Читать книгу Танец с жизнью. Трактат о простых вещах - Олеся Градова - Страница 6

Когда я решила определить начало этой истории, мне показалось, что точкой отсчета можно считать встречу с Яном. Ян был Вещью в Себе. Если отталкиваться от «Критики чистого разума», в которой Кант говорил о существовании «вещей вне нашего сознания, независимо от нас и непознаваемо нами с точки зрения категорий рассудка», то в контексте Яна сначала я соглашусь с Кантом, а потом выступлю его «критиком». Ибо далее действует гегелевский принцип «познаваемости всего, что обнаруживает себя в явлениях». Ян обнаруживал себя в явлениях, а значит был в какой-то степени реален.

Яна называли гением и городским сумасшедшим, в паспорте у него стояло совсем другое имя, но новым знакомым он представлялся именно так. Оставим ему это милое чудачество. Он постоянно был чем-то занят, но нигде не работал официально. В прежние годы был лектором, тренером, потом, кажется, советником министра образования, разрабатывал новую концепцию обучения в школах с использованием игротехник. На Западе уже давно разобрали на сувениры «теорию игр», вручили Нобелевскую премию Джону Нэшу, а в России старались сбагрить «прогрессоров» в психушку или как минимум отлучить от госслужбы.

Ян – человек интересной судьбы. Он был богат, но растратил все деньги на женщин и цыган с медведями. Он создал целое философское учение, но не записал ни строчки, чтобы сохранить его для потомков. Он был окружен собеседниками и томными красавицами, но жил один. Он пережил восемь клинических смертей, и последнюю, по его словам, организовал сам и самостоятельно вернулся «из тоннеля». К этому можно добавить обостренную до предела интуицию, способность предвидеть события и влиять на жизнь людей, которые оказываются в его ближнем круге. Причем радиус этого круга, который не был величиной постоянной, он определял сам.

Люди, не входившие в этот круг, но знающие Яна, говорили о нем пугающие вещи. Довериться такому человеку – все равно, что ради шутки надеть скафандр и подняться на борт космического шаттла «Атлантис», а потом кричать сквозь звуконепроницаемое стекло, что произошла «судебная ошибка». За тобой задраят снаружи люки, а через некоторое время почувствуешь, как под тобой отделилась последняя ступень ракеты-носителя. Вернуться или отскочить уже не получается – воронка торнадо закручивается и остается только придерживать полы пальто.

Каким образом ему удавалось влиять на обстоятельства жизни других людей? Если сравнивать его воздействие с модными ныне производными от учения Рона Хаббарда – системами «лайф спрингов» и прочими психотехниками, то явление, в котором обнаруживает себя Ян, – это полное и категорическое изменение качества жизни объекта. Если вчера ты был «офисным планктоном» и всё, о чем мечтал – ипотечный кредит на квартиру в Западном Дегунино, то неожиданно для окружающих ты бросал работу и семью, мечты об ипотеке и пенсионных накоплениях, а еще через некоторое время обнаруживал себя за штурвалом судна, самостоятельно бороздящего просторы российского бизнеса.

Но это, как говорится, при «хорошем раскладе», потому что ты мог внезапно отключить мобильный телефон и отправиться на поиски Королевства Мустанг на крыше мира. То есть сделать выбор между карьерой и душевным комфортом в пользу дауншифтинга, и сидеть где-нибудь под пальмами, раскуривая косяки до конца своих дней. Абсолютно счастливый. Это не про личностный рост, это, скорее, про обретения своего «Я».

Жизнь людей в «ближнем круге» Яна действительно менялась фантастическим образом. Как будто подключался ускоритель, и ты отрывался от земли, теряя нажитое и отказываясь от всего, что ранее казалось тебе незыблемым. Вокруг говорили: «Он сошел с ума! Похудел и плохо выглядит…» Но через некоторое время «объект» возвращался в новом качестве и рассказывал о найденных в пути сокровищах. Жизнь снова набирала обороты.

Не исключаю, что его авторская методика изменения личности является своего рода «коучингом». Только коучинг с его «выходом из зоны комфорта» в таком депрессивном городе, как Москва, – штука дорогая, а Ян плату за консультации брал только в исключительных случаях, когда считал, что «объект» совершенно безнадежен.

