Читать книгу Камни Таэры I: Любовь и Закон - Ольга Витальевна Манскова - Страница 11

Тиона проснулась, когда солнечные лучи светили уже во всю. Мастер Цэн, похоже, куда-то вышел. Наверное, договариваться о поездке в Последний Предел. Сэдэр и Дэмэр уже тоже не спали, а укладывали в торбы провизию: сдобные булки, сухари, сушеную рыбу.

– С восходом тебя! – приветствовали они.

– С восходом! Когда выезжаем? – спросила Тиона.

– Прямо сейчас, вскоре. Хотели уже тебя будить, как только всё сложим. Мастер Цэн пошел помочь перенести Грана в повозку. Он вчера напился в хлам.

Немного погодя, все вышли на улицу. Трактирщик с мастером Цэном только что выволокли Грана, уложили, как полено, в повозку.

– Гэй, залазьте скорее! – крикнула путникам дородная полногрудая женщина. – Полезайте в повозку, трогаем!

Все ученики вместе с мастером Цэном залезли наверх: на сено, устилавшее часть деревянной повозки. В ней же стояла огромная корзина со свежей рыбой. Пошел у рыбарей улов!

– Розалинда! Привет мужу! – хихикнул Толстый Будрик.

– Святое! Ну что – трогаем? Эй, залетные! Вперед пошли! Но! – заорала она зычно.

Когда отъехали немного и колеса мерно загромыхали по пыльной дороге, Розалинда, обернувшись к ним, сказала:

– Вот так, соколики! Рыбари – в море, а бабы и девки наши – и обоз с рыбой в город иной раз свозить смоги, и сена накоси, и дров наруби, не говоря уже о щах и засолке.

Помолчав немного, она добавила:

– Вишь, вы люди нашенские, не стукачики или слухачи, не мяукните. Поэтому поделюсь: племяша везу к себе жить. Парень – из города. У мужа моего все сродники оттуда, слабак он у меня… Городской. Но дюже добрый, непьющий. А племяшу моему пока придется с нами порыбачить. Везде рекрут идет, по всей Архэе. Да что там! По всему Кронхорду… Церковники как взбеленились, велят Силу срочно расширять – и внутреннюю, и внешнюю. Пареньков от семнадцати всех подряд гребут, силком. На доброволке остались только наши две дальние деревни, что у озера Лэйд. Здесь и так народу мало живет, если еще уменьшить – не справимся мы с тяжелой рыбацкой работой. Сами вчера видали, что в озерах вместе с рыбой обретается. Говорят, что в море-океане – там и вовсе жуть. Но я не особо верю, что хуже бывает. Зато реки Вао и Лун до впадения в Ликийю – совсем чистые, ни одна тварь там не плавает. Намного чище самой Ликийи, хотя и она – не нашим местам чета, ведь там в устье цепь ангкорская установлена, от берега к берегу. Хитрецы – сиграмадцы, как-то колдунули над своими реками, и держат их в порядке. У них там – колдуны и ведьмы сильные, не нашим чета. Их там не гоняет никто, а – чтят. Уважают, значит. Я тоже по молодости кой-что могла, пока детишки не пошли. По мелочи: глаза отвести, суженого назвать, травку лечебную сотворить… Сейчас не балуюсь – и разучилась, и охота отпала. Будет тут охота, когда вот уже лет, поди, десяток идет истребление. Всех – хороших, плохих… Всех, кто хоть чуток колдовать может. Скучно становится. Нет ведьмаков – и счастья нет. Серо кругом. Люди – никакущие стали. Я, конечно, о городе говорю. Побывала вот. У сеструхи мужниной. Песен нынче не жалуют. Танцев не танцуют. На каждом углу только и слышишь, что: "Придите и покайтесь богу нашему Крону"… Как будто душу у народа отрезали. Можно только кушать и спину гнуть. Кто богат – тот и свят… А, не слухарьте меня, бабий треп…

– Да… Верно гутаришь, Розалинда, – поддержал беседу мастер Цэн. – А вот паренек, Гран… Он – тоже может что, по-колдовскому?

