже Родины рассуждаешь, связывая её со сбором металлолома. А в комсомольцы я и сам вступать не собираюсь, мне это нафиг не нужно.

– Игорь! – укоризненно посмотрела на парня классная руководительница. – Ну что ты такое говоришь?!

– Юль Евгеньевна, а на кой мне ваш комсомол сдался? – всем своим видом Шибков демонстрировал пренебрежение к затронутой теме. – Я в ремесленное училище пойду, рабочим стану – что, у меня от этого зарплата больше станет?

– Игорь, ты лишишь себя возможностей для карьерного роста! – глаза «англичанки» и от природы были чуть навыкате, а под очками с диоптриями вообще превращались в рыбьи. – Иди в музучилище, развивай свой талант.

– Я вас умоляю! Какой карьерный рост? Это Галиуллину надо – он же большим человеком стать хочет!

– А ты что же, не хочешь? – зло ответил староста. – А кто говорил, что хочет стать великим рок-музыкантом?

– Дорогой наш Айдар, – усмехнулся Шибков. – Если я когда-то и стану большим музыкантом, то твой комсомол точно не будет иметь к этому отношения.

– Юлия Евгеньевна! – взмолился о подмоге Галиуллин. – Ну что с такими делать прикажете?!

– Успокойся, Айдар! Садись! – охладила пыл молодого карьериста Шанская. – Сейчас действительно время такое – переломное. Неизвестно, к чему вся эта перестройка приведёт, но уже сейчас позиция Игоря имеет право на существование.

– То есть в комсомол теперь вступать необязательно? – задала вопрос Марина Левандовская, сидящая за одной партой с Русланом Сафиуллиным.

Юлия Евгеньевна сняла очки и туманно посмотрела в окно. На улице пошёл первый снег, и первые хлопья с неба уже успели покрыть пушистым ковром серо-коричневую ещё пару часов назад землю.

– Я не знаю, – тихо сказала она. – Школа вас уже это не может заставить сделать, и это должен быть только ваш личный выбор, только ваше решение…

В классе повисла тягостная тишина. Каждый думал о новом времени и о себе в этом времени.

– Юль Евгеньевна, а Левандовскую тоже в комсомол не примут? Она ведь у нас в проститутки собралась, – с задней парты раздался хриплый, насмешливый голос Вовки Шныкова по кличке Шнек.

– Шныков, прекрати сейчас же, – классная руководительница за все эти годы измучалась с этим рыжим хулиганом-двоечником, он стал для неё сущим кошмаром. – Извинись перед Левандовской.

Любому другому она бы приказала привести в школу родителей для беседы, но Вовка воспитывался с глухой бабушкой, так как папу его давно зарезали по пьяной лавочке, а мамаша спилась и сыном не интересовалась.

– Извинись сейчас же, – вторил учительнице Руслан Сафиуллин, сидящий за одной партой с первой красавицей в классе Мариной Левандовской.

Сама Маринка сидела ни живая ни мёртвая, лишь только румянец появился на её холёных персиковых щёчках.

– Посмотрите на него: защитничек выискался, – хулиган Вовка закинул ногу на ногу и презрительно сиканул слюной сквозь зубы. – Зря стараешься, она с тобой всё равно целоваться не будет.

– Шныков, что за тон? Как ты разговариваешь с товарищем?! И кто тебе дал право оскорблять Левандовскую?

– Ачё я? Как что – так сразу Шныков. Марин, вот ты скажи, на какой фильм ты вчера ходила с родителями?

– На «Интердевочку», – честно ответила первая красавица, поджав под стул стройные ножки. – И что из этого?

– Да я лично слышал, – Вовка впал в раж, откинувшись на спинку скрипучего школьного стула. – Ты утром всем девчонкам сказала, что хотела бы, как главная героиня, выйти замуж за иностранца и уехать с ним жить в капстрану.

– Нормальный ход! – одобрительно присвистнул Серёжка Хальзон. – И бабки, и шмотки всегда будут! Молодец, Марин!

Хальзон был хитроватый выпендрёжный парнишка с модной пышной причёской под Юру Шатунова. Учился неважно, зато исправно фарцевал джинсами, присылаемыми ему родственниками из Израиля. На переменах продавал всё, что движется, – от пробок из-под одеколона (игра в них была тогда очень популярна в школах) до швейных машинок марки «Зингер», но основным профилем неформальной коммерческой деятельности Сергея была продажа модных записей на кассетах и бобинах.

– Какой же ты ябеда, Шныков, – Марина презрительно сморщила свой милый вздёрнутый носик. – Мало того, что ходишь, подслушиваешь, так ещё и делаешь из мухи слона. Да, мы с девочками обсудили фильм и пришли к общему мнению, что лучше найти себе богатого заграничного парня, чем якшаться с таким раздолбаем, как ты.

– Ну точно, проститутка и есть! – Вовка залился смехом.

– Шныков! Вон из класса! – строго сказала Шанская.

– Ха, я знаю, Юль Евгеньевна, почему вы так Левандовскую защищаете. – Вовка небрежным медленным шагом двинулся к выходу. – У ней мать директор гастронома и вам продукты с чёрного хода продаёт. Хорошо устроились, поздравляю!

