Читать книгу Путь до неба и обратно. Откровения стюардессы - Ольга Тэгави - Страница 7

– Ларис, давай сбежим отсюда, а? Не могу я больше так жить.

– Оль, ну опять ты за свое. Сама подумай, куда мы пойдем, нас, таких новоиспеченных лингвистов, столько развелось… Это раньше закончить иняз считалось чем-то престижным и заслуживало уважения, а сейчас то же самое, что юрист, экономист или психолог, – никому не нужная шайка сомнительных специалистов. Да ты посмотри вокруг, нас же пачками выпускают десятки вузов города. Не-ет, в наше время хорошую работу без знакомств и связей диплом переводчика найти точно не поможет. Будем считать, что нам уже повезло, – вновь утешала меня напарница. – Ведь правда здорово, что нас с тобой вообще сюда взяли.

– А знаешь, я ведь мечтала работать в офисе и часто, будучи еще школьницей, представляла себя в образе успешной ухоженной бизнес-леди, занимающей престижную должность и с легкостью затыкающей за пояс коллег-мужчин. Красивая подтянутая супервумен на высоких каблуках, в обтягивающем черном платье, с безупречным макияжем и красным маникюром непременно должна была восседать в бархатном кресле чистенького рабочего кабинета, отдыхать в пятизвездочных отелях во время командировок, управлять роскошным автомобилем класса люкс и ловить восхищенные взгляды мужчин, – делилась я с Ларисой своими представлениями о красивой жизни. – Я надеялась, что знание иностранных языков даст независимость, поможет выбраться из той дыры, где я жалко влачила свое существование и, кроме густого дремучего леса да пьяных жителей, мало что видела в жизни.

Конечно, я лукавила насчет того, что ничего не видела. В то время как ребята из моего двора ссылались в деревни к бабушкам на все лето, мы всей семьей выезжали к морю на юг. Родители, оба, работали на железной дороге, и им полагался раз в год бесплатный билет на поезд в любую точку нашей необъятной страны. Быть может, сейчас это не бог весть какая поездка, люди привыкли отдыхать на Канарах, Мальдивах, Сейшелах, но в те, постсоветские времена курорты Ялты, Гурзуфа и Анапы считались большой роскошью, которую мог себе позволить далеко не каждый. К первому сентября подружки возвращались от бабушек с деревенским загаром «маечка», а я еще до самой зимы вспоминала соленый запах моря, глядя в зеркало на свою золотистую кожу.

На тех же льготных основаниях маме каждое лето выдавались путевки в детский оздоровительный лагерь, куда я с удовольствием отправлялась на все три смены. Мой старший брат терпеть не мог долгие отлучки от дома, предпочитая проводить каникулы с родителями на даче, а вот я, наоборот, от «загородной виллы» шарахалась, как от приведения. Мне не нравились все эти полевые работы, связанные с посадкой, окучиванием и копанием картошки, зато я очень любила такие детские тусовки, где собиралось много ребят и можно было найти интересные знакомства, друзей, узнать что-то новое. В общем, меня всегда тянуло в люди и на приключения. Я мысленно благодарила Бога, что родители не препятствовали событиям, обогащающим внутренний мир их непоседливой дочери, и освобождали меня от летней трудовой повинности работать на грядках кверху местом неудобосказуемым.

– Только вот… разочаровала меня офисная жизнь в первую же неделю, слишком далека оказалась от моих представлений о ней, – с грустью я продолжила описание своих размышлений Ларисе, – и дело не в том, что я всего лишь секретарь, будь я менеджером, переводчиком или еще кем-то из офисных служащих, думаю, дело бы это не меняло. Ведь я мир еще со школьной скамьи увидеть мечтала, по свету ездить, на других людей смотреть. Я и английский только из-за этого учила много лет в надежде хоть немного приблизиться к своей мечте, открыть лазейку в манящий мир заграничной жизни.

