Читать книгу Танец с жизнью. Трактат о простых вещах - Олеся Градова - Страница 14

Перехожу к описанию нашего первого свидания с человеком по имени Дамир. К слову сказать, я быстро забыла, что назначила ему встречу на четверг. Как много раз до него, я привыкла, что встреча будет переноситься со дня на день, и, исходя из опыта «прошлых жизней», запланировала на четверг поездку в клуб «ApтeFAQ», где мы и собирались устраивать тогда суфийскую вечеринку.

В обед Ян прислал мне и Инге приглашение на ток-шоу с известным маркетологом, приехавшим с «Каннских львов» – международного фестиваля рекламы. Кроме того, у нас оставался ряд вопросов по нашему мини-концерту, которые нужно было согласовать с арт-менеджером клуба.

Мы должны были обсудить интерьер, рассадку, поговорить с техником по звуку и передать приглашения-флаеры на вечеринку «Танец Жизни». В общем, я уже завязалась со многими важными с организационной точки зрения людьми, а потому решила не отменять визит в клуб, когда мне позвонил Дамир. Я была немного удивлена его пунктуальностью: он позвонил тогда, когда обещал, и вечер четверга у него был запланировано свободен.

– Отлично! Я сегодня вечером еду в «ApтeFAQ», быстро решаю все вопросы, и ты подъезжаешь туда часам к десяти. Я там буду с подругой, но я, надеюсь, это не испугает тебя?

– Нет, конечно, твоя подруга… Я хотел сказать «и мой друг», – он засмеялся, – но это, наверное, преувеличение… Я буду рад встретиться с тобой в этом клубе, тем более я так давно не вылезал в центр из своего Митино. Какие цветы тебе нравятся?

– Ой, не знаю. Ну, подари те, которые будут для тебя ассоциироваться с моим образом. Подойдешь к цветочному киоску и сразу все почувствуешь. – Я начала сочинять: – Например, дикая орхидея…

(Вот если бы он был похож на Микки Рурка, я бы стала его Кэрри Отис. Я уже начала предаваться кинематографическим фантазиям).

– ОК, я буду медитировать!

Он повесил трубку, и тут я подумала, что даже не спросила, как он будет выглядеть. Хотя, полагаясь на сердце, не сомневалась, что узнаю его из тысячи.

Мы с Ингой подъехали в клуб в начале восьмого, когда ток-шоу уже началось. Юноша с длинными, как у девицы, волосами, цитировал «99 франков» моего любимого Бегбедера:

– Особенно запомнились десять заповедей креатора. Из них здесь стоит привести заповедь номер восемь: «Никогда ни у кого не спрашивай мнения. Интересуясь чужим мнением, ты всегда рискуешь его услышать. А услышав, возможно, должен будешь с ним считаться». И бесспорно великая вещь – десятая заповедь: «Когда твой собрат-креатор демонстрирует тебе удачный слоган, главное – не выдать своего восхищения». Как надо знать мир творцов от рекламы, чтобы так писать!..

Я подумала, как интересно, каждый может изобрести себе заповеди. Реклама – это своего рода религия со своими обрядами, ритуалами, нагорными проповедями, своими богами и апостолами… Как люди виртуозно формируют реальность и ее фундаментальные правила! Может, надо создать Библию рекламы или Евангелие от политтехнолога, чтобы обеспечить и себе упоминания в самой читаемой книге мира?..

Телефон не ловил сигнал – подвальное помещение, не пробиваемое сотовыми вышками. В десять часов я временно покинула ток-шоу и пошла навстречу своему герою. Велико же было мое разочарование, когда навстречу мне, улыбаясь, по лестнице спускался плотненький татарского вида мужичонка, ростом на полголовы ниже меня. Вот тут я вспомнила все свои обещания: «Мне не важно, как он выглядит»…

Я лучезарно улыбнулась ему, в душе проклиная тот день, когда купилась на интернет-разводку. Он начал знакомство «с разбега»:

– Привет, как дела?

– Бывало и лучше.

– Чего-то не в духе?

– Да, скучно что-то…

– Я Равиль, а тебя как зовут?

