Читать книгу Невский романс - Ольга Свириденкова - Страница 2

Следующее утро Иван Вельский против обыкновения провел дома. Словно полководец накануне решающего сражения, он все ходил по кабинету, размахивая трубкой и с нетерпением дожидаясь, когда родители разъедутся. Наконец отец отправился в Английский клуб, а матушка – по своим любимым модным лавкам. Тогда Иван решительно затушил трубку и бросился в комнату сестры.

– Одевайся быстрее, Полетт, едем! – прокричал он, застегивая на ходу офицерский плащ. – Два часа дня. Этот мерзавец должен быть в Летнем саду или на Невском.

Десять минут спустя Полина стояла на крыльце. Экипаж был уже подан – все тот же щегольский фаэтон с откидным верхом, в котором Иван давеча примчался домой. Он был великолепен: приглушенно-желтого, осеннего, цвета, с мягкими сиденьями, обитыми голубым бархатом, с роскошной золоченой сбруей. В тон экипажу была пара прелестных рыжих лошадок. Молодые, сильные, резвые, они нетерпеливо перебирали копытами. «Солнечная колесница Феба», – восторженно подумала Полина, усаживаясь в фаэтон.

Иван запрыгнул следом, и экипаж понесся по набережной.

– К Летнему саду, – прокричал Иван. – А там поглядим, куда дальше.

Удобно устроившись, Полина принялась с интересом смотреть по сторонам. Все ей казалось новым, все привлекало, восхищало и очаровывало. И в то же время проносившиеся мимо столичные пейзажи были до боли родными и знакомыми, только полузабытыми. Последние пять лет Полина провела в пансионе для благородных девиц. Занятые светскими развлечениями родители не забирали ее даже на лето. И хотя Полине прекрасно жилось в пансионе, где с ней нянчились, словно с какой-нибудь принцессой, она очень скучала. Не по родным и даже не по дому, а по любимому городу.

И вот ее, наконец, забрали из пансиона и привезли в Петербург. И целый месяц продержали взаперти, изредка вывозя на прогулки. Но так было принято, и Полина не возражала. Да и зачем было устраивать бурю в стакане воды, когда все делалось для ее блага?

Между тем фаэтон уже оставил позади Зимний Дворец и несся к Летнему саду. Достав из горностаевой муфты крохотное зеркальце, Полина придирчиво оглядела себя. Сегодня на ней были элегантный редингот цвета морской волны и просторный капор из плотного шелка, прозванный светскими остряками кибиткой (его задняя часть неумеренно выдавалась назад и вверх). Капор украшали изогнутые белые перья, живописно трепетавшие на ветру, и при взгляде на них Полина почувствовала, как у нее внутри тоже что-то затрепетало. От восторга, ощущения полноты жизни и… страха, что родители узнают о ее проделке и будут недовольны.

– Приехали! – громогласно объявил Иван, когда лошади встали перед высокими чугунными воротами. Затем он проворно соскочил на мостовую и помог спуститься Полине. – Итак, вперед, на штурм вражеской цитадели!

Несмотря на позднюю осень, в саду было чудесно. Листья почти облетели, и белые мраморные статуи с трогательной сиротливостью маячили между темными стволами. Рыжие верхушки деревьев возносились к свинцовому небу, жалобно трепеща прозрачными листочками. Пахло приятной осенней сыростью, легким морозцем и предстоящими зимними развлечениями.

Народу собралось довольно много, в основном – хлопотливые гувернантки с детьми и нарядно одетые дамы. На ближайшей к воротам скамейке сидел старик-шарманщик. Он негромко напевал:

Отыскав в кармане монетку, Полина опустила ее в кружку шарманщика. Ей вдруг сделалось грустно, сердце сжалось от тревожного предчувствия… Но задумываться было некогда, потому что Жан нетерпеливо тащил ее по усыпанной пожухлыми листьями садовой дорожке.

Брат с сестрой углубились в одну из аллей. Внезапно Иван придержал Полину за руку и толкнул за статую нимфы.

– Тихо, Полетт, тихо, Нелидов здесь, – прошептал он взволнованно. – Я только что его видел. Он стоит на боковой дорожке рядом с каким-то штатским.

Осторожно выглянув из укрытия, Полина увидела двух мужчин. Один из них, высокий худощавый брюнет со строгим лицом, был в офицерской шляпе с плюмажем и темно-зеленой накидке поверх ладно скроенного мундира. Другой, чуть пониже, блондин – в цилиндре и просторном плаще, отороченным шиншилловым мехом.

– Нелидов, надо полагать, высокий брюнет? – уточнила Полина.

– Он самый, – подтвердил Иван. – Ну что ж, попался, голубчик! Теперь ты от меня не уйдешь.

– Будем действовать, как договорились?

– Да. Погоди, сейчас, только дух переведу… Уф-ф, как я зол! Итак, вперед, сестренка, на штурм цитадели! – бодро повторил Иван понравившуюся ему фразу.

Подхватив Полину под руку, он с небрежным выражением на лице неспешно двинулся в направлении противника. Как было заранее условлено, они заговорили о театре.

– Кстати, Жан, ты слышал, что кузина Катрин на днях ездила в театр? – громко спросила Полина, будто продолжая начатый разговор. – Давали новый балет, и ей очень понравилась одна танцовщица. Кажется, Фонтанж, из французской труппы.

– Кто? Фонтанж? – с наигранным изумлением переспросил Иван. – Да помилуй, ma chere, она отвратительно танцует! Впрочем, я преувеличиваю: танцует она недурно, но ее фигура ужасна. Вообрази – танцовщица с кривыми ногами! Как тебе это нравится?

– С кривыми ногами? – весело воскликнула Полина и громко, вызывающе рассмеялась.

Краем глаза она заметила, как «противники» недоуменно посмотрели в их сторону. Однако они тут же вернулись к прерванному разговору, и тогда Полина решила действовать дальше.

– Тем не менее, – лукаво промолвила она, – я слышала, что у этой Фонтанж много поклонников. В их числе небезызвестный граф Бутурлин.

– Что ж тут удивительного? – пренебрежительно возразил Иван. – Граф Бутурлин – дряхлый старикашка, и ему уже все равно, кривые ноги или прямые. Да и потом, – он сделал выразительную паузу, желая привлечь внимание противника к своим словам, – если женщина излишне доступна, вокруг нее всегда будет кружить воздыхатели.

– Я не совсем поняла, что ты имеешь в виду, – деланно изумилась Полина. – Что значит «доступна»? Что она со всеми подряд любезна и ласкова? Так что же в этом плохого?

– О, абсолютно ничего! – со смехом воскликнул Иван. – Напротив, это очень хорошо… для нас, мужчин. Ласкова со всеми подряд… Ты очень удачно выразилась, Полетт, хотя сама не понимаешь истинного значения своих слов.

– Прости, но не хочешь же ты сказать, что Фонтанж относится к числу женщин… Нет-нет, даже не хочу этого слышать! А вот и моя кузина, подбегу к ней, подожди меня, – и Полина упорхнула на боковую дорожку. Она хотела оставить мужчин одних: ведь не станет же Нелидов вызывать Ивана на дуэль в ее присутствии! А в том, что вызов теперь непременно последует, Полина не сомневалась: ведь Иван только что оскорбил приятельницу Нелидова.

Иван сложил руки крест-накрест на груди и медленно повернулся к Нелидову. Тот, в свою очередь, повернулся к нему. С минуту они молча смотрели друг на друга: Иван – с дерзкой, вызывающей улыбкой, Нелидов – то ли с хмурым, то ли с сочувствующим выражением лица. Наконец Нелидов глубоко вздохнул и приблизился к Вельскому.

– Итак, молодой человек, – с расстановкой произнес он, – я вижу, вы все-таки решили настоять на своем. Что ж, я вас понимаю. Задета ваша офицерская честь, и вы опасаетесь сделаться посмешищем в глазах общества. Однако уверяю вас, что этого не случится. Я не болтлив, и даю вам слово, что о нашем… небольшом инциденте в гримерной мадемуазель Фонтанж не узнает ни одна живая душа. Что же касается самой мадемуазель Фонтанж, то она ничего не поняла из нашего разговора – мы ведь изъяснялись по-русски. Поэтому, – он окинул Ивана строгим взглядом, – предлагаю вам успокоиться и обо всем забыть.

– Забыть?! – возмущенно вскричал Иван. – Но, позвольте, сударь…

– Да перестаньте вы кипятиться, – досадливо перебил Нелидов. – В самом деле, была бы причина! Чего вы добиваетесь? Пулю в лоб хотите получить?

– Как бы эта пуля не досталась вам!

– И что тогда? Вы хотя бы представляете себе последствия дуэли? Вас, такого молодого, красивого, изнеженного, разжалуют в унтер-офицеры и сошлют в какой-нибудь отдаленный гарнизон. А там – убогая квартирка, грубые сослуживцы, вульгарные женщины… Вы этого добиваетесь?

Нелидов кивнул приятелю, и они быстро направились к выходу из сада. Опомнившись, Иван было хотел броситься за ними, но те уже пропали из виду.

– Ну что? – запыхавшаяся от быстрой ходьбы Полина повисла на руке брата. – Вы объяснились? Он вызвал тебя?

Бросив на нее хмурый взгляд, Иван озадаченно почесал переносицу.

– Объясниться-то объяснились, да вот только это ни к чему не привело. Представь себе: Нелидов, вместо того чтобы, как полагается приличному человеку, бросить мне вызов, дал мне отповедь. Отчитал, как нашкодившего школяра! Да что это за чертовщина, в конце концов? Что он себе позволяет?!

– Так что он сказал?

– Он предложил обо всем забыть. Якобы он будет молчать, и я не буду опозорен. И еще расписывал ужасы, которые ждут меня за участие в дуэли.

– Ужасы? Но ведь многие дерутся на дуэли, и ничего им за это не бывает. Впрочем, я не знаю…

– Зато я знаю, что отец всегда найдет возможность избавить меня от неприятностей! Да и почему я должен их бояться? Ведь это в некотором роде трусость!

– Так же, как уклонение от дуэли, – задумчиво проговорила Полина.

– Вот именно, – с живостью подхватил Иван. – Это трусость, слабость, малодушие! Но ирония в том, что трус – он, а позор ожидает меня. Правда, он заверил, что будет молчать о нашей ссоре. Но, простите, что же получается? Он меня оскорбил, затем не пожелал дать мне удовлетворение, и дело замято. Будто и не было никакого оскорбления!

– А оно было? – машинально спросила Полина. – Я уже запуталась в этой истории… Ну да ладно, Жан, что мы делаем дальше?

– Едем за ним, – решительно объявил Иван. – Я не намерен плясать под его дудочку, я его, голубчика, допеку.

Выходя из сада, они неожиданно столкнулись с другом и сослуживцем Ивана подпоручиком Свистуновым. Полина была с ним знакома и очень обрадовалась встрече.

– Что это вы несетесь как на пожар? – полюбопытствовал Свистунов, склоняясь к руке Полины.

– Да вот, друг Аркадий, какая штука… Нужно проучить одного зазнавшегося нахала, – важно и многозначительно объявил Иван. – Граф Владимир Нелидов, знаешь такого?

– Слыхал, – кивнул Свистунов. – Да ведь его коляска только что покатила вдоль Лебяжьей Канавки. Не иначе как в кофейню Марсиаля, я его встречал там.