Телефонный звонок прервал наш разговор. Как правило, он служил сигналом прекратить болтовню и снова приступить к работе. Вообще удивительно, что коммутатор молчал вот уже десять минут, такие долгие паузы случались редко.

Я спешно протянула руку к дребезжащему аппарату и сняла трубку. Звонил по внутренней линии Роман Юрьевич – основатель фирмы, в которой мы работали. Генеральный директор коротко сообщил, что с минуты на минуту ожидает делегацию важных партнеров, после чего сразу же отключился. Я продолжала смотреть на трубку, из которой доносились короткие гудки, и соображала, что же от нас требует руководство.

– Вероятно, пора готовиться к чаепитию, – предположила Лариса, извлекая из шкафчика красивый заварочный чайник. Коллега застучала каблучками в направлении кухни, а я принялась сервировать поднос, раскладывая по вазочкам шоколадные конфеты, белый воздушный зефир, сахар и другие сладости для гостей.

«Стрелка на часах приближается к четырем часам дня, а у меня с утра еще и росинки во рту не было, – думала я, глядя на аппетитные угощения. – Вот как только у меня появятся деньги, перестану экономить на себе и начну ходить обедать в столовую, как это делают все остальные сотрудники офиса», – клятвенно пообещала я себе, сдерживая очередной приступ голода.

Я давно погрязла в долгах и ждала первой зарплаты. Когда бухгалтерия дружно отправлялась в столовую, я оставалась сидеть за рабочим столом. Если же, проходя мимо меня, эксперты по финансам начинали приставать со словами: «Пошли перекусим», я опускала голову и под жалобный аккомпанемент желудка отвечала, что у меня много работы и схожу позже. Даже комплексный обед был мне не по карману, так как я с трудом каждый день выискивала деньги на проезд.

В офис вихрем влетел запыхавшийся Иван Петрович:

– Оля, а ты подготовила документы для Романа Юрьевича, что я просил тебя вчера? Он всюду их ищет и не может найти.

Иван Петрович, личный водитель генерального директора, его помощник и завхоз офиса, выглядел, как обычно, обеспокоенно. Этот высоченный крепкий мужчина сорока пяти лет отроду был склонен к суете и мог поднять шум из ничего. Вот только пользы от такой суматохи было мало. Он вообще принадлежал к тому типу людей, которые ничего из себя не представляют, но любят напустить на себя важности.

Я тогда еще была слишком юна и плохо разбиралась в людях, но вскоре определила причину столь нелепого поведения взрослого мужчины. Это был маменькин сынок, который вырос без отца и всю жизнь прожил в деревне под чутким руководством матери. Высшего образования мужчина не имел, но чудом занял неплохую для его тогдашнего положения должность.

Вот не зря говорят: хочешь по-настоящему узнать человека – дай ему деньги и власть. Наш Иван Петрович быстро забыл, кто он и откуда. Получив в свое распоряжение автомобиль, приличное жалование и дорогой костюм, заместитель директора, вероятно, решил, что этого вполне достаточно для того, чтобы по праву считать себя высокостатусным альфа-самцом. В отсутствие руководства он важно царствовал в кабинете и лихо отдавал приказания новой молоденькой секретарше, спихивая свою работу на нее. Нередко случалось даже, что посетители, впервые пришедшие к нам в офис, сталкивались с этой «важной» особой и думали, что генеральным директором является как раз Иван Петрович. Но стоило появиться настоящему руководителю, как завхоз тут же делался ниже ростом, напыщенность улетучивалась, и на порицания босса он отвечал голосом провинившегося ребенка. Ничего плохого я об этом человеке никогда не думала, уж тем более не желала ему лишиться рабочего места и отправиться обратно к маме в деревню, но одного я никогда не могу стерпеть в мужчинах, особенно в таких больших и взрослых: когда они ленивы, боятся брать на себя ответственность, до крайней степени трусливы, но строят из себя смелых и сильных, прячась за хрупкие женские плечи.

