Читать книгу Через боль, но на волю. Дневник матери - Ольга Колодяжная - Страница 25

Дочь рассказывала, что когда шло следствие, особенно первые недели, была согласна подписать любые бумаги с любым признанием, лишь бы только ее отпустили в камеру, потому что это было время ломки. В этом состоянии с человеком можно делать все что угодно ради выполнения плана по раскрытию преступлений, это знают все. Не понятно, почему наша система не предусматривает в практике ведения наркоманских дел снятие тяжелейшего состояния отравления, чтобы больной химической зависимостью человек мог адекватно отвечать за свои слова и поступки.

Нет, я не в обиде на полицию и суд, и не потому, что боюсь встречи с ними. Всей сложной кухни их работы обычный человек и представить себе не может. В моем случае я увидела вполне дружелюбное отношение как оперативников, так и следователей. Расследование провели быстро и не старались «завалить» девчонку, приписать лишнее, открыто говоря мне: «Она у вас не конченая. Конченых мы видели много, сделайте все возможное на суде». Даже рекомендовали своего адвоката, который хорошо разбирается в таких делах.

К тому времени я уже была подкована с точки зрения закона и технологии ведения наркоманских дел. Это очень важно – знать законы, касающиеся наших больных детей, и знать опыт других родителей. Опыт этот говорит: если вам следователь рекомендует адвоката, ни в коем случае не пользуйтесь им. Чаще всего это сговор, взаимовыгодный и не бескорыстный, поставка клиента от следователя адвокату и подгонка дела под оплату того, сколько с вас можно сдернуть. Адвоката я наняла своего, молодого, честного, верующего человека, с нормальной, принятой в их среде оплатой, без всяких завышений. Но самое главное – мною было принято решение: не лгать самой и не платить за ложь, чтобы помочь дочери выкрутиться. Такой вариант предлагался ее отцом, который говорил мне: «Ты во всем виновата, поэтому должна заплатить в одно место две тысячи, в другое – три, и это в долларах, конечно, и тогда все будет самым лучшим образом».

Принять решение не платить было очень непростым для меня, ведь ни для кого не секрет, что система работает за деньги более надежно, чем когда их нет. Не все родители, имея деньги, удерживаются от оплат тут же возникающим «помощникам». Даже не имея денег, влезают в долги и «спасают». Но мой опыт подтверждает опыт тех, кто говорит: платить за то, чтобы вашего любимого наркомана выпустили, нельзя. Этот урок необходим для спасения его жизни. В тюрьме наркоманы живут! А на воле они быстро гибнут от передозировок, от поддельных некачественных наркотиков, от болезней, от суицидов и многого другого, что сопровождает их жизнь. Никто в тюрьме их не лечит, и даже во время ломок никто не помогает, но, переболев, обретя ясное сознание, они задумываются: «А зачем мне это надо? Я ведь хочу и могу жить иначе». Тюрьма может стать тем дном, от которого можно оттолкнуться.

Принять решение не платить, я не боюсь повториться, очень трудно. Очень хочется спасти! В очередях следственного изолятора, когда по многу часов ждешь возможности сделать передачу, родители делятся опытом и оплаты, и результата. Нужно хорошо понимать, что когда вы даете взятку в полиции или в суде, то вы полностью бесправны. Обещать вам могут что угодно, но это не значит, что обещание будет выполнено. В этой среде и около нее достаточно наглых вымогателей, не стыдящихся наживаться на вашей беде. «Ну, заплатили! Ну, не получилось! Нельзя было больше сделать за ваши деньги!» При этом вы ничего не проверите, ничего не докажете и ничего не сможете вернуть. Но стоит только начать платить и откупаться – и ваш дорогой в прямом и переносном смысле наркоман начинает наглеть и быстро залетает снова в подобную ситуацию – выкупили раз, выкупите и еще. Родители становятся кормушкой для системы оборотней и сами способствуют развитию болезни сына или дочери. Потому что когда за него платят другие, наркоман лишается повода задуматься о своей жизни.

Если подходить здраво, то первое, что нужно знать, действительно спасая своего ребенка, это законы. Вероятность попадания на скамью подсудимых у наркомана очень велика, и надо быть готовым. Тогда ты не впадаешь в истерику, знаешь этапы своих действий, знаешь права, которые могут нарушаться, и имеешь возможность не допустить этого. Тогда ты знаешь, как вести себя с оперативником, со следователем, с судьей, адвокатом и прокурором. Если ты знаешь законы, тогда меньше вероятность, что вашим невежеством воспользуются. Мне приходилось осваивать эту науку по ходу дела, и я допустила ряд промахов. Например, мне стоило денег узнать, что по украинскому законодательству близкие родственники наркомана имеют право быть общественным защитником. Это дает возможность после окончания следствия и до суда (а это может быть не один месяц), во время нахождения наркомана в следственном изоляторе, видеться каждый день один на один и обговаривать важные детали дела, поддерживать морально, что очень важно, поверьте. Вы в этом заинтересованы больше, чем ваш платный адвокат. Он все-таки посторонний человек, и у него таких дел не одно. Это дает право участвовать и защищать своего близкого на суде и контролировать ситуацию.

Страшно было не платить и не спасать, и не одна бессонная ночь была проведена с этим вопросом. По тому, как дело было предоставлено в суде, дочь шла по статье от пяти до восьми лет, и если бы даже дали минимум, то для двадцатидвухлетней девушки это была ужасная перспектива. Не одну истерику дочери я выдержала, которая умоляла меня заплатить, угрожала покончить собой. Ей вменяли покупку с целью распространения, она попалась с наркотиками второй раз за год к тому же судье и к тому же прокурору, которая была резко настроена против предыдущего мягкого приговора, освободившего мою дочь для лечения. Всем было ясно, что произошел не просто рецидив, а ухудшение ситуации. Как в таком случае могут повести себя прокурор и судья, мы не знали.

Пройдя пять судов за последние десять лет, я прихожу к странному, на первый взгляд, выводу. Где-то в глубине, на уровне подсознания, в нас крепко сидит убежденность, что суды существуют для того, чтобы наказывать и засуживать. Это рефрен существовавшего весь советский период обвинительного направления в юриспруденции. Но, оборачиваясь назад, я говорю, что в моем случае все приговоры были очень милосердными, надеюсь, что я не исключение. При этом мне, обычно, нечем было платить, оставалось только молиться. Милосердным был приговор и на этот раз. Третье заседание суда сделало нас счастливыми: с дочери было снято обвинение «приобретение наркотических средств с целью сбыта», изменилась статья и срок наказания. Адвокат, выйдя из зала заседания, выдохнул: «Это вам подарок от Бога! Окончательный приговор: тринадцать месяцев поселения».