Читать книгу Танец с жизнью. Трактат о простых вещах - Олеся Градова - Страница 9

Далее я опускаю некоторые подробности – как прошла вечеринка, как выступала Азали, как звучали суфийские притчи… По сути, никто ничего не понял, да это и неважно. Процесс был гораздо интереснее, чем результат. Что касается Азали, и это публика сумела прочувствовать, – ей действительно удалось из ресторанного танца живота сделать то, что можно назвать «искусством для посвященных». В любом случае мне, как профессиональному организатору массовых мероприятий, можно было поставить «зачет». Зрители ушли сытые, довольные, весьма мало говорили о суфизме, но считали, что вечер удался.

Мне хотелось поговорить с Яном, обсудить наши дальнейшие совместные планы в шоу-бизнесе. Оформилась идея регистрации продюсерской компании Crazy Seasons, под эгидой которой будут проходить самые сумасшедшие пати в Москве. Суфийская вечеринка – только начало, мы еще устроим здесь настоящий шабаш! (Меня никак не отпускала идея «Ведьмы с Портобелло». ) Под слоганом Travelling To&From мы станем предлагать нашим гостям путешествие в иные реальности. А на улице рядом с местом проведения всегда будет дежурить «скорая» – это станет нашей фирменной «фишкой». Слоган был экспроприирован у одной известной писательницы, которая написала историю, как сходят с ума и возвращаются обратно. Концепция была в целом одобрена Яном, и мы начали готовить документы на регистрацию.

Кроме шоу-биза, были и некоторые события в моей жизни, о которых я хотела поведать моему «суфию», как с некоторых пор я называла Яна. В моем пространстве обозначились люди, появление которых, с рациональной точки зрения, объяснить я не могла, но понимала, что они также способствуют смещению моей жизненной фокусировки. Я полагала, что Ян поможет мне разобраться.

Именно Ян позже даст мне одну универсальную формулу, благодаря которой я смогу самостоятельно сделать анализ любой сложносочиненной ситуации. Если бы он слышал скрип мозга, который раздавался в процессе работы над его схемами, он бы обрадовался появлению одной из самых старательных своих учениц. А я в свою очередь не против получить еще ряд инструкций по выживанию в экстремальных условиях, которые хранятся у него на чердаках памяти…

Нашу беседу я помню лишь в общих чертах. Я все время пыталась начать разговор о том, что меня волнует, но никак не могла подобрать правильных слов. История получалась какой-то совсем плоской и даже с оттенком пошлости, которая всегда становится «гипотенузой» классического любовного треугольника. Я начала издалека, то есть с «Атлантиды» Платона, делая лирические отступления и предаваясь свободным ассоциациям:

– Ян, я оказалась в самом эпицентре битвы черных и светлых сил. Словно в «Ночном дозоре»… Ты можешь обвинить меня в чем угодно – что меня тянет в пучину страстей или мистики, что я фантазерка, девушка со сдвинутой психикой, человек с художественным восприятием мира… Только не бросай меня в терновый куст! Я хочу говорить как с доктором. Я человек адекватный в поступках и проявлениях, у меня достаточный порядок в голове…

Предисловие затянулось, потому что все переданные характеристики моей личности, в том числе и про «художественное восприятие мира», отразились в его довольно ироничной улыбке, хотя я рассчитывала на понимание.

– Ян, – пыталась я артикулировать свои мысли. – От меня требуют сделать выбор между белым и черным… Я даю путаные показания, мне сложно мыслить в этих категориях – «черное и белое». Для меня мир всегда воспринимался в полутонах, в нем не было четких границ. Есть двое мужчин, один любит меня, но не может быть со мной, а другой – притягивает меня как магнит. Но я боюсь его, потому что не знаю, куда меня это приведет… Классический любовный треугольник обернулся для меня вопросом нравственного выбора – какая я? Способна ли причинить боль, могу ли уничтожить кого-то правдой, готова ли принять новую заповедь «Убивать, чтобы жить»? И речь не только о том, чтобы бросить одного и уйти к другому. Меня хотят видеть в клане «черных», потому что это… как бы… мое предназначение… В общем, прошу тебя понять мое смятение и сказать, что мне делать…

Наверное, если бы рядом был не Ян, а какой-то другой человек, я бы не прибегала к столь эзопову языку, а воспользовалась бы более прозрачными образами. Но я же говорила с Яном, и он готов был понять мои лексические конструкции без особого напряжения.