Вопрос – зачем он все это делал? Процентов он не получал, участвовать в бизнесе не стремился. Ходил по городу в арабском платье-абае поверх широких джинсов и в сандалиях на босу ногу, подыскивая новую жертву для экспериментов. Впрочем, слово «эксперимент» он категорически отрицал. Его концепция выглядела иначе: «Мне интересно сделать тех, кто будет способен жить. И материал не важен». Именно так и говорил – «сделать». Будто чувствовал себя Создателем или Пигмалионом из греческой мифологии. По сути, он помогал человеку расширить границы восприятия и задействовать скрытый потенциал. На языке йогов такое расширение сознания называется «трансцендентальным состоянием», а на языке Яна – развитием заложенных природой способностей для достижения гармонии с собой и миром. Разве не к этому мы все стремимся?

При первой нашей встрече я решила, что передо мной довольно любопытный экземпляр (он единственный человек в моем окружении после Инги, кто не выпал в осадок от упоминаний имени толкователя суфийской традиции Идриса Шаха) и возможно сложение моего Инь и его Янь позволит довести до ума один из задуманных проектов.

Я представилась ему консультантом по репутации и созданию брендов. Много лет это приносило мне неплохой доход, и, в целом, позволяло вести нескучный и светский образ жизни. Нас называют «пиарщиками», но мне это слово всегда казалось каким-то низкопробным. Мы скорее управляем общественным мнением – составляем коктейль из желаемого и действительного, кидаем кубик льда корпоративной миссии и добавляем дольку манипуляции.

Но мы не собирались говорить про бизнес. Я сообщила ему о том, что увлечена суфизмом, арабским танцем и, дабы разделить свое хобби с широким кругом знакомых, хочу устроить восточную вечеринку с плясками в стиле belly-dance, рахат-лукумом и барабанами-табла. Я выступаю сценаристом, моя подруга Инга – режиссером действа, при этом проект некоммерческий, а значит, никакого гонорара не подразумевает. Идея была довольно гламурной, но «сырой» – некое подобие «шабаша ведьм» в несколько музыкальных сетов. Кроме того, нам нужен был ведущий программы, простите за выражение, суфий, который сможет донести до зрителя содержательную идею. И я предложила ему роль «суфия» в этом проекте.

– А какую содержательную идею вы хотите донести? – вполне резонно спросил Ян.

Я зависла как старый компьютер, потому что идеи как таковой не было, кроме того, что это должно быть мистически, оригинально и, как говорили в начале двадцать первого века, – в тренде.

– Сценарий основан на реальных событиях, изложенных в романе Коэльо «Ведьма с Портобелло» и представляет концепцию жизненной трансформации через танец, – пыталась я прибегнуть к авторитетам.

Не углубляясь в сюжет известного романа, героиня которого изменила свою жизнь и жизнь окружающих с помощью танца (а точнее, транса, в который она входила через танец, высвобождая спящие энергии), скажу, что идея эта казалась мне свежей и, главное, маркетингово привлекательной. Ян же назвал ее поверхностной, предложил изменить концепт и порекомендовал меньше читать плохих книжек. Я обиделась, резко встала из-за стола, опрокинув мутную кофейную жижу на подлетевшего некстати официанта, и попыталась утвердить свои «правила жизни» на земле – творец или добивается своего, или уходит из проекта. Он заявил, что проект ничего не потеряет, если я, как «творец», его покину.

С этой минуты я начала слушаться Яна. Клубный проект был наречен «суфийской вечеринкой», а на афишах решено крупно написать: «ТАНЕЦ ЖИЗНИ». Бумажки с моим сценарием «Ведьма с Портобелло» (а нечего воровать чужие идеи!) догорали в хрустальной чаше для окурков. В отличие от рукописей, которые не горят, мой креатив занялся быстро и оставил горьковатый дым. Я была великодушно отправлена на разработку нового текста.

Могла ли тогда я предположить, что пишу сценарий для самой себя, но мне не придется кружиться в танце, обернувшись шарфом, унизанным бисером и пайетками. Мне придется заново учиться жить…