Читать книгу Путь до неба и обратно. Откровения стюардессы - Ольга Тэгави - Страница 8
Часть I. Путь к небу
Убийства на Забабурихе
ОглавлениеНаселенных пунктов с названием Двуречье в мире много: начиная от Месопотамии и заканчивая Камчатским краем. Сначала я планировала оставить в тайне географическое положение поселка, в который так спешила в тот вечер. Но потом мне все же захотелось рассказать читателю, в каких краях проходило мое детство.
А располагается наш поселок Двуречье в Новосибирской области, в тридцати восьми километрах от города. Образовался он в далеких тридцатых годах прошлого столетия как спецпоселение, основными предприятиями которого были кирпичный завод и железнодорожная путевая станция. Бабушки, всю жизнь прожившие в этих местах, сказывали, как раньше сюда не ходили даже электрички, а магазинов поблизости не было. Чтобы купить хлеба, жители поселка ехали сорок минут до ближайшего населенного пункта на лошадях. Порой зимой все дороги заметало снегом настолько, что из домов вообще невозможно было выбраться до самой весны, поэтому продукты приходилось запасать на зиму с лета.
Мы переехали в этот поселок в конце восьмидесятых, когда мне было три года, брату – четыре. Мама долго стояла в очереди, и, наконец, ей дали от железной дороги благоустроенную теплую трехкомнатную квартиру. Папа категорически отказывался переезжать из города в глухомань, куда даже автобусы не ходят, а мама, хоть и тоже выросла в городе, с радостью была готова оставить частный дом с печным отоплением. По ее рассказам, в таких условиях с маленькими детьми жить было невозможно. За водой нужно было ездить каждый день на колонку, а удобства располагались на улице. Мы с братом постоянно болели, и ждать другую квартиру, поближе к городу, больше не было ни здоровья, ни сил. Поэтому мы вскоре переехали в Двуречье вместе с бабушкой.
В это время на лошадях уже, конечно, не ездили и при необходимости пользовались электричкой, но привычка запасать продукты на зиму существовала в нашей семье все мое детство. С приходом осени на балконе выстраивались в ряд большие мешки с картошкой и капустой, каждый день прибавлялись коробки с овощами, соленья и варенья, а морозилка забивалась на зиму мясом. Мама всегда говорила, что если мы не сделаем все необходимые заготовки осенью, то перезимовать будет сложно. Вот так размеренно текла жизнь в нашем двуреченском краю.
Что же представляло собой это поселение?
Больше оно, конечно, походило на деревню с частными домами, оврагами и лесами. Правда, я никогда не была в настоящих деревнях, поэтому о сходстве могу судить только по рассказам других людей и книжным описаниям. Здесь на зеленом просторном лугу паслись коровы, ходили гуси, в деревянных сараюшках хрюкали свиньи, а во дворах домов бегали курицы и лаяли собаки, звеня железными цепями.
Мы жили на четвертом этаже новой пятиэтажки из красного кирпича с видом на лес и частный сектор. Рядом стоял еще один такой же дом, построенный несколькими годами раньше. На этом кирпичные постройки в поселке заканчивались, и даже школа, в которую мы с братом ходили, и та была небольшим деревянным домом с печным отоплением да туалетом на улице.
Располагается поселок близ реки с забавным названием Забабуриха, что впадает в Иню. В сущности, этот узкий ручеек и рекой-то сложно назвать – так, небольшая речушка. Будучи детьми, мы любили бегать по ней босиком и в жаркий летний день часто убегали поплескаться в прохладной водичке и позагорать на зеленой солнечной лужайке.
Мы закатывали по колено штаны и могли часами предаваться этой забаве – бегать по речке, шлепая босыми ногами по песчаному дну, брызгать друг на друга прохладной водой, выискивать самые глубокие места и собирать мелкие камешки, которые в силу своей детской фантазии принимали за драгоценные.
Еще мы любили строить шалаши из крупных листьев и веток деревьев в глубоких зарослях реки, пили холодную ключевую воду из колодца, требовали плату с сельских жителей за проход по мостику, когда они шли за продуктами в единственный магазин в поселке. В качестве билетов мы выдавали им только что сорванные с дерева сочные зеленые листочки, а они угощали нас пряниками и конфетами. Тогда мы были в таком возрасте, когда растения спокойно заменяли и денежные купюры: нарвал с дерева, сколько тебе нужно, и «купил», что захотел. Взрослые никогда не запрещали ходить на речку и в шутку спрашивали, за какой такой «бабурихой» мы с подружками моем свои велосипеды, плетем венки из одуванчиков и строим замки из песка.