В классе повисла тишина. Все ребята знали, что хулиган сказал правду. На пятом году перестройки на прилавках магазинов было шаром покати – лишь ряды кильки в томате да сливовый сок в трёхлитровых банках. Иногда, конечно, на драку собакам что-то вкусное выбрасывали, но это происходило всё реже и реже. Чтобы отхватить какой-то дефицит, нужно было иметь «полезные» знакомства. Эпоха серпа и молота стремительно катилась в пропасть небытия.

Сафиуллин в два прыжка подскочил к задней парте и хлопнул по рыжей вихрастой голове пересмешника увесистым учебником. В ту же секунду рыцарь Руслан получил ответный хук в живот. Одноклассники одобрительно загудели, а классная руководительница тотчас вытолкала хулигана Шныкова взашей. Отдышалась, села за свой стол, сняла очки.

– Мне грустно, – печально сказала Юлия Евгеньевна. – Мне грустно, что вы превращаете урок в балаган. Мне грустно, что вы до сих пор как слепые котята. Мне грустно, что вам… нам довелось жить в такое время, когда на первом месте оказываются ложные ценности… Мне грустно, что мы сейчас все на перепутье…

Одноклассники переглянулись между собой в непонимании: к чему это «класснуха» развела философскую канитель? Какие ещё ложные ценности? Какое перепутье? То, что наступило время прохиндеев и спекулянтов, – плохо, но выживать же как-то надо. То, что девки готовы продать свои прелести обеспеченным чувакам, – тоже не есть хорошо. Так про это сейчас даже кино вон сколько снимают. И, вообще, в Стране Советов наконец-то случилась сексуальная революция. Хотя ещё несколько лет назад одна депутатша даже в историю попала, заявив на прямой связи с Америкой во всеуслышанье, что в СССР, мол, секса нет. Блажен, кто верует…

Марина нежно, как бы невзначай, тронула Руслана за руку:

– Ты придёшь в субботу на дискотеку?

Сафиуллина охватила приятная дрожь, он сглотнул слюну и промолвил лишь одно слово:

– Да!

Вообще-то, Руслан в субботу планировал сидеть дома, читать книги. К тому же вечером по телеку должна была идти новая серия «Знатоков». Однако лёгкое прикосновение соседки по парте заставило его изменить планы.

С Маринкой Левандовской хотел бы сидеть каждый мальчишка из класса. Не каждый бы в этом признался. Но хотели все. Ещё бы. Маринка выделялась не только на фоне девчонок из своего класса, но и была заметной юной особой во всей школе. Старшеклассники ходили за ней табунами. Она выглядела на порядок взрослее ровесниц: высокая, оформившаяся в известном плане особа с очень смазливым личиком и томными повадками, безусловно привлекающая мужской пол. Обеспеченные родители давали чаровнице всё, что она хотела. Одевалась в самое модное и яркое. На переменах бегала с девочками постарше за школу курить. Взрослая же уже – всё можно. Такие девушки во все времена волнуют мальчиков, становясь предметом бесплодных мечтаний, топорщащихся штанов и липких грёз. Поговаривали, что Левандовскую однажды вечером видели на районе целующейся с человеком по кличке Фаза – так звали грозу района, пэтэушника Рифата Файзетова. Фаза внушал всей округе священный ужас: рябой, грубый пигмей в широких штанах и кастетом в кармане кичился своими связями с криминальным миром и мог настучать в репу любому, чей взгляд он посчитал хоть слегка заносчивым. Подобный мезальянс Левандовской и Файзетова вполне мог иметь место: девушки любят хулиганов, невзирая на их эстетические и нравственные показатели. Это закон природы.

И на дискотеку Марина позвала Руслана лишь в благодарность за его сегодняшний мужской поступок – надо же, не побоялся, хлопнул хулигана Шнека по башке учебником. Вовка ещё это ему припомнит.

Кстати говоря, сидеть за одной партой с Сафиуллиным Левандовская сама изъявила желание. Марина, как можно догадаться, знаниями не блистала, а соседство с Русланом было девушке выгодно: тихий отличник всегда давал ей списывать, решал за неё задачки и ничего не просил взамен. Другие пацаны из класса – она знала – все слюной изойдут, обтискают, обтрогают, обдёргают всю; за любую сделанную малость поцелуй попросят. А Русланчик сидит себе тихо, теоремки доказывает и мурлычет себе под нос что-то вроде: «А этот катет у нас за кого катит?»

Красавица понимала, что она нравится отличнику как женщина(не побоимся этого выражения), но он, как истинный самурай, вёл себя всегда сдержанно и достойно. В глубине души этот мальчик, способный, как вчера выяснилось, даже на воровство батарей со стройки, ей нравился. Но нравиться мало – надо любить. А сейчас, в 15 лет, ни один ровесник: ни Руслан, ни кто-то другой – в её концепцию счастливого романа не вписывался. Девушек в этом возрасте, как правило, привлекают парни постарше. А поскольку она себе цену знала, свою розу она могла подарить только смелому и опытному садовнику, не боящемуся уколоть шипами руки и защитить её от докучливых воздыхателей. Фаза под эту роль подходил – сказки про красавицу и чудовище ещё никто не отменял.