– А вот этого я не говорила, – неожиданно резко ответила Розалинда, и замолчала надолго.

И потому, далее ехали молча. Только Розалинда тихо мурлыкала под нос себе песенки. А Гран первое время мучился и скрючивался от боли, но мастер Цэн, сжалившись, намешал ему порошка из трав, растворил в воде и заставил выпить. Тот выпил, улыбнулся – и заснул. Спал ровно, спокойно. Телега тряслась себе и тряслась по ухабистой дороге. С одной стороны был лес, с другой – озеро. Несколько раз за дорогу останавливались, чтобы слегка перекусить. У Розалинды кроме хлеба и сушеной рыбы оказались еще сыр и вареные яйца.

– Я-то что… Сам из… неугодных. Просто, коли у паренька есть дар, то ему одни травки для здоровья нужны, а коли нет его – совсем другие… Эх, пришлось наугад выбрать. И кажется, угадал: на поправку парень идет, – будто себе в усы, пробормотал мастер Цэн на последней такой остановке. Но Розалинда услышала. Зыркнула на него быстро – и улыбнулась. А про то, каким именно был выбор травок – для колдунов, или для прочих – спрашивать не стала.

– Вы, как приедем, выходите из телеги, незадолго до въезда в саму деревню. И паренек мой пойдет с вами. Потому что в деревне сразу при дороге будет трактир, а в трактире живет сейчас слухач от внутренней Силы. Ходит, вынюхивает что-то. Вы с пареньком обходите деревню по правому краю – со стороны леса. Там с ним и расстанетесь. Мы ближе к тому краю живем – он пройдет к дому огородиками. Путь свой знает. А вы идите дальше так же прямо, по над лесом. Деревню минуете – пойдете вдоль озера. Там неподалеку лежит Старый Город – но вы сильно не любопытствуйте и не отклоняйтесь к нему, а продолжайте идти вдоль берега. Так дорога ваша будет длиннее, но зато город не захватите. Храм Луны на берегу озера стоит. Дойдете как раз. Там, прямо в нем, и заночуете. Вам приснится Лунная Дева – и ваша девушка излечится, если богиня Луны будет к ней благосклонна, – сказала Розалинда и пригласила их снова в повозку. – А доберемся мы совсем скоро.

А Гран проснулся только в самом конце дороги, когда впереди, у горизонта, дома уже показались. Той самой глухой рыбацкой деревни, что называлась весьма странно: Последний предел. Проснувшись, парень сразу взял в руки гусли: похоже, что он с ними никогда и не расставался надолго. Сыграл несколько лихих мелодий, а потом запел печально, глядя на лес и озеро:

– У самых зубцов колыхалось

Лернийское бурное море,

Когда лучезарный правитель

Сидел на великом престоле…

Стяжал невеселую думу

Он, помощь Ангкору алкая,

Простился с женою угрюмо,

В седло он вскочил, возглашая:

Не надо мне серебра, злата,

Камней самоцветных не надо,

Одна лишь награда для сердца -

Альграда, Альграда…

Не надо коней златогривых,

Мечей хиндустанских не надо,

Лишь только улыбкою милой -

Альграда, Альграда…

С такой невеселою думой

Покинул Альграду он вскоре,

Войска, что готовы к сраженью,

Собрал он в Великом Ангкоре.

Как сердце и честь повелели,

На помощь отправился к брату.

Стяжал небывалую славу,

Но нищим раздал всю награду…

Немного погодя Розалинда остановила повозку:

– Приехали, соколики! Слазьте! Пойдете сторонкой, по лесу. Ну что, племянничек! Огородами держи путь на домик с зеленой крышей. Там один такой. Собак не бойся: они только лают, но на людей не бросаются, смирные. Не укусят. Посвисти им немного и кинь кусок сала, если что. А там – и я подоспею. В таверне отмечусь – и подъеду, приду в огород. А вам, пташки залетные – покедова!