– Вперед, – деловито скомандовал Иван, подсаживая сестру в фаэтон. Свистунов без долгих раздумий вскочил следом, и экипаж, завернув за угол, понесся вдоль Лебяжьей Канавки.

Кофейня Марсиаля находилась неподалеку от Михайловского замка. Выйдя из экипажа, Вельские и Свистунов устремились к стеклянным дверям. Из глубины общей залы доносился шум голосов, несколько смутивший Полину. Как благовоспитанной девушке, ей не полагалось посещать такие места. Но дух преследования уже захватил ее, и, чуть поколебавшись, она отважно вступила за братом в просторное помещение.

– Ага! – победно прошептал Иван, оглядывая залу. – Они решили не брать отдельного кабинета. Что ж, отлично. Занимаем соседний столик.

Темные бархатистые глаза графа Нелидова изумленно расширились, когда он увидел троицу воинственно настроенных преследователей. Задумчиво покусав губы, граф обреченно вздохнул и, философски улыбнувшись, снова заговорил с приятелем.

– Ничего, ничего, – бормотал Иван, потирая руки. – Я терпелив, настойчив, добьюсь своего… Эй, любезный! – громко обратился он к пробегавшему с подносом усачу. – А подай-ка ты нам самого лучшего французского вина! Да не забудь пирожное для дамы.

Едва вино оказалось на столе, Иван залпом осушил бокал, затем, почти без перерыва, второй и третий. Свистунов от него не отставал. Он быстро подстроился под настроение друга и тоже вошел в азарт. К немалому удивлению Полины, Иван, еще вчера боявшийся огласки, в красках описал Аркадию происшествие. Свистунов одобрил его поведение, тут же вызвался в секунданты и потребовал вторую бутылку, дабы выпить за успех благого дела.

Полина выпила совсем немного, но с непривычки вино ударило ей в голову. Она осмелела и перестала смущаться направленных на нее со всех сторон взглядов. Впрочем, посетители кофейни – в основном мужчины – смотрели на нее скорее с добродушным любопытством, чем с осуждением. От их взоров ей стало так жарко, что она отважилась снять капор и редингот и осталась в прелестном нежно-желтом платье, со складками на груди и изящными «зубчиками» в основании длинных пышноватых рукавов.

Провозглашая тост за тостом, Иван – а с ним Свистунов и даже Полина – не забывали бросать презрительно-дерзкие взгляды на Нелидова. Однако, к их непомерной досаде, тот оставался возмутительно спокойным.

– Мой дорогой Жан, нам пора переходить к более решительным действиям, – прошептал Свистунов. Иван кивнул в знак согласия, и Аркадий громко сказал: – Выпьем за то, чтобы небо послало хотя бы немного храбрости малодушным ничтожествам, уклоняющимся от дуэлей!

Его слова были встречены взрывом хохота, а разошедшаяся Полина даже захлопала в ладоши.

– Однако, mon cher, это уже переходит все границы, – негромко заметил спутник Нелидова князь Александр Зорич. – Эти подвыпившие гусары словно с цепи сорвались.

– И не говори, – с усмешкой отвечал Владимир. – Сказать откровенно, я уже устал от их нападок. Черт, и надо же мне было зайти к этой Фонтанж! Теперь молодой Вельский прицепился ко мне, словно репей, и, похоже, не скоро отстанет.

– «Ай, моська, знать она сильна, что лает на слона», – с улыбкой процитировал Зорич.

– Есть и другая пословица: собака лает, барин едет. Правда, это назойливое лаянье уже начинает действовать мне на нервы. Надо положить этому конец.

– Ты примешь его вызов?

Владимир задумчиво покрутил бокал.

– Нет, – твердо сказал он. – Не приму. Потому что, если мы сойдемся с оружием в руках, я ведь… – он грустно посмотрел на друга, – вероятнее всего, убью его. Он слишком разозлен и наверняка постарается меня прикончить, если я не выстрелю первым. Умирать я пока не хочу. А убить двадцатилетнего мальчишку, только начинающего жить… это чудовищно! Однажды я уже убил одного человека. Шесть лет прошло, а я все не могу простить себя.

