Читать книгу Афродита и её жертвы - Ольга Волошина - Страница 6

«Это было одно из тех женских лиц, каждая черта которого полна своеобразного обаяния и представляется значительной».

Ги де Мопассан «Милый друг»

Костя Свиридов возвращался домой из Шереметьева, вконец измученный жарой, утомительной поездкой, тоскливым прощанием с сестрой, которая всегда отчаянно рыдала, уезжая. Слава Богу, мать слегла с приступом радикулита и не смогла присутствовать на этом слезливом представлении. Сестра Свиридова Катька в жизни играла всевозможные трагические роли, восполняя их недостаток в театре, которому собиралась посвятить оставшуюся жизнь.

Старинная приятельница матери, тётя Сима, была всерьёз убеждена, что Катька смертельно больна неизвестной пока болезнью, приключившейся из-за предательства бывшего Катькиного мужа Игоря, якобы ушедшего к её закадычной подружке Майке. На самом деле с этим бывшим Игорем обстояло почти наоборот: сестра сама его выставила, так как был он горький пьяница и безнадёжный бездельник. А подружке Майке Игорек плакался в жилетку и просил помочь вернуться назад к Катьке. Мол, любит её безумно, оттого и пьёт, будто какая брошенная скотина.

Майка по доброте душевной терпела Катькиного бывшего в своей холостяцкой квартире, пока он не пропил её новенький телевизор с плоским экраном. Тут уж и она Игорька попёрла. Однако все эти правдивые обстоятельства не мешали Катерине, заламывая руки, рассказывать почтенной застольно-гостевой публике печальную историйку о том, как её, наивную и доверчивую, оставил горячо любимый муж. Ради коварной и подлой подруги.

Костя сильно подозревал, что Катьке вообще никакой муж нужен не был, а были категорически необходимы одни только трагические персонажи и коллизии. Оттого и бывший муж запил, чтобы соответствовать, значит…

«П-ф-ф-ках-ках», – вдруг раздалось из глубин Костиной старенькой, но любимой «шкоды». Не выдержала тропической жары с убойной влажностью, бедолага. Придётся пересаживаться на новую-старую иномарку. На неподержанную денег пока нет. Мысли Свиридова плавно перетекали в автомобильно-техническое русло, как вдруг…

Девушка, сидевшая на скамейке возле детской песочницы, вдруг резко поднялась, вскрикнула, неловко взмахнула руками и снова рухнула на скамью. Что-то в ней показалось знакомым, однако в сгущавшихся сумерках могло и привидеться. Но голос, её голос… Костя резко затормозил, «шкода» вильнула влево, чуть не врезавшись в деревянную детскую горку, чихнула и встала. Свиридов вышел из машины и направился к скамейке с девушкой, оставшейся теперь сзади.

Она сидела в той же позе, судорожно вцепившись в спинку скамьи и глядя прямо перед собой огромными испуганными глазами. Ну конечно, он её знает. Так хорошо, что с закрытыми глазами угадал бы по голосу. И наступающая темнота не мешала ему угадать знакомые черты. Хотя… что-то в ней не так, словно она в артистическом гриме. Но вот девушка смахнула со лба непослушную прядку медно-рыжих волос тыльной стороной ладони таким знакомым жестом, и эта родинка у виска на своём привычном месте…

– Где я? – срывающимся голосом спросила девушка.

Этот низкий волнующий голос он узнал бы из тысячи, даже по шёпоту. Но что с нею могло случиться? Кажется, она и впрямь не узнаёт этот двор, где не раз бывала. И девятиэтажный дом, в котором частенько и подолгу жила, приезжая в Москву по делам или просто так – отдохнуть и развеяться. Может, заболела? Ничего удивительного, такой жары и покрепче народ не выдерживает.

– Что с вами? Вам плохо? Давайте, я помогу вам дойти до дома, – предложил Костя и протянул ей руку.

– У меня закружилась голова, я присела на эту скамейку и отключилась, – произнесла она неуверенно. – Не отказалась бы от помощи, но я не помню, куда должна идти.

В последнее время ей что-то часто бывает нехорошо, а мужчины неизменно предлагают помощь… Кто бы объяснил, как она оказалась на скамейке в этом чужом дворе, и куда ей нужно идти. Не оставаться же ночью на улице: не холодно, но противно. Ноги затекли, есть хочется, а ещё больше – пить. Холодного пива, или хотя бы минеральной воды. Со льдом и лимоном.

– Пить хочется, – пробормотала девушка.

– Идёмте, я вас провожу, – решительно заявил Костя. Он немного удивился её словам, но мало ли что могло случиться – от жары или каких-то других обстоятельств. – Вам нужно в тот девятиэтажный дом с большими балконами. Там вас, верно, давно ждут. Время уже позднее. Опирайтесь на мою руку и не бойтесь: если опять голова закружится, я вас подхвачу.

Девушка положила прохладную ладонь на предложенную опору, и Костя моментально забыл о жаре, автомобильных проблемах и утомительной поездке в Шереметьево с Катькой. Необыкновенная у неё кожа: гладкая и прохладная, несмотря на душное влажное месиво густого июньского воздуха. Девушка вздрогнула, чуть покачнулась, но удержалась на длинных ногах и сделала неуверенный шажок в направлении указанного Костей дома.

В квартире номер двадцать два, – шестой этаж, прямо напротив лифта, – никто их не ждал. Звонок долго разливался мелодичными трелями по квартире, затем коротко виновато тренькнул от последнего, резкого нажатия и смолк. Девушка растерянно оглянулась на Костю и молча пожала плечами.

– Никого нет дома, – доходчиво объяснил молодой человек, на секунду задумался и бодро добавил: – Но не расстраивайтесь, у вас же, наверняка, есть свои ключи в сумочке.

В сумочке, кроме крошечного кошелька, нескольких крупных купюр, пудреницы и ключей в отдельном маленьком кармашке, закрытом на замочек-«молнию», ничего не было. Вдвоём они быстро нашли связку с тремя ключами. Два ключа идеально подошли к замысловатым дверным замкам, третьему пока не нашлось применения. Квартира, очевидно, была необитаема уже довольно давно: огромный холодильник отключён, красный глазок на панели телевизора не светился, окна зашