Читать книгу Танец с жизнью. Трактат о простых вещах - Олеся Градова - Страница 16

Мы шли по Тверской, и наши руки иногда соприкасались. Глаза встречались, улыбка зеркальная – у меня и у него. Он взял меня за руку. Руки не отняла – как будто так было много, много раз раньше. Я сняла туфли с высоченными каблуками, и мы стали почти одного роста.

– Я так давно не ходил пешком по ночному центру Москвы.

– А я никогда не ходила по центру Москвы босиком!

– Если честно… Когда мы договорились о встрече, я думал, что мы просто попьем кофе, поболтаем и расстанемся. А сейчас… я совсем не хочу расставаться. Я бы вот так всю ночь бродил по городу, заходил во все кафе и пил с тобой кофе.

– А что нам мешает? У нас впереди вся ночь. Я чувствовала аромат кофе с корицей, запах ванили в латте, мне кружили голову такие новые для меня ощущения.

– Наверное, это и называется вкус к жизни – когда ты вдруг ощущаешь все грани тактильно, на слух, на вкус… Различаешь запахи – свежего хлеба, шоколада, французского вина…

– Может, ты и раньше чувствовала запахи, просто не обращала на это внимания?

– Дамир, я ходила по врачам, но они не могли сказать ничего вразумительного. Говорили, что нервное. У меня ведь очень нервная работа, полная стрессов – я организатор. Организатор массовых мероприятий, организатор политических кампаний.

– Ты разбираешься в политике?

– Нет конечно! Но это не мешает мне выстраивать работу в любом регионе, делать любые старт-апы и проекты «под ключ» и разруливать любые кризисные ситуации. Я работаю с министрами, рейдерами, западными светилами и отечественными отбросами… Ведь все дело в правильном подборе нужного ресурса – временного, человеческого и контроль тайминга. Прости, меня иногда заносит в профессиональный сленг.

– Мне, наверное, придется узнать много новых слов. Но я готов учиться у тебя.

Меня подкупал его неподдельный интерес к моей работе, ко всему, что меня увлекает и составляет разные грани моего существования. С одной стороны, это внимание было лестно, с другой – стимулировало меня рассказывать всё больше и больше о составных частях моего мира: о бизнесе, отношениях между людьми, моих профессиональных технологиях и сугубо личных тайнах.

– Дамир, прости, но мы, пиарщики, все говорим на нашем «птичьем языке», вводя в транс клиентов с помощью малознакомых и подчас малозначимых слов. – Я извинялась за все эти «стар-апы» и «тайминги». – Я постараюсь говорить в рамках общеупотребимой лексики. А то ты действительно перестанешь понимать меня.

– А в чем суть твоей работы?

– Да шаманим мы, – я хитро прищурилась. – С общественным мнением, со смыслами, с ментальными стереотипами… Ой, опять перешла на сленг! Я неисправима.

– Да ладно, я давно общаюсь с четой Брусникиных, они тоже говорят на этом птичьем языке, и уже привык.

– А они твои близкие друзья?

– Можно так сказать. Ведь они были единственные, кто пришел на мой день рождения. Или, может, я позвал только их… Я родился двадцать второго июня, на границе Близнецов и Рака.

– Ты шутишь!

– Нет, не шучу и даже почти не вру.

– Но я тоже родилась двадцать второго июня. На границе Близнецов и Рака. В год Крысы.

– Я на год раньше. Только это мой первый день рождения. С некоторых пор я – Скорпион. И у меня другой день рождения.

– Прости, это связано с какой-то экстремальной ситуацией? – Я опять почувствовала дыхание тайны. – Я на днях общалась с человеком, который пережил восемь клинических смертей, и слава Богу, рождений на одно больше.

– Нет, все гораздо проще. Я изменил свой гороскоп. Дату рождения, год рождения. На самом деле мне двадцать девять лет, а не тридцать семь.

Идея чудодейственного омоложения за счет смены года рождения меня затронула особенно глубоко.

– А как это возможно? – Мне требовался рецепт прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик, ибо я побаивалась начинать отношения с мужчиной, имеющим такое конкурентное преимущество передо мной, как молодость.

– Когда-нибудь расскажу.

– А я могу тоже изменить дату и год рождения?

– Если тебе разрешат это сделать.

– Ты говоришь загадками.

– Просто пока я не знаю тебя. А ты мало знаешь обо мне. Если захочешь, я всё со временем расскажу.

– Конечно, хочу. Но я никуда не спешу. Впереди вечность…

Мне было легко с ним. Как будто мне тоже было двадцать девять или на год меньше. Мы зашли в чайный клуб, на полу были разбросаны подушки-думки и вручную связанные из лоскутов коврики. На низких, не выше ладони, столиках стояли драгоценные чаи, которые официанты в японских кимоно разливали в крошечные прозрачные чашечки. Играло трио – дудук, барабан и что-то из струнных.

Он сел на коврик, брошенный на полу. Я подтянула подушку и села рядом. Нет, не рядом, а так, как будто хотела расширить свое пространство и зафиксировать границу, слегка испуганная таким стремительным сокращением дистанции между нами.

– Садись ближе.

– Подожди. Я сейчас сяду поодаль. Потом привыкну к тебе и сяду чуточку ближе. Я как Лис в сказке Сент-Экзюпери. Каждый день я буду садиться чуточку ближе.

– Хорошо, я готов ждать. «Впереди вечность», – он с улыбкой передразнил меня.

Я старалась не смотреть на его хорошо прокачанные плечи. Он слишком сексуален, чтобы можно было ждать вечность. Но что-то притормаживало внутри. Интуиция? Робость? Желание не проиграть, как раньше, на всех досках сразу? Хочу понять, почему меня тянет к нему. Я ведь почувствовала это нечеловеческое притяжение с самого первого его звонка. И не могла понять, дело ли в глубоком, сильном, завораживающем тембре голоса, спортивной фигуре или в том, что мы удивительным образом подходим друг другу, слышим друг друга? Совпадение наших «частот» скорее настораживало, чем радовало. Так не бывает? Слишком стремительное сближение… Я должна понять его душу прежде, чем отдам ему свое тело. Так внутри себя я облекала свое решение в слова, достойные страниц французского женского романа.

– Откуда ты подцепила эту фразочку – про вечность?

– Так, от одного знакомого, почитателя Будды. Он ухаживал за мной две недели. Две недели мы встречались каждый вечер и расставались только по утрам. Мы говорили и не могли наговориться. Мы не могли расстаться, и только эти слова позволяли нам оторваться друг от друга. «Впереди вечность». Мы даже не касались друг друга, как будто боясь физическим воздействием убить тонкое «тело» наших нежных отношений.

– А что случилось через две недели?

– Ничего. Я, наконец, решилась пригласить его домой. От волнения выпила бутылку шампанского и призналась, что однажды меня позвали на презентацию мужского стриптиза в клубе «Нирвана» и я пошла.

– И что?

– Он разочаровался во мне и сбежал. Больше я его не видела.

– А что такого, подумаешь, стриптиз…

– Не хочу повторять ошибок и вываливать тебе черные страницы своей биографии, но я приняла участие в конкурсе «Леди Нирвана» и выиграла его. То есть почти выиграла, потому что первый приз уступила какой-то даме, которая была спонсором вечеринки. Но в последнем туре конкурса я была явно впереди ее на полтора корпуса, как говорят на ипподроме.

– И что же было в этом последнем туре?

– Я не буду рассказывать. Пусть это останется моей тайной.