– Равиль! – возмущенно воскликнула я, вопрошая и уже готовая отвесить ему пощечину за обман. – А ты что тут делаешь Равиль?

– Болтаюсь по клубам…

– Удачи, милый Равиль… – я выдохнула. Это было всего лишь Первое Испытание. Уж лучше я вернусь в зал и спрячусь где-нибудь за барной стойкой. Наилучшая диспозиция с точки зрения просматриваемости помещения и незаметной ретировки.

Внезапно я схватила Ингу за руку и сжала ее ладонь. Вот он, мой Дамир! Он стоял у входа с огромным букетом темно-бордовых, почти черных роз с тонкими белыми прожилками. Я почувствовала слабость в ногах, но взяла себя в руки и, по-кошачьи мягко ступая, двинулась к нему навстречу. Чуть позже в голосовые связки вернулась уверенность и требуемая по ситуации беззаботность.

– Привет! Ты как раз вовремя. Это ерундовое ток-шоу уже заканчивается, и теперь самое интересное – ролики с «Каннских львов».

– Привет! В жизни ты даже лучше, чем на фотке. Если хочешь, мы посмотрим твои ролики, а потом я предложу тебе кофе.

– Отлично. Это моя подруга Инга. Она – психолог, директор тренинговой компании. Прекрасно разбирается в людях, – шепнула я ему. – Я без нее никогда бы не решилась с тобой встретиться. Она мой ангел-хранитель.

– Я так и понял, что ты решила взять с собой подругу, потому что не решалась встретиться один на один, – ответил он также шепотом. – Ну что ж, если ты поймешь, что я не опасен, мы сможем потом встречаться тет-а-тет?

– Конечно, я и так вижу, что ты не маньяк.

Мы мешали окружающим смотреть шедевры от рекламы, поэтому я предложила перебраться в чайный зал. Официантка принесла вазу для цветов и огромный чайник цветочного маргентау. Через некоторое время моя чудесная подруга присоединилась к нам. При слове «массажист» Инга сразу схватилась за поясницу и начала интересоваться, что делать, когда болит «вот здесь».

– Ин, а если он тебя сейчас начнет спрашивать про нематериальную мотивацию персонала? – пыталась отшутиться я, чтобы прервать разговоры на «узко профессиональные» темы. Но он решительно был готов консультировать:

– Это, скорее всего, защемление нерва. Но есть замечательные упражнения, могу показать, ну и, конечно, посоветую пройти курс массажа. Позвоночник – это энергетический канал…

Пока он давал консультации, я украдкой наблюдала за его мимикой, тембром голоса, движениями. Узкий разрез глаз, как у Киану Ривза, мне всегда был симпатичен этот типаж. Они немного похожи, только «матричный» Ривз никогда не улыбается.

Нравится он мне. Красивый. Чертики в глазах. Я начинаю кокетничать – так со мной происходит, когда я хочу произвести впечатление и в ускоренном темпе сократить дистанцию. В такие моменты хочется выглядеть достойно и умно, но сохранить необходимую отстраненность, увы, не получается. Уже начинаю болтать без умолку, румянец, я чувствую, расползается во всю щеку. Я проверяю в зеркальце, не сбилась ли пудра…

– Мне нравится, когда женщина ТАК смотрится в зеркало. Ты ведь себе нравишься и при этом знаешь, что нравишься мужчинам. У тебя в глазах лукавство и самовлюбленность.

– Просто здесь жарко и у меня горит лицо.

Я машу руками, как веером, и возвожу глаза в сторону софитов, чувствуя себя актрисой захудалого театра.

– Я потрясен. Ты невероятно, невозможно красивая женщина. И если еще окажешься умной и чувственной, я просто не поверю, что такое бывает.

Где-то полушуткой, где-то почти всерьез мы обменивались любезностями и особыми, заметными уже не только нам сигналами. Да, мне очень хотелось показать, что я умна и чувственна.

– Я, кажется, начинаю быть лишней, – сопоставила происходящее Инга.

– Нет, Ин, останься, выпей еще чашечку чая. Сейчас уже пойдем на воздух.

Почему-то не хотелось ее отпускать. Мне было спокойно, пока она рядом. Она не только заполняет светской болтовней возникающие паузы – кстати, часто используемое мною качество – она умеет создать дружескую и очень искреннюю атмосферу. Кроме того, как психолог, прекрасно разбирается в людях…

Все-таки она осталась. Официант принес еще один чайник на троих. Мне хотелось затронуть более серьезные темы для того, чтобы блеснуть познаниями и прощупать его собственный бэкграунд.

– Как тебе наша идея – «суфийская вечеринка»? – Я уже сроднилась с этой идеей и считала ее своей.

– Звучит заманчиво.

– Ты знаешь, чем привлекает меня суфизм? Тем, что это не просто религия, это – философия, которая открывает путь к истине. Она учит смотреть глазами Бога, то есть смещать точку зрения. И если научиться это делать, можно избавить мир от страданий, а собственную душу – от пустоты и боли.

– Есть и другие способы стать счастливыми на этой земле – просто соблюдать законы…

– У нас все в рамках Уголовного кодекса! – воскликнула я. – Но это не означает…

– Олесь, ты никогда не даешь договорить, – Инга, видимо, из вежливости захотела позволить ему завершить мысль. – Дамир, о каких законах ты говоришь?

Я смутилась, опять достала зеркало, чтобы чем-то себя занять, пока они будут общаться, в противном случае я могу опять все испортить. Дамир продолжал:

– Есть законы белых ангелов и законы черных сил. Главный вопрос – какие из них ведут к процветанию и развитию личности?

– Есть только один Бог. Несмотря на то что одни верят в Будду, другие в Аллаха, третьи поклоняются Христу, Бог един, есть только разные наместники, – Инга не ответила на его вопрос, но он словно и не ждал ответа.

– Да, Бог один. Но Князя – два. Давным-давно на нашу Землю пришли Высокие духи, их прислали из Космоса, чтобы они ускорили эволюцию человечества. Среди них был и Люцифер. И хотя он не был высшим среди своих собратьев, именно ему по космическим законам назначено было стать хозяином Земли. Став хозяином, он решил вести человечество своим путем.

– И он убедил человечество, что главное – это земная жизнь, что дальше, за гранью, ничего нет… И тогда человек стал бояться и держаться за свое земное существование. – Инга явно больше моего знала об истории человечества. Я со своим суфизмом отходила на второй план. – А ведь ему говорили: «К чему одна земля, когда есть все миры?».

– Да, он был гордым и возревновал к Белым братьям, которые говорили о мироздании, пока он превозносил Землю, – повествовал Дамир.

– Получается, что он пошел против законов эволюции, потому что захотел обособить Землю и остановить вечное движение Космоса…

– Какая-то психология феодала! – подала я голос со своей «галерки».

Меня словно не принимали в игру, как в пионерском лагере, и это было обидно. А Инга упорно стояла на стороне «светлых»:

– Восстание Люцифера породило сопротивление Светлых сил, которые хотели спасти человечество. И все, что появилось на Земле после него, – ислам, учение Христа, буддизм, – только для того, чтобы бороться с темными силами, оберегая человечество…

– Вопрос, кто сильнее? Если бы Бог мог это сделать, на Земле не осталось бы униженных и оскорбленных, бедных и больных… Не было бы изнасилований детей и убийств. Почему он такой могущественный и не может этого? – Дамир не уступал в теософском споре.

– Это псевдовопрос! – Я снова была в игре. – Я вообще не исключаю, что все это – не более чем легенда!

– Победа Князя тьмы в том, что он сумел внушить людям, что его не существует, – Дамир улыбнулся, потому что ему казалось, что он выиграл спор. Это была не простая улыбка, в которой чувствовалась сила особого знания.

Под столом я случайно коснулась его ноги. Извинилась.

– Не стоит извиняться, мне понравилось…

– Ну… друзья… кажется, мне пора… – Инга как-то слишком спешно засобиралась, как будто ей стал неприятен весь этот разговор или она отказывалась присутствовать при зарождении моего нового романа. Ей и так нередко приходится терпеть мои слезы, когда надежда на лучшую долю оборачивается утраченными иллюзиями. Мы с ней были влюблены по очереди в одного мужчину. Мы предупреждали друг друга о подводных камнях, но никогда не делали выводов не только из чужих, но даже из своих ошибок, оставив юношеское восприятие жизни и повадки «девушек на выданье».