– Я собиралась сделать это сегодня утром, но Роман Юрьевич остановил меня, сказав, что это вовсе не моя обязанность и дело было поручено выполнить вам, – не отвлекаясь от своих дел, попыталась оправдаться я перед завхозом, а про себя подумала: «В этом офисе начальников больше, чем подчиненных».

Иерархия офиса распределялась следующим образом: парфюмерной империей заправляли два генеральных директора – супружеская пара, – у которых были два помощника. Одного – Ивана Петровича – вы уже знаете, а про второго я решила не рассказывать вовсе, так как человек он достаточно спокойный и интеллигентный, знал свое дело и человеческих качеств на пути к звездам не растерял. Следующую ступень занимала директор офиса – пожилая женщина лет шестидесяти пяти, у которой тоже был заместитель. Каждому директору, по идее, требовалась своя секретарша, но, вероятно, руководство полагало, что со всеми их поручениями должна уметь справляться я одна.

Помимо этого в мои обязанности входило выполнять просьбы остальных сотрудников – отправлять их в командировки, бронировать отели, авиаперелеты и многое-многое другое.

Офис наш был небольшой и состоял из нескольких кабинетов. Как и в любой другой фирме, имелись бухгалтерия, кадры, юрист, менеджеры и рекламщики. В каждом отделе был свой старший, зарплата которого, конечно же, превышала зарплату коллег, но и ответственность тоже возрастала пропорционально жалованью, поскольку за работу всего участка приходилось отвечать ему. Была также в офисе кухня, учебный класс, переговорная комната и несколько кабинетов руководителей.

Мне сразу понравился отдел рекламы, такие чуткие и творческие люди в нем работали. До сих пор поддерживаем связь с девушкой, разрабатывающей рекламный дизайн логотипов компании и баннеров. Ох и доставалось же, однако, этой бедолаге на планерках!

Были хорошие женщины и среди менеджеров, всегда приветливо улыбались и поддерживали добрым словом. Сотрудники отдела трудились от рассвета до заката, занимаясь закупками, продажами и анализом выручки магазинов парфюмерии. А вот бухгалтерию я не любила. И вовсе не потому, что там работали плохие люди, – наоборот, вполне безобидные и милейшие. Дамы в круглых очках прекрасно вели финансовые дела фирмы и хорошо разбирались в хитросплетениях налогового законодательства, однако мне не нравилась их медлительность. Со стороны казалось, они только и делают, что неспешно ходят с кружками по коридору на кухню за кипятком, чем препятствуют моей быстрой ходьбе. Нет, они даже не ходили, а проплывали, словно груженые баржи, по одной и той же траектории изо дня в день. Конечно, меня это злило, ведь у меня-то не было времени даже на одну чашку чая за день, а вот барышни из расчетного отдела совершали церемонию чаепития сто раз на дню: сразу после прихода на работу, через час после начала рабочего дня, за час до обеда, через час после обеда, за два часа до окончания рабочего дня и перед тем, как уйти домой. Из кабинета чаевниц то и дело доносился запах жасмина, бергамота и ромашки, поэтому укротительницы цифр в моей памяти до сих пор ассоциируются с ароматами горячих напитков.

А как мне нравились наши уборщицы! Их было две, и обе – Татьяны, очень добрые и душевные женщины. Одна приходила утром, а другая – вечером. К той, что приходила на рассвете, я прониклась большей симпатией. Таня поведала мне, что работает актрисой в оперном театре, но поскольку зарплата у людей искусства очень мала, то приходится еще подрабатывать техничкой. Но женщине нравился такой вид дополнительного заработка, и однажды она сказала:

– Офис маленький, чистенький, уберусь быстренько с утра – и весь день свободна. Живу я близко, на проезд денег не трачу, официальный стаж для пенсии идет, да и платят здесь неплохо.

Когда Татьяна назвала мне размер своей зарплаты, то я почувствовала легкий укол зависти. Ведь я-то получала немногим больше, но работала без обеда с раннего утра до позднего вечера, а у уборщицы, помимо частичной занятости, еще и никакой ответственности: помыла спокойно пол и уже через пару часов пошла дальше заниматься своими делами. Сейчас если бы мне пришлось выбирать между прежней чистенькой работой офисного клерка и «грязным» трудом уборщицы Татьяны, я бы скорее выбрала второе. Ну а в самом деле: мой себе пол и ни о чем не думай. Но тогда я даже мысли такой допустить не могла, иначе что: получается, зря я столько лет училась, корпела по ночам над учебниками, засыпала под лампой, чтобы офисы намывать? Да и не могла я доставить такого удовольствия школьным учителям, которые только и делали, что говорили нам с подругой: «Будете полы в туалете мыть да кирпичи на заводе таскать, больше вы ни на что не способны». Я даже представляю лицо нашей учительницы по геометрии, нервной сухопарой женщины со злорадной ухмылкой на лице, как она сказала бы обо мне: «Вот, взгляните на нее! А я что всегда говорила?»

Ну уж нет, что это за специальность – пол мыть? Слишком унизительной мне казалась такая работенка и явно недостойной моего умнейшего сиятельства. А вот Татьяна вовсе так не считала, напевала себе под нос веселые мелодии, размахивая тряпкой из стороны в сторону. Офисная Золушка была очень творческой натурой: помимо ежедневных репетиций в театре, женщина шила, изучала иностранные языки, увлекалась путешествиями и фотографией. Пару раз, пока начальства не было в офисе, Татьяна даже приносила свою дорогущую профессиональную камеру и устраивала мне самую настоящую фотосессию в роскошном кабинете Романа Юрьевича. Только моя добродушная улыбка и скромный внешний вид совсем не вписывались в богатый антураж сердца офисной империи.

Также я сдружилась с инспектором отдела кадров – робкой и старательной девушкой Гульнарой. Обладательница красивого имени, которое с персидского языка по версии самой женщины восточной наружности переводится как «цветок граната», была очень ответственна и панически боялась начальства. Стоило хозяевам появиться в офисе, как девушка тут же скрывалась за дверью своего кабинета и больше из него не выходила до конца рабочего дня. Ну вообще-то руководство держало в страхе всех подчиненных, поэтому мы сочувствовали друг другу, если кого-то из коллег вызывали в главную резиденцию.

Но больше всего, конечно, мы трепетали перед женой генерального директора и одновременно его партнером по бизнесу – Виолеттой Марковной. При виде этой властной, решительной и твердой, как скала, женщины хотелось убежать как можно дальше из офиса, по меньшей мере, залезть под стол. А когда она звала меня к себе в кабинет, то всякий раз я отправлялась туда как на каторгу – на негнущихся ногах и с трясущимися руками. Ее короткая, небрежно брошенная фраза: «Ольга, зайдите ко мне!» каждый раз приводила меня в ужас, так как я понятия не имела, что могло прийти в голову начальнице на сей раз.

Виолетта Марковна – человек, любящий структуру и порядок во всем. Все доклады она просила делать четко, громко и лаконично. Ее стол располагался напротив стола мужа, и в первый мой рабочий день, когда я вошла в кабинет в отсутствие начальников, то не могла даже понять, за каким столом работает женщина, а за каким – мужчина. Меня попросили положить документы на стол Виолетты Марковны, но я растерянно застыла с папкой в руках посреди огромного кабинета с окнами в пол. Я искала глазами какие-нибудь статуэтки, фотографии детей в рамках, цветы – в общем, что-нибудь такое, чем обычно девушки украшают пространство вокруг себя и что могло бы указать на женское присутствие в этой комнате, но ничего не находила. Лишь кипы бумаг, файлы с договорами да канцелярские предметы хаотично были разбросаны на обоих столах. Пришлось вернуться обратно за дверь и уточнить у сотрудника, направо или налево я должна повернуть, войдя в кабинет. Бежевый брючный костюм с наглаженными стрелками, который по обыкновению носила Виолетта Марковна, совсем не подходил ее тучной фигуре, он делал ее еще круглее и полнил. Я ни разу не видела на ней какие-либо украшения, хотя смею предположить, что позволить она могла себе даже самые дорогие и изысканные ювелирные изделия. Водолазка и даже черные туфли были на ней мужского фасона. Макияж отсутствовал, впрочем, как и маникюр, короткие русые с сединой волосы собраны в тугой пучок на затылке, а коричневый кожаный портфель дополнял образ бизнесвумен.