– Я с тобой полностью согласен. Вот только, как отвязаться от Вельского? Судя по всему, он настроен решительно и не собирается оставить тебя в покое.

Владимир не ответил, потому что в этот самый момент его глаза встретились с прекрасными небесно-голубыми глазами Полины. Заметив, что он на нее смотрит, Полина постаралась придать своему лицу издевательски-насмешливое выражение. Правда, это получилось у нее плохо, ибо взгляд Нелидова, открытый, прямой и строго-вопросительный, смущал ее. Вдобавок ко всему у нее возникло неприятное ощущение, будто этот человек видит ее насквозь.

Внезапно Нелидов грозно сдвинул брови и сделал движение, словно собираясь встать. Вообразив, что он хочет подойти к ней, Полина испуганно вскрикнула и посмотрела на брата, ища у него защиты. А в следующий момент ужасно смутилась и покраснела, поняв, что ошиблась. «Грозный» Нелидов вовсе не собирался вставать, а лишь махнул рукой человеку, чтобы сделать новый заказ.

– Что это ты вздумал детей пугать? – шутливо поинтересовался Зорич, от которого не укрылось смятение Полины.

– Хорош противник, коли позорно бежит от одного моего взгляда, – съехидничал Владимир. – Да и то сказать: не женское это дело – лезть на амбразуру.

– А согласись, что эта княжна Вельская очень мила, – заметил Зорич, украдкой рассматривая Полину. – Чудесная белая кожа, нежные черты лица, соболиные брови, волшебные глаза…

– Романтик! – скептически хмыкнул Владимир. – А хочешь знать, что я вижу, смотря на нее? Легкомысленно взбитые у висков локоны, какое-то нелепое нагромождение на макушке и не менее нелепое желтое платье с рюшечками-оборочками. Она похожа на кремовую розочку с торта, ей-богу! Так и хочется легонько поддеть ножичком и в рот положить.

– Говори тише, а не то опять напугаешь ребенка, – весело предостерег Александр. И, пристально посмотрев на Полину, прибавил: – Нет, все-таки она мила. А вот ее брат – олух набитый. Что он делает? Разве можно так компрометировать сестру? Ведь этим кутежом в кофейне он ее ославит на весь город.

– Да, только попробуй ему это объясни, – хмуро прибавил Владимир. – А впрочем… ну их всех к лешему. Пойдем?

Бросив на стол несколько банкнот, приятели разом поднялись и двинулись к выходу. Да не тут-то было! Вконец разошедшиеся гусары мигом вскочили с мест и с разудалым боевым кличем: «Врешь, брат, не уйдешь!» – устремились вдогонку за противником.

Внезапно Иван остановился и что-то быстро шепнул сестре на ухо. Полина кивнула, а затем чуть ли не бегом бросилась к дверям, через которые в этот момент проходил Нелидов. Они столкнулись… И Полина с возмущенным возгласом отпрянула.

– Прошу вас, сударыня, – сдержанно произнес Владимир, с насмешливым поклоном пропуская ее вперед себя. – Я не имею привычки не пропускать даму, особенно когда она так торопится.

– Вы… вы меня толкнули! – с притворным негодованием выдохнула Полина. – И сделали это…

Она не договорила, так как Нелидов резко отвернулся от нее и вышел на улицу. Троица преследователей поспешила за ним.

Не успел Нелидов дойти до экипажа, как Полина преградила ему дорогу.

– Мсье, – возмущенно проговорила она, дрожа якобы от гнева, а на самом деле – от страха перед этим непонятным человеком и последствиями своего неприличного поведения, – я не позволю вам уйти просто так. Вы только что грубо толкнули меня в дверях. И я… я требую, чтобы вы немедленно извинились за свою возмутительную выходку. Или… – она выразительно посмотрела на подоспевших брата и Свистунова.