Дальше они пошли вдоль леса – так, как предложила им следовать Розалинда. У огородов, что начались за краем деревни – распрощались с Граном. У каждой семьи здесь было небольшое хозяйство и огороды, где сажали всего по мелочи. Только злаковых не сеяли, чтобы лес не рубить, и потому, мука была привозная.

Мастер Цэн хорошо знал окрестности Старого Города. Он нередко видал эти места взором ворона, да и сам бывал у служительницы Лунной Девы. А потому, он уверенно повел их дальше, самой короткой дорогой к Лунному храму.

Потому, вначале пошли лесом, по тонкой заросшей тропке, напрямик к началу Старого города. Давно заброшенный, он лежал в руинах: мощенные камнем улицы, величественные некогда, соединяли между собой полуразвалившиеся здания с колоннами, памятники, надгробья правителей с надписями на незнакомом языке, статуи в человеческий рост, изображающие людей и богов… На невысоком холме стояла выполненная из зеленого нефрита статуя многорукого бога с рогом-кубком в руке, сидящего верхом на большой рыбине. Следом тянулись изображения-рельефы с фавнами, кентаврами и русалками, львами и большими леопардами, дерущимися между собой. Над ними возвышалась стела с птицей – грифоном. Затем следовали пересохшие чаши фонтанов, на дне которых мозаикой были выложены золотистые рыбы с невероятно длинными хвостовыми плавниками, высокая стела с маленькой крылатой богиней из белого сверкающего камня на ней, а дальше – разрушенные дома с садиками, заросшими сейчас соснами, кленами и липами… И, совсем на окраине, – огромная площадь с храмом Лунной богини в центре. Впрочем, от храма осталось только большое квадратное возвышение, со всех четырех сторон к которому вели лестницы из бирюзового мрамора. На возвышении по кругу шли сохранившиеся высокие колонны под открытым небом, и с той стороны, с которой приближались путники, была впереди колонн статуя, изваянная из голубоватого полупрозрачного камня. Она изображала девушку-богиню с кругом – диском полной луны над головой и ущербной луной-лодочкой, расположенной концами-рожками вверх под косой богини. Богиня светлой луны была изображена полуобнаженной: одета лишь в короткую, гораздо выше колен, юбочку из леопардовой шкуры, выполненную из золота, и в легких сандалиях.

Мастер Цэн сел перед статуей в позу внутреннего созерцания. Отсюда, когда все поднялись наверх по мраморным ступеням, были видны и воды озера Лэйд, и остров с полупрозрачным Лунным Дворцом из горного хрусталя и лунного камня. На этот остров невозможно было доплыть никому, если этого не позволяла Хранительница – жрица Лунной Девы.

На мысленный зов, отправленный мастером Цэном, пришел ответ: легкий ветерок всколыхнул воды озера, и они подернулись рябью. Затем от Дворца отделилась легкая женская фигурка и направилась к ним прямо по воде. Приблизившись, Озерная Дева сказала:

– Здравствуйте, путники! Я, Хранительница дворца, приветствую вас!

Она была не молодой, но и не слишком старой женщиной с серебристо-серыми волосами, убранными в высокую прическу. Диадема в её волосах была серебряной, платье же – шафранно-желтым с золотой окантовкой. Все ученики и мастер Цэн поднялись со ступеней и поклонились Хранительнице.

– Мы хотим задать вопрос о том, каков наш путь – или же, попросить укрытия в Старом городе.

– Старый город не подходит для человеческого жилья, ответ же мой будет прост. Вы должны идти в Сиграмад, где вас не ожидают гонения. У вас будет все необходимое, чтобы пройти туда без вреда для себя. Ученикам предстоит еще взросление и обучение магии. Вам не нужно сейчас идти в Архэю. Путь через Сиренийский лес также невозможен: на границе стоят войска. Но никто не охраняет границу Непроходимой Пустоши. И по ней – ваш путь наименее опасен.

– Но как мы пройдем по Непроходимой Пустоши, где не ступает нога человека?– спросил мастер Цэн.