Мы, конечно, никогда не знали подробностей личной жизни супружеской четы руководителей, но, честно говоря, я до сих пор недоумеваю, как мужчина может жить с такой женщиной, в которой нет ни малейшего намека на женственность, а сплошной набор мужских качеств. Скорее всего, она не была такой раньше, и наш директор когда-то женился на милой хрупкой девушке, развестись с которой сейчас не позволяют партнерские отношения в совместном бизнесе, долгие годы брака и наличие двоих детей, достигших недавно совершеннолетия.

А вот ее муж – Роман Юрьевич – мне всегда нравился: и как человек, и как директор. Он, в отличие от супруги, никогда не повышал голос на своих подчиненных, всегда проявлял самообладание и сохранял спокойный ум даже в самых непредвиденных ситуациях. Однажды мне пришлось в очередной раз задержаться допоздна в офисе, и он угостил меня яблоком, проходя мимо.

Наблюдая за Виолеттой Марковной, я вскоре пришла к выводу, что женщина и руководитель – вещи едва допустимые. Все-таки матушкой-природой в нас заложена мягкость, кротость, сострадание, милосердие, забота о ближнем, доброта, а для управления предприятием нужны иные качества характера. Конечно, можно в себе выработать жесткость, занять позицию лидера, властвовать над другими, держать в страхе своих подчиненных, как это делала Виолетта Марковна, но как-то я чувствовала, что это совсем не то, что именно мне нужно. Поэтому я навсегда распрощалась со своим желанием стать бизнесвумен. А кем тогда?

Было около девяти вечера, и в офисе уже никого не оставалось, лишь в кабинете бренд-менеджера Марины с вкусной фамилией Ягодная горел свет. Охранник, дежуривший у входной двери, лениво зевал перед своим крохотным телевизором размером с коробочку из-под конфет, которыми я потчевала важных гостей директора.

В последний раз я подошла к компьютеру, проверила корпоративную почту и, взглянув на экран монитора с новогодней заставкой падающего снега, разноцветных гирлянд елки и задорно танцующего снеговика, отключила его от сети. Затем выпрыгнула из коричневых стареньких туфлей в свои поношенные зимние сапоги, надела дубленку, погасила свет в зоне ресепшен и медленно направилась к выходу.

– Что, отстрелялся, боец, наконец, и тебя домой отпустили? – служитель офисного порядка нажал на кнопку блокировки входной двери. Полный мужчина в клетчатой рубашке и больших очках в темной оправе недавно оставил свою основную работу, вышел на пенсию и теперь неспешно подрабатывал охранником. Жалованье, которое он получал в белом конверте раз в месяц, его полностью устраивало: сиди себе у двери, смотри сериалы да впускай-выпускай иногда посетителей.

– Отпустили… – вздохнула я и попыталась улыбнуться седовласому мужчине в ответ.

Пластиковая дверь пискнула, я потянула ее на себя, и, по привычке сутулясь, скользнула на лестничную клетку.

Офис располагался на втором этаже многоэтажного здания в самом центре города. Как птица, вырвавшаяся на волю из клетки, я выпорхнула на безлюдную улицу, вдохнула морозный свежий воздух и помчалась вдоль трамвайных путей в сторону метро.