Я проводила ее на улицу.

– Как тебе Дамир?

– Внешне он симпатяга. Но все эти разговоры – извини, не для меня.

– Ты же тоже любишь мистическое…

– Любила… когда-то… Но это увлечение дорого мне обошлось…

– О чем ты?

– Олеся, это твоя история. Если тебя тянет к мистике, тогда возвращайся к нему. А я наелась уже…

Я знала, без подробностей, что у нее была какая-то странная история, но здесь почувствовала некоторую агрессию. Может, это чисто женская ревность? Мне не хотелось спорить с ней. Меня ждал Дамир.

– У тебя очень умная подруга. Когда она почувствовала, что нас нужно оставить вдвоем, она ушла, – очередной «правильно подобранный» комплимент был «отгружен» в адрес Инги.

Мы попросили счет и выбрались из подвала в вечерний июль. Я впервые за много лет почувствовала аромат усталого перегретого за день города, который снимал суетное платье.

Я хотела бросить цветы на заднее сиденье автомобиля, но прежде коснулась щекой нежных, чуть потерявших упругость бутонов. Меня как-то пошатнуло, словно асфальт изменил угол наклона под влиянием сильнейшего тектонического движения. Я чувствую их запах?!! Я уже много лет не различаю и не чувствую ароматов, даже собственных духов, поэтому пользуюсь только одной-единственной маркой, которую покупаю три раза в год в дьюти-фри разных аэропортов. Иногда мне казалось, что чувствую «фантомный» аромат – потому что точно помнила, как они должны пахнуть.

С присущим мне мрачным юмором, маленький шрам у виска я называю «ранением на колчаковских фронтах», а саму историю много лет стараюсь забыть. Во время одной предвыборной кампании под машину моего кандидата подложили взрывное устройство. Я ехала на машине сопровождения, когда раздался взрыв. От его «Мерседеса» осталось только погнутое шасси. Все, кто сидел в моей машине, получили легкую контузию. Я подумала о том, что перед выездом он предлагал сесть в его автомобиль, кажется, обсудить текст речи.

Помню, меня тряхнуло, лобовое стекло лопнуло и разлетелось по салону. Я вышла из больницы месяца через два. Восстановила большинство жизненно важных функций, в том числе мыслительные и рефлексирующие процессы. Но с тех пор я слабо различала вкус пиши и совсем не чувствовала запахов. В ресторанах я всегда ориентировалась на подруг – что они заказывали, то же брала и я. Периодически справлялась: вкусна ли сегодня форель?

По сути, мне было все равно, что употреблять в качестве пиши, она превратилась для меня в набор жиров и углеводов, взвешенных в калориях. Наверное, поэтому я перестала любить цветы – они мне напоминали, что я никогда не почувствую их благоухания.

– Дамир, я чувствую, как пахнут розы! Я несколько лет не чувствовала запахов, это со мной после тяжелой аварии… Или мне показалось?.. Нет, я чувствую запах твоих сигарет. Мне нравится он. А в этом доме на первом этаже пекут хлеб. – Я как ребенок словно заново познавала мир, его волнующие и немного тревожные запахи и вместе с тем выхлопы проезжающих автомобилей, немытое тело бездомного, возле которого стояла консервная банка для подношений.

Я приблизилась к нему, достала из кармана горстку монет и под влиянием момента абсолютного счастья хотела бросить мелочь в жестянку. Но Дамир остановил меня:

– Никогда не подавай таким людям. Ты губишь не только их, но и себя.

В своей эйфории от обретения какого-то по счету (третьего или четвертого?), но очень важного чувства я не обратила внимания на эти слова.

«В ворота радости входи осторожно», – почему-то я вспомнила слова, которые часто повторял при жизни мой отец. Был он человеком не суеверным, но никогда не любил ажиотажа и лишних эмоций. А у меня это наследственно по материнской линии – детская радость открытий, которые встречались мне практически на каждом шагу.