Читать книгу Беллерофонт - Ольга Андреевна Артемьева - Страница 2

Глава 1.

Сигнал будильника монотонно повторялся. Лейтенант Стоянович открыл глаза и посмотрел на тыльную сторону своей ладони. Маленький вмонтированный дисплей iBody мигал зеленым светом, показывая время: 6:00. Мирослав сжал руку в кулак, и будильник выключился. Сразу после этого на циферблате высветились красные цифры и электронный голос сказал: «Сахар в крови повышен, вам будет автоматически введена рекомендуемая доза продлённого инсулина». Мирослав посидел несколько минут на кровати, а затем стал собираться.

Лейтенант быстро оделся, взял респиратор и вышел на улицу. Было еще темно, и, поскольку последние лет 150 ночное освещение в Москве из экономии не включали, молодой человек шел практически наугад. Ночью в городе было легче дышать, чем днем. Во-первых, действовало ограничение на использование личного транспорта. Во-вторых, в темное время суток было намного прохладнее, иногда столбик термометра опускался даже до плюс 17 градусов по Цельсию. «Сегодня как-то особенно свежо, – подумал Стоянович, – и дымом почти не пахнет, видно ветер поменялся».

Молодой человек сел в свой аэромобиль и полетел в сторону области. Мирославу было 24 года, в прошлом году он окончил Высшие курсы военно-космической подготовки, и вот уже полгода, как он работал в Центральном Военно-Космическом Управлении. Помимо основной работы, военным космонавтам было предписано раз в неделю посещать специальный тренировочный центр, расположенный на той же территории. Сегодня был как раз такой день. Мирослав должен был явиться в ЦВКУ к 6.30 утра, так как кроме тренировки должна была состояться еще и медкомиссия, которую военные космонавты, как и все жители Земли, проходили раз в месяц.

Мирослав поздоровался с приятелями космонавтами, стоящими в очереди. Настроение у всех было приподнятое, ребята радовались перемене ветра и обсуждали главную новость сегодняшнего дня.

– Эй, Мир, ты слышал, что доктор Гроссман отправлен на пенсию? – спросил Мирослава его бывший однокурсник и лучший друг Дэвид.

– Нет, а что с ним случилось, ему же всего 37 лет? Мне казалось, у него была неразвивающаяся форма патологии.

– Так-то оно так, да только Межконтинентальная Комиссия посчитала, что даже частично глухой человек не может работать врачом в ЦВКУ. И они предложили ему перевестись в любую другую медчасть на выбор, а он очень оскорбился и отправился на пенсию.

– Как жаль, – сказал Мир. – Он был хороший доктор, хоть и мало понимал в моей болезни.

– Не переживай, друг, теперь нами займется доктор Миллер, – сказал другой приятель Мирослава Максим, при этом загадочно улыбнувшись.

– Кто он? Я его знаю? – спросил Стоянович, нахмурившись.

Дэвид с улыбкой ответил:

– Новый врач у нас теперь – женщина. И я ставлю ящик пива, что на этот раз тебе понадобится не больше недели.

Мирослав удивленно поднял брови и хотел было возмутиться, но в этот момент дверь кабинета распахнулась, из него выглянула робот-медсестра и сказала: «Следующий по списку лейтенант Стоянович!». Мирослав улыбнулся зашушукавшимся ребятам и, сделав серьезное лицо, зашел в кабинет.

В кабинете за столом сидела молодая очень смуглая женщина. На вид ей было не больше 30 лет, а так как все современные жители Земли в той или иной мере были наделены азиатскими чертами, определить ее возраст было довольно трудно. Её прямые, черные как уголь волосы были собраны в пучок, глаза были почти черного цвета. Мирослав не без удовольствия отметил про себя, что женщина очень красива и необычна.

– Лейтенант Военно-Космических Войск Объединенного Правительства Земли Мирослав Стоянович, 2204 года рождения, прибыл для прохождения медицинского обследования, код патологии 286-597! – отрапортовал Мирослав.