Он взял блюдечко, вытряхнул из него конфетные обертки и поставил в центре стола. Из фольги смастерил крошечную фигурку.

– Видишь ли, мир – как это блюдце. С одной стороны белые, с другой – черные. – Он условно разделил блюдце на две равные части и поставил человечка в центр. – Ты – посередине. Вопрос – куда тебе двигаться?

– Как ты умеешь отвечать вопросом на вопрос! Это я тебя спрашиваю, куда мне двигаться? Так бывает – с одной стороны уютный, простой, но чужой мир. С другой – наполненный электрическими разрядами и разреженный горный воздух.

Он терпеливо дал мне несколько попыток найти решение самостоятельно, но я упорно продолжала играть роль ученика, который не готов размышлять и ждет откровения Учителя. И хотя метод обучения с помощью «наводок и подсказок» считается наиболее эффективным, Ян пошел мне навстречу. В который раз мой собственный метод «демонстрации крайнего идиотизма» показывал свою действенность. Позвольте мне некоторое время пребывать в образе очаровательной «блондинки», это недолго…

– Ты стоишь в центре?

– Ага, я в центре.

– Вот теперь представь, что оно вращается вокруг тебя, а ты… ты продолжаешь стоять в центре.

– То есть как это – стоять в центре? Но меня же сносит! Или ты считаешь, что центробежная сила должна компенсировать центростремительное ускорение? – Я тщилась вспомнить хоть что-нибудь из школьных уроков физики.

– Тебе, должно быть, наплевать на силы и ускорение, ты продолжай стоять в центре и не двигайся…

Я вспомнила дервишей, которые думают, что они стоят на месте, а Вселенная крутится вокруг них. Но их же не прибивает ни к одному из краев этой Вселенной…

– А если я все-таки потеряю равновесие?

– Когда почувствуешь, что теряешь равновесие, когда не останется малейшего шанса – выпрыгивай! – Он показал «катапультирование» маленького рукотворного человечка, который завис над блюдечком. – Прыжок, и ты над схваткой, над ситуацией. Вот и все…

Так просто объяснять, когда ты находишься вне ситуации, и так сложно представить, куда прыгать, если ты стоишь посередине блюдца. Я отложила его рецепт, как в поваренную книгу, надеясь, что когда-нибудь он поможет мне разобраться в мутном вареве, которое закипало в моей голове. Выпрыгни и окажись над схваткой. Похожая схема есть в концепции рефлексивного выхода: стрелочка вверх и в сторону. Смещение угла зрения. Взгляд с иной точки. Расширение панорамы сознания. Кажется, я где-то уже встречала эти формулировки. Словно все вместе – суфии, Азали, Ян – собирались в лоскутное одеяло какого-то целостного замысла.

Я на некоторое время погрузилась в характерную для меня задумчивость. Белое и черное… Вечное кружение сил…

– Ян, последний мой вопрос – а ты маг? А если маг, то какой – белый или черный? – поторопилась я присовокупить довесок к «последнему» вопросу.

– Сиреневый. – Он просто смеялся надо мной, как над блондинкой. И имел полное право.

– Ян, еще один вопрос, точно последний – что такое «шакти»?

– Зачем тебе это?

– Просто интересно, встретилось тут новое слово…

– Не засоряй свой мозг, – ответил Ян и стал собирать свои предметы в холщовый мешок.