Была середина декабря. Стояли сильные морозы, мелкие снежинки кружились в свете фонарных столбов. Проходя мимо величественно-массивных колонн Оперного театра, я вспомнила, как на днях покупала в кассе театра билеты на балет по поручению начальницы для каких-то особо важных гостей, и с грустью подумала о том, что у меня нет даже возможности сходить в театр. А ведь я так люблю балет…

Я вдруг почувствовала, что живу не своей жизнью. Вернее, я делаю все, что хотела бы иметь сама, только почему-то делаю это не для себя, а для кого-то. Другие, но не я, пойдут в эти выходные на «Щелкунчика», заполучив самые дорогие места в партере, купленные мной. Посторонние люди получат письма и новогодние открытки, старательно подписанные моей рукой, которые я отправила от имени начальницы накануне. Для чужих гостей я каждый день сервирую стол дорогой посудой, подношу чай и кофе на серебряном подносе, закупаю лучшие угощения в самом престижном магазине города, давясь слюной каждый раз, когда прохожу мимо баснословных цен на деликатесы. Как-то странно все устроено в этом мире: вроде бы я и попала на праздник жизни, только не на свой.

Сняв варежку, я просунула озябшую руку в сумку и на ощупь вынула из пачки сигарету, а затем, щелкнув зажигалкой, поднесла язычок пламени к ее кончику. Выпустив толстую струю табачного дыма, я вспомнила о том, что еще совсем недавно студентка института наивно полагала, что как только она устроится на работу в офис, то непременно бросит курить. Вот прям с первого дня возьмет и откажется навсегда от этой пагубной привычки.

– В офисе уже не будет переменок, перерывов между лекциями и веселых компаний курильщиков, – тешила я сама себя, – там меня будут окружать серьезные и респектабельные люди, в обществе которых курить не подобает.

В своем резюме, которое я старательно рассылала по всем компаниям города, предлагающим должность офис-менеджера, секретаря или помощника руководителя, в графе «вредные привычки» я ставила прочерк, а на собеседованиях умалчивала о своей слабости, всякий раз отводя глаза в сторону, если работодатель спрашивал об этом.

Вообще-то мне редко задавали подобные вопросы. Да и в самом деле, глядя на меня, было трудно заподозрить такую скромную девушку в пристрастиях. Обычно люди удивленно вскидывали брови и восклицали: ты куришь? серьезно?

Мне льстили такой взгляд со стороны и благоприятное впечатление, которое я производила на людей. Да, с тех пор как меня взяли на работу в офис, я стала травить себя меньше, но никотиновая зависимость не хотела меня отпускать. Днем я стойко держалась, так как у меня не было возможности выходить на улицу, но стоило вечером вырваться из темницы офисных будней на свободу, как я первым делом закуривала, в очередной раз давая себе обещание, что эта сигарета точно последняя и с завтрашнего дня я непременно брошу. Конечно же мне самой не нравилась эта отвратительная привычка, отравляющая мозг и разрушающая мое без того слабое здоровье. Также я прекрасно понимала, что это совсем не то занятие, которое может украсить женщину, ведь все мы – будущие жены и матери, и к тому же у многих мужчин девушка с сигаретой в зубах вызывает лишь отвращение. В подтверждение этому я не раз слышала в их мужских разговорах между собой, что лучше поцеловать пепельницу, чем курящую женщину. К тому же я слишком люблю свободу, а оттого ненавидела ощущение зависимости вообще от чего-либо, а уж тем более от такого маленького и ничтожного предмета, как сигарета. Мне неистово хотелось освободиться от этого многолетнего никотинового рабства, но я не знала, как это сделать. Изо дня в день я давала себе одно и то же обещание – со следующего понедельника начать новую жизнь. Вот только понедельник наступал, а чудо никак не происходило. Думаю, всем курильщикам это чувство хорошо знакомо.

«Однако не мешало бы поторопиться», – подумала я и перебежала дорогу на красный свет, не дожидаясь зеленого сигнала светофора. Электронные часы, расположенные на угловом от Красного проспекта здании, напомнили о том, что времени до отхода последней маршрутки оставалось совсем немного. Я быстро сбежала вниз по ступеням подземного перехода, на бегу опустила в турникет жетончик для прохода в метро, проскочила между металлическими ограждениями и вихрем влетела в последний вагон поезда.