– Отсюда, от этого храма, я могу мгновенно перенести вас в любую точку Запретных земель. И перенесу вас в то место, где сходятся границы Запретной земли и обычного Сиренийского леса, вблизи Пустоши. Там вы заночуете. А с утра покинете Сиренийский лес и ступите в нехоженые земли. У вас есть всё, чтобы пройти по краю Пустоши – её кромке, имеющей законченную твердь: она опасна, но отнюдь не узка. Вы имеете дары, с помощью которых путь будет преодолим. У вас есть перстень Нэсэра, так называемый Перстень Демиурга, управляющий Душами Стихий, и клубок Рыцаря Ночи: он укажет путь. Надо ступить на земли Пустоши, высоко подняв вверх руку с перстнем, так, чтобы на нее падали солнечные лучи, и воскликнуть: «Желаю, чтобы твердь была под моими ногами и ногами моих спутников!» А клубок надо кинуть на землю – и сказать: «Веди нас, Рыцарь Ночи, и ночью и днём, указывая путь!» И шагать вам придется три ночи и три дня абсолютно без остановки, без сна и отдыха. Это тяжело – но безусловного зла нет в тех местах. И пройти их всё же можно. У вас также есть муррен, который отпугнет странных серых существ – ни живых, ни мертвых. И, возможно, что славная его ждет охота. А теперь, становитесь вокруг меня, а я стану в центре Лунного храма. Вы возьметесь за руки, образуете магический круг.

Они поднялись по лестнице в центр Лунного храма, где был обозначен серебром круг, и стали на этот круг, соединив между собою руки. Хранительница Лунного храма оказалась в центре.

– Закройте глаза и не открывайте, пока снова не приобретете вес! Сейчас вы станете невесомыми!

Тиона почувствовала, как поднимается в воздух, а потом их закружило, как в водовороте. Она лишь сильнее сжала руки своих спутников, а через несколько минут тело снова стало приобретать вес, а затем ноги коснулись земли. И Тиона открыла глаза, увидела, что все они находились теперь в густом лесу, и не было вокруг ничего, кроме леса.

– А теперь – прощайте! – сказала Дева Луны. – Может быть, когда и встретимся ещё, но сейчас вам предстоит долгий путь. Без меня.

И вдруг… Внезапно и быстро, исчезла.

Постояв так еще некоторое время, путники, наконец полностью ожили и стали подыскивать место для палатки, поскольку начинало темнеть. Не разбирая толком, в каком месте Сиренийского леса находятся: до или после границы Запретных земель, – они расположились на ночлег.

Тиона, как обычно, завернулась в вязаное одеяло и положила лунный камень под голову. Муррен устроился рядом с ней, и мысленно сообщил, что почти здоров.

– Я вскоре отправлюсь на ночную охоту. А потом вернусь в палатку, – сообщил он мысленно.

Тиона погладила кота по длинной рыжей шерсти.

– Мастер Цэн! А как же равновесие, необходимое Сиренийскому лесу? Мы же уйдем из него совсем – и неизвестно, на сколь долго, – спросила она учителя.

– По-моему, у меня будет достойная замена, о которой Озерная Дева приняла решение. Иначе она бы повелела мне тотчас вернуться, как только я провожу вас в Сиграмад. Поскольку, ей нужен колдун в этих местах, – помолчав, ответил мастер Цэн. – Но у парня, что ехал вместе с нами, лютниста Грана, есть кое-какие способности. Вне сомнений. Я думаю, он не посмеет отказать Лунной богине, если она явится к нему во сне и начнет обучать магии. Ведь Гран будет жить на краю её владений. Думаю, она предстанет перед ним в образе юном и прекрасном…

– Все-то ты знаешь заранее, мастер Цэн… Может, знаешь и то, где нам искать приюта в Сиграмаде?

– Конечно, знаю. Сиграмад – моя родина. И вначале мы остановимся у Дунавана из Хадрума, что живет в полых пещерах Хидрана. А потом – двинемся в Сензар, вам нужно учиться. Гораздо больше меня заботит Пустошь. Вроде как Непроходимая…

Тиона не заметила, как и когда заснула.