– Вольно, лейтенант, оставьте этот официоз, вы не на параде – строго сказала доктор Миллер, и голос ее также показался Мирославу очень приятным. – Меня зовут Даниэла Миллер, я новый врач вашего Центра. Сейчас я задам вам вопросы, касающиеся вашего анамнеза. Готовы?

– Готов, доктор Миллер! – Мирослав невольно улыбнулся, и ему на долю секунды показалось, что доктор еле заметно улыбнулась ему в ответ.

– Итак, начнем. Повторите код вашей патологии.

– 286-597.

– Степень?

– Легкая.

– Пользуетесь какой помпой?

– RX-513, внедренной в iBody.

– Переливания крови делали?

– Нет.

– Процент вашего слуха?

– 86%.

– Зрение?

– Минус 3 – левый глаз, минус 2 – правый.

– Последняя коррекция зрения когда у вас была?

– В прошлом году.

– Как часто корректируете?

– Дважды в год.

– Зубные протезы когда поставили?

– В 2213 году.

– Сколько раз меняли их?

– Два раза, в 2220 и 2227 годах.

Доктор Миллер зачитала еще пару десятков обычных для медкомиссии вопросов, на которые Мирославу так много раз приходилось отвечать. Когда список закончился, доктор повернула голову к Мирославу и спросила:

– Какие еще отклонения у вас есть?

– Все общие отклонения, плюс отклонения, соответствующие патологии.

– Что-то еще?

–Ничего.

Сделав какие-то пометки в компьютере, доктор Миллер попросила Мирослава лечь на кушетку, и стала присоединять к нему различные датчики. Закончив измерения, Даниэла взяла у лейтенанта кровь из вены и поместила колбу в маленькую камеру. Затем доктор велела Мирославу встать на специальную беговую дорожку, и, закрепив провода, сняла показания с датчиков в динамике. После этой процедуры последовала еще одна: на Мирослава надели специальную маску и поместили в специальный бокс, в котором также находились всевозможные датчики, измерившие его давление, пульс и другие показатели в условиях невесомости.

Сняв все показатели, доктор Миллер села за компьютер и, попросив лейтенанта подождать, принялась обрабатывать данные. На гигантском экране отражались разноцветные диаграммы, графики и таблицы.

Мирослав посмотрел на доктора и подумал, что Даниэла определенно ему нравится. Лейтенант Стоянович всегда обращал внимание на привлекательных женщин, а они почти всегда отвечали ему взаимностью. У Мирослава было много ярких романов, но никогда не было серьезных отношений. Да и само понятие «отношения» за последние сто лет сильно трансформировалось. Раньше люди на Земле встречались, общались, между ними возникали взаимные чувства, потом они женились, заводили детей путем естественного зачатия. В век патологий естественное зачатие давно уже было невозможно. Организмы мужчин и женщин перестали функционировать нормально, и помимо специфических патологий, у населения Земли давно атрофировалась репродуктивная система. Люди могли заниматься сексом, но не могли посредством этого секса размножаться. Вопрос воспроизведения потомства решался при помощи экстракорпорального оплодотворения яйцеклеток более-менее здоровых женщин донорской спермой.

При таком подходе к репродукции необходимость заводить семью постепенно отпала. Будущие родители чаще всего даже не были между собой знакомы. Подбор производился по медицинским показаниям: задача стояла просто – взять двух максимально здоровых особей и сделать из генов не до конца разбитого болезнями человека.

Так было и с родителями Мирослава. У его отца был сахарный диабет в очень легкой форме, у мамы был порок сердца. По нынешним временам – почти здоровые люди, на которых не мог не обратить внимания Межконтинентальный Департамент Сохранения Здоровья. Родителей Стояновича никто не спрашивал о том, хотят ли они заводить общих детей: их просто поставили перед фактом, как и всех остальных жителей Земли, лишенных права выбирать, от кого они хотят заводить детей.

Тем временем, Доктор Миллер закончила свои вычисления и отвела глаза от гигантского экрана с таблицами и радиограммами. Она с удивлением смотрела на Мирослава.

