Читать книгу По лабиринту памяти - Ольга Трушкова - Страница 41

На следующий день стояла такая чудесная погода, что после уроков молодым учителям не хотелось расходиться по домам. Тут же, на школьном крыльце, приняли решение пройтись по райцентровским магазинам. Приближается Новый год, и всем хотелось порадовать себя, а заодно и ещё кого-нибудь, чем-то новеньким.

Петро-физрук для своей возлюбленной приобрел, по совету Люды, легкий газовый шарфик, носовой платок и крем для рук. Себя он порадовал новыми гантелями и кружкой пива.

Маша купила для бабки коробку зефира и тонкий платок из батиста, а себе в книжном отделе «Универмага» приобрела сборник произведений Якуба Колоса и портрет своего любимого поэта Сергея Есенина.

Батистовый платок бабка сразу же положила в узелок, где была одежда «на смерть», зефир припрятала до рождества, а Сергея Есенина заметила только на следующий день, когда Маша была в школе.

Она долго и ревниво всматривалась в портрет, появившийся на Машином столе.

Не из нашего села – у нас хлопцы трубками не балуются, папиросы курят. Надо у кумы спросить.

Кума Фаина была мобильнее бабки, знала всех в округе, но тоже не признала в нём никого из своих, да и в двух ближайших сёлах этого хлопца не встречала.

– Из Сибири, наверное, – предположила бабка.

Детально изучив портрет со всех сторон, кума Фаина авторитетно заявила:

– Не, не из Сибири. Такие портреты делают у Минску. Ты же видела мой портрет? А портрет Юрик дома делал, у Минску.

И правда, как же она, бабка, забыла? Внук кумы Фаины, студент Юрик, весь свет в её окошке, частенько навещает свою бабулю (это он так её называет). Позапрошлым летом сфотографировал её на карточку. Она, бабка, тогда ей ещё платок свой праздничный давала, очень он куме Фаине нравится. А потом Юрик привёз точно такой же портрет.

Платок на портрете получился ещё красивше, чем на самом деле. Кума Фаина тоже. Бабка тогда рассматривала портрет и тайно завидовала.

Не тому завидовала, что кума на портрете красивая (люди же видят, какая она на самом деле, и не будет же кума портрет заместо лица носить), а тому завидовала, что вот у неё, у кумы Фаины, есть внук Юрик, заботливый да ласковый. Приедет и обязательно первым делом её обнимет и в щёку поцелует. Бабка сама это видела, и не раз. А вот у неё, у бабки, внуков нет, и уже никогда их не будет. Она ещё в тот день, от кумы пришедши, долго плакала.

Но сейчас у неё есть Маша и бабка больше никому не завидует.

Кума Фаина поставила портрет на стол. Теперь они стали изучать уже лицо – искали изъяны. Не нашли, но решили единогласно: Егор не хуже! У них у обеих появилось чувство неприязни к портретному сопернику Егора.

– Надо спросить у Маши, кто он такой. Не будет же она скрывать? Если бы таилась, то и портрет бы прятала, – решила кума Фаина. Она всегда мыслила логично.

В школе был педсовет, и Маша пришла домой ближе к вечеру. За обедом бабка никак не могла отважиться спросить о портретном хлопце. Не вопрос задать боялась она, а ответ услышать. Вдруг жених Машин? А как же Егор? А как же, она, бабка?

После обеда Маша села за проверку тетрадей. Бабка никогда не отвлекала её во время работы, но, промаявшись полдня, снедаемая любопытством и ревностью, она нарушила ею же принятый закон и нарочито безразличным голосом спросила Машу:

– А кто это у тебя на портрете-то?

– Это? Это Сергей Есенин, – рассеянно ответила та, не отрываясь от работы.

Батюшки святы! Из Сибири – фамилия русская! Сначала бабка испугалась, но вспомнила, что в Заречье живут Устиновы. Фамилия-то тоже русская, а от Заречья до их Крюкова всего два километра. Может, и Сергей этот живет недалече. Портрет-то он в Минске делал.

– Где он теперь-то живёт? – спросила она и замерла в ожидании ответа.

– Умер он, бабушка.

Бабка покачала головой и тихо удалилась на свою половину. Надо же, такой молодой, такой красивый. Умер.

Неприязни к человеку на портрете бабка больше не испытывала.

Теперь она каждый день протирала портрет чистым рушником, ставила аккуратно на стол, крестилась и желала Сергею Есенину царствия небесного. А в её вечерних молитвах появилось ещё одно имя, имя упокоенного раба божьего Сергия.

Кем бы ни доводился он Маше, женихом или просто знакомым, пусть ему будет теперь царствие небесное.