– Что-о? – мрачно сдвинув брови, переспросил Владимир. – Вы требуете от меня извинений?

– Да! – пропищала Полина, пятясь назад. – И, если вы их не принесете, нам придется нанести вам ответное оскорбление!

– Нам? – снова переспросил Нелидов. И вдруг, к неимоверному ужасу Полины, схватил Ивана за плечи и потащил за угол кофейни.

– Что вы делаете?! – испуганно заверещала Полина. – Ах, да помогите же кто-нибудь! Аркадий!

Оправившись от растерянности, Свистунов надвинул на лоб кивер и хотел было броситься на помощь другу, но Зорич остановил его.

– Спокойнее, молодой человек, спокойнее, – предостерег он. – Они и без вас разберутся.

Между тем Нелидов уже заволок слабо упирающегося Вельского за угол дома. Здесь он повернул его к себе лицом и хорошенько встряхнул за плечи.

– Послушайте вы, храбрец! – процедил он сдавленным голосом. – Мало того что вы сами ведете себя, как идиот, так еще и сестру вздумали позорить! Неужели в вашей голове совсем не осталось разума? Ладно, черт с вами! – безнадежно махнул он рукой. – Принимаю я ваш дурацкий вызов. Иначе, я чувствую, вы от меня не отцепитесь. Но драться с вами ни сегодня, ни завтра не собираюсь. Потом, когда-нибудь… Даю вам время опомниться и передумать. А если нет… Что ж, тогда выйдем к барьеру. Ну? Теперь-то вы довольны?

– Я… в любой момент… к вашим услугам, – не совсем твердо проговорил Иван.

– Да пошли бы вы с вашими услугами, – вполголоса пробормотал Нелидов и направился к своему экипажу.

Уже взявшись за дверцу коляски, он обернулся и в упор посмотрел на Полину. И снова, как давеча в кофейне, этот открытый и строго оценивающий взгляд смутил ее, заставив отвести глаза. Она вдруг вспомнила, кто точно так же на нее смотрел: лютеранский пастор, приезжавший в пансион, чтобы наставлять воспитанниц-немок. Правда, мадам де Самбрей быстро заменила этого пастора другим, более любезным и снисходительным.

Подойдя к сестре, Иван вытащил платок и вытер лоб.

– Уф-ф! – с облегчением выдохнул он, глядя вслед экипажу Нелидова. – Ну и денек! А все-таки, я его уел! – прибавил он торжествующе.

Свистунов хлопнул себя по бедру перчаткой.

– Так, стало быть, он все-таки согласился?

– Да куда бы он делся, – самоуверенно обронил Иван, который просто раздувался от гордости за успех своего предприятия.

– Что ж, отлично! – бодро пропел Свистунов. – Молодец, Вельский, поддержал гусарскую честь! Так когда же драться?

– Мы еще не назначили день, – тем же самодовольно-небрежным тоном ответил Иван. – Господин Нелидов попросил отсрочки.

– Ничего, это не беда, – со знанием дела заметил Аркадий. – Главное, что мы заставили его принять вызов. А поединок подождет.

Внезапно Полина вспомнила, что они уже давно выехали из дома, и засуетилась.

– Ради бога, Жан, едем поскорее домой, – взволнованно проговорила она. – Мне даже страшно подумать, как рассердится maman, если узнает, что я нарушила ее запрет.

Иван подсадил ее в экипаж, а затем проворно запрыгнул туда вместе со Свистуновым.

– Домой, домой! – приговаривал он возбужденно. – К черту дуэли, к черту Нелидова. Поручик лейб-гвардейского гусарского полка Иван Вельский умирает от голода!

– Ах, только бы вернуться до возвращения родителей, – бормотала Полина, уже не глядя по сторонам и отчаянно молясь, чтобы сегодняшняя проделка благополучно сошла ей с рук.