– Это поразительно! – после некоторой паузы сказала она. – У вас нереальные для нашего времени показатели!

– Я знаю, – ответил Мирослав. – Врачи часто говорят мне это.

– И патология у вас легкая, – воскликнула Миллер и улыбнулась.

– Да, многие позавидовали бы, как вы считаете, доктор?

Улыбка соскользнула с лица девушки, и она вдруг стала очень серьезно ответила:

– Нет, Мирослав, я так не считаю….

– Почему же?

– Я думаю, что люди давно уже разучились завидовать друг другу. Ведь всем нам давно одинаково. Понимаете?

– Не совсем…

– Всем одинаково хорошо и одинаково плохо. Хорошо, когда болезнь отступает, плохо – когда обостряется. Все одинаково каждый день преодолевают своё недомогание, одинаково борются с недугом. Все одинаково поглощены собой и своим здоровьем, которое стало единственной ценностью в современной жизни. И очень трудно сказать, кому хуже, пациенту больному сахарным диабетом, которому ампутировали обе ноги, или же человеку, например, от рождения слепому. Вы и сами прекрасно знаете, что сегодня ваша форма патологии может быть легкой, а завтра она может необъяснимо резко начать прогрессировать. Поэтому я бы не стала на вашем месте хвастаться тем, что так хрупко, и что на самом деле от вас не зависит.

Мирослав виновато посмотрел на доктора и, готовый сквозь землю провалиться от стыда, проговорил:

– Простите, доктор Миллер, я как всегда ляпнул, не подумав. А ведь мне, действительно, просто повезло: из четырех прижившихся эмбрионов только я один дожил до 24 лет…. Один эмбрион перестал развиваться в середине срока, моя сестра умерла в раннем детстве, а брат скончался 3 года назад от лейкоза…. Слишком дорогая цена за один более-менее здоровый организм!

– Я знаю, лейтенант Стоянович, я изучала ваш профайл. И должна вам сказать, история болезни вас и вашей семьи очень заинтересовала меня. Вот что… Сразу перейду к делу. Ознакомившись с вашим анамнезом, я пришла к выводу, что нам необходимо сделать более тщательную диспансеризацию, с целью изучить уникальные особенности вашего организма. Вы знаете, что я, помимо всего прочего, занимаюсь еще и изучением проблем человеческой репродукции? Вы слышали что-то о программе «Беллерофонт»?

– О проблемах человеческой репродукции я, конечно, наслышан, а вот о программе почти ничего не знаю, меня как-то раньше эта тема не особо интересовала, – ответил Мирослав, с любопытством глядя на девушку.

Доктор Миллер пояснила:

– Не буду вдаваться в подробности, но, как известно, вся наша репродуктивная программа базируется на скрещивании здоровых генов доноров, за счет предимплантационной диагностики мы стараемся смодулировать более-менее здоровый организм, насколько вообще это возможно в современных реалиях. Нас интересуют люди с законсервированными патологиями. Вы и сами должны понимать, что ваши данные просто не могут не стать предметом пристального исследования. Согласием вашего руководства я заручусь. На обследование вас будут отпускать в рабочие часы.

– От моего личного желания, как я понимаю, мало что зависит, я всю жизнь сдаю какие-то тесты и анализы, как, впрочем, и все остальные люди, надо полагать, – ответил Мирослав.

– Приезжайте сюда прямо завтра, к восьми утра. Ничего с утра не ешьте, я буду брать у вас кровь. Да, и еще. Называйте меня Даниэлой, надеюсь, что наше сотрудничество станет долгим и плодотворным.

С этими словами Даниэла протянула Мирославу руку. Лейтенант пожал крошечную ладошку доктора и уже собирался было выйти из кабинета, как вдруг обернулся и сказал:

– Даниэла! Простите, я знаю, это конфиденциальная информация, и я пойму, если вы не станете отвечать, но раз уж мы с вами будем вместе работать…. Скажите, а какова ваша патология?

– Ничего необычного, Мирослав. У меня, как и у вас, сахарный диабет.