Рядом с Забабурихой была большая гора – Громиха. Не знаю даже, кто ее так прозвал и почему, вероятно, из-за ее гигантских размеров. Зимой мы съезжали с нее на санках, а летом забирались наверх, смотрели на журчащую внизу речку и нежились в мягкой траве. Когда мы стояли на вершине Громихи, нам казалось, что становимся ближе к небу, облакам, звездам и солнцу. А завидев высоко за облаками быстро движущийся предмет, мы начинали прыгать, визжать и махать вслед руками. Ну а поскольку никто из нас тогда не летал и не видел самолет в натуральную величину, то это было настоящим событием. Хоть мы и слышали, что он на самом деле очень большой и вмещает сотни человек, но не до конца понимали, как эта крапинка в небе может перевозить такое количество людей.
Еще мы всегда гадали, видят ли нас сверху люди, как выглядят с высоты птичьего полета Забабуриха и Громиха. Каждый раз мы все хором кричали, задрав головы и воздев руки высоко вверх: «Самолет, самолет, забери меня в полет!» и повторяли фразу до тех пор, пока лайнер не скрывался из виду, оставив позади себя белую полосу.
Были и мистические легенды и истории, ходившие вокруг Забабурихи и Громихи. Однажды, ранней весной, когда река разлилась в полноводье, мы собрали небольшую экспедицию и отправились на самое настоящее расследование о длинной серии убийств. С напарниками по раскрытию преступления мы где-то раздобыли следующий реквизит: ржавый компас, армейскую фляжку для воды, старые, почерневшие от времени карманные часы на тонкой серебряной цепочке, а также взяли с собой на всякий случай блокнот с карандашом для записей, фонарь и складной ножечек. Вероятно, одним только нам тогда было известно назначение всех этих предметов.
Затемно я вернулась домой, промокшая до нитки, грязная, замерзшая и полная впечатлений. Весь вечер я взахлеб рассказывала маме на кухне об убийце, который насиловал местных женщин, убивал их, а потом сбрасывал трупы в глубокие темные воды Забабурихи. Поражаюсь маминой актерской игре, ведь она ни разу меня не прервала, не сказала, что ей некогда слушать детскую чепуху, наоборот: задавала уточняющие вопросы, помогающие пролить еще больший свет на всю эту историю, и кормила вкусными свежеиспеченными пирожками с капустой и яблоками. «Какого цвета, говоришь, были волосы у убитой?» – спрашивала она, прекрасно зная о моей бурной фантазии и склонности придумывать себе разные приключения, а я тогда подумала о том, что будь я журналистом или репортером, то непременно бы написала в газету следующую заметку:
«Внимание, сенсация! Свежие новости! На днях группа детей раскрыла серию жестоких преступлений и вышла на след убийцы, сбежавшего из тюрьмы прошлой зимой. Бывший заключенный долгое время прятался в лесу, где выкопал землянку, обеспечив себя всем необходимым для жизни и расправы над несчастными жертвами. В зарослях реки Забабуриха были найдены волосы, очевидно, принадлежавшие убитым женщинам, следы крови на деревьях и остатки обгоревшей женской одежды на месте, где когда-то полыхал костер. Убийца сжигал вещи, тем самым избавляясь от улик, а тела сплавлял в воду вниз по течению. Также детям удалось установить точные даты убийств, которые преступник вырезал ножичком на коре березовых стволов, используя римские цифры и загадочные символы. Отважные дети проявили смекалку и смогли расшифровать имена убитых, а также не побоялись даже спуститься в жилище убийцы, чтобы выяснить подробности жизни и быта кровожадного маньяка».
Далее бы следовали фотографии землянки и ее внутреннего убранства: печь-буржуйка, на полу валяются фуфайка, покрытая белыми разводами влажной плесени, стоптанные кирзовые сапоги с застывшими кусками глины, огарок свечи, на стене висит большая кастрюля, чугунная сковорода, вилы, топор, в углу – кровать с ржавой железной сеткой, из которой в разные стороны торчат пружины.
Я представляла, как после этого нас наградят медалями за доблесть и отвагу, поместят фотографии на школьной доске почета и, конечно же, расскажут по телевидению в свежем выпуске вечерних новостей на первом канале.