Читать книгу Путь до неба и обратно. Откровения стюардессы - Ольга Тэгави - Страница 9

Каждый вечер я думала лишь об одном: успеть на последнюю маршрутку, которая в полдесятого отправлялась из города. Совсем подходящие мысли для молодой девушки, не правда ли? Несколько месяцев назад я получила диплом, к которому так долго шла, и теперь, вместо того чтобы наконец вздохнуть и порадоваться жизни, свободной от лекций, учебников, оценок, экзаменов и стрессов, я нашла себе иной повод для беспокойства.

Все дело в том, что меня постоянно преследовал один и тот же страх – опоздать на последнюю маршрутку. Ведь я хорошо знала, каково простоять час на морозе в ожидании автобуса, который мог прийти, а мог и не прийти вовсе. Да и дорога от автобусной остановки до дома была совсем неблизкой. К тому же она пролегала вдоль глубоких оврагов, лесов, полей и заброшенных гаражей. Быть может, если бы там был хоть один фонарь, то было бы не так страшно, а пробираться в потемках по скользкой дорожке – занятие, скажу я вам, не из приятных.

Еще добавляло страха воспоминание о том, как однажды мы с подругой, ученицы стредних классов, возвращались домой после школьной дискотеки. Возле нас остановилась машина, полная пьяных мужиков. Они настойчиво предлагали подвезти нас до дома, медленно ехали рядом и отпускали в наш адрес фразочки типа: «Эй, детка, не хочешь поразвлечься?» или «Садись, покатаемся». Когда мы в очередной раз отказались садиться в их авто, мужчины стали звереть и выходить из себя. Ничего другого не оставалось, как спасаться бегством. Я схватила Женьку за руку и поволокла ее по сугробам к оврагу, куда машина не могла проехать. Бегала я очень хорошо, к тому же, прекрасно знала здешние места, вот только водитель иномарки сдаваться не собирался и прибавил газу вслед за беглянками. Тогда я впервые испытала настоящий взрослый страх, страх быть убитой или изнасилованной. А что если маньяк из землянки у речки Забабурихи не такой уж вымышленный? Детство закончилось, поэтому в борьбе за честь пришлось удирать так, что даже машина догнать не смогла.

Той самой дорогой я проходила более десяти лет: сначала в школу, что находилась в соседнем поселке, а затем ездила пять лет в город в институт. Тогда еще не было маршруток, и единственный способ выбраться из нашей дыры – это автобус, который, правда, постоянно ломался и ходил по расписанию, известному только одному Богу. Ах да, еще кондукторшам. Сборщицы платы за проезд были точной копией друг друга и считали обязанностью нести красоту в мир немыслимо ядовитыми цветами длинных искусственных ногтей, помады цвета фуксии и голубых теней. На их плечи спадали обесцвеченные локоны, а на груди висела сума для денег, из которой длинной лентой до самого пола свисали билетики. Дамы, точно сговорившись, уверяли, что расписание у маршрута, конечно же, есть, проблема только в том, что из-за мороза автобус не всегда заводится, а если все-таки ему удается выйти из гаража, то по пути он может сломаться.

– А что вы хотите, это Сибирь! – кондуктор пыталась утихомирить разъяренную окоченевшую толпу людей, врывающихся в автобус с такой скоростью и напором, что всегда кто-то оказывался затоптанным в ногах пассажиров. – И это не наша вина, что предыдущие два автобуса не завелись, мы приехали строго по расписанию, – оправдывалась на весь автобус женщина.

Каждый мечтал занять себе местечко в «лоховозе» – так в нашем народе называли этот автобус. Ехать целый час, стоя на одной ноге, и чувствовать себя самой настоящей селедкой, зажатой в банке, никому не хотелось. Думаю, не стоит и упоминать, что места пожилым и инвалидам никто, разумеется, никогда не уступал. А если в автобус входила беременная женщина, пассажиры как по команде сразу впадали в глубокую спячку. Это пренебрежение к старикам так озлобило немощных ездоков, что нередко можно было получить костылем по голове или удар в плечо от хрупкой с виду седовласой старушки в платочке.

– Куда прешь, бабка? – часто звучало в автобусе. – Дома сидеть в таком возрасте надо, а не по рынкам таскаться.

Наверное, если бы я тогда читала по утрам молитвы, то все бы они были обращены к Господу с одной лишь просьбой – послать мне вовремя автобус и местечко рядом с печкой.

Я вошла в теплый, ярко освещенный вагон пригородной электрички, ощущая себя эскимо. Пальцы на ногах щипало от мороза, руки почти не шевелились. Вагон был пуст, лишь несколько человек со скучающим видом ждали отправления поезда. «В столь поздний час нормальные люди дома сидят», – с досадой подумала я и плюхнулась на скамейку рядом с мужчиной, читавшим газету.

Вообще я всегда старалась занять место рядом с прилично одетыми особями мужского пола: так я чувствовала себя в безопасности и надеялась, что в случае, если на одной из станций войдет пьяная компания дебоширов или бродяг, что нередко случалось за время предыдущих поездок, меня будет кому защитить. Конечно же, такое соседство вовсе не гарантировало, что мужчина отважно бросится спасать беззащитную девушку, но во всяком случае у меня была надежда безопасно доехать до дома.

Состав тронулся, и я стала тихо оттаивать у печки. Это была последняя электричка из города, а вместе с ней и моя возможность попасть в тот вечер домой. Несмотря на всю спешку и старания, на маршрутку я опоздала, а автобус так и не пришел. Промерзнув до костей, мне не оставалось ничего иного, как воспользоваться самым крайним вариантом – железной дорогой.

Сорок минут пути пролетели незаметно, я согрелась и даже немного почитала роман Юлии Шиловой. В последнее время я подсела на ее книги и всегда в сумке держала томик криминального чтива. Вот умеет же автор выдумать истории, которые так близки мне. Ее героини всегда несчастны и бедны, а в поисках лучшей жизни и обретения финансовой независимости пускаются в самые сумасшедшие авантюры, которые впоследствии оказываются ловушками мошенников. Я всегда с большим любопытством следила, как они выпутываются из этих криминальных историй, обретают свободу, богатство, любовь, счастье.

Однако страшное приключение поджидало в тот вечер меня саму. Из динамиков послышались треск и шипение – мужской голос объявил мою станцию. Я сошла на платформу и посмотрела вслед электричке, она быстро набирала скорость, оставляя позади себя вихрь снега в свете сигнальных фонарей. По второму пути тепловоз протягивал цистерны, поэтому мне пришлось подождать его, чтобы перейти через рельсы. Когда состав скрылся в тумане морозной дали, я осталась стоять на перроне одна, лишь серебристая луна да блестящие звезды в черном небе были моими спутниками.

Ночь глубоко холодела. Все дороги были заметены, и мной овладело чувство, что это конец – не добраться мне до дома сквозь непроглядную тьму, густой лес и кладбище. Захотелось упасть в сугроб и закрыть глаза, чтобы больше их никогда не открывать. Страх сковал все мое существо, мозг перестал соображать, но какая-то неведомая сила подхватила и понесла по снежным заносам в сторону этого самого кладбища и леса. Вероятно, на этом скорбном пути за мной из мрака бесконечности следил мой ангел-хранитель.

Окруженная крестами, надгробиями и венками, я пробиралась по сугробам вдоль мест захоронения, закрывая лицо от мороза и ветра белой пушистой варежкой. Теплое дыхание согревало нос и щеки на мгновение, но увлажненные волоски шерсти тут же превращались в сосульки и больно царапали кожу. Я старалась не смотреть в сторону могил, но один раз взгляд все-таки невольно скользнул по венкам и цветам на одном из холмиков. Они торчали из сугробов и наводили еще больший ужас на мою истерзанную страхами душу. Неизбежность конца, мгновенный переход от жизни к смерти – вот каково человеческое существование. Я бежала, задыхаясь, неслась, не помня себя, по снегу, по равнине, в пространство. Мне мерещилось, что мертвецы гонятся за мной по пятам, что даже цветы кинулись с могил вслед за покойниками.

В бледном свете луны я всмотрелась в фотографию молодой красивой женщины, прочла фамилию и вычислила возраст покойной по дате рождения и смерти, выгравированной на надгробной плите.

«Интересно, отчего умерла эта девушка? – подумала я. – Умерла она своей смертью в результате болезни или это был несчастный случай… или убийство с целью ограбления?» Холодок пробежал по моей спине, и я перешла на бег.

Слабый свет луны рисовал на белом снегу узоры зловещей тени, падающей с окружающих меня сосен. Длинные полы дубленки путались в ногах, что еще больше замедляло скорость на заметенной тропинке. В ложбинах ветром намело такие сугробы, что я утопала в них чуть не по пояс и с трудом прокладывала себе дорогу, расталкивая снег коленями. Да, зимы в Сибири суровы.

Выбравшись из лощины, я попала на дорогу, где снег лежал лишь тонким слоем. Там была гололедица. Моя задача усложнилась – теперь я еще могла упасть.

Где-то далеко, по смутному, озаренному луной лесу, прогрохотал поезд, он отчаянно свистел, точно безымянный железный зверь заблудился в ночи. Вся дрожа, я прислушивалась к этому свисту и думала: как хорошо было зимой в детстве засыпать под этот шум поездов за лесом. Бабушка гасила на ночь свет в детской и оставляла дверь чуть приоткрытой. Засыпая, я с радостью думала о том, что скоро она снова вернется и разбудит нас с братом в школу. Да, учиться до пятого класса я очень любила, но потом начальная школа закончилась – и началась взрослая жизнь в большой школе, до которой нам было так тяжело добираться в соседний поселок.

Поравнявшись с частным сектором, я старалась ступать как можно тише, но скрип снега под сапогами громким эхом отражался в ночной тишине морозного воздуха. Мне казалось, что мои шаги слышны за версту и непременно привлекут внимание убийцы. Сию минуту, как я это пишу, шум проехавшего мимо моего дома грузовика очень испугал меня. Мне показалось, что я все еще на том кладбище, где так боялась произвести малейший звук. Уже давно остались позади станционные фонари, и свой путь приходилось прокладывать на ощупь в кромешной темноте. Я пыталась успокоить себя тем, что в такой мороз ни один маньяк или грабитель не додумается выйти на улицу в поисках своей жертвы. Даже собаки, которые обычно заливались громким лаем, заслышав шаги прохожих, сейчас прятались в своих будках и не издавали ни звука. Однако я же помнила, что в поселке живут алкаши и наркоманы, которые во времена моего детства воровали, дрались и даже убивали.

Когда вдали показались огни пятиэтажных домов, на смену страху пришло чувство безопасности. Я ощутила неизъяснимый прилив бодрости, какой пробуждает в человеке надежда. От этого сознания кровь быстрей потекла в жилах, почти вприпрыжку я побежала еще скорее. Я не сводила взгляда с родного дома. Там была жизнь. Теперь мне казалось, что все самое страшное позади. Не будет больше ни ночи, ни зимы, ни вьюги. Обычно в этом месте мама говорила: «Теперь уже до дома рукой подать». Действительно, оставался последний марш-бросок – спуститься вниз к Забабурихе, перебежать перекинутый через нее деревянный мостик, тот самый, на котором двадцать лет назад мы так любили играть с братом. Теперь он уже сильно обветшал: перила покрылись ржавчиной, в нескольких местах доски прогнили и образовали зияющие дыры в пропасть. Стоило шагнуть на мост, как вся конструкция начинала сильно раскачиваться из стороны в сторону, отчего путник терял равновесие и рисковал оказаться в реке.

Ночь. Лес. Мороз. Одинокая темная фигура продолжала карабкаться в гору, пробираясь по сугробам все ближе к заветной цели вопреки всему: обстоятельствам, гололеду, непогоде, своим страхам, опасностям, подстерегающим каждый шаг на пути. И лишь потом, спустя много лет, глядя на все это через призму своего опыта, я пойму, что именно такой и была вся моя жизнь, начиная с раннего детства. Ничего мне не давалось легко или просто так. Всегда борьба, бесчисленные попытки, преодоление себя и своих страхов. А победа над страхом всегда дает нам силу и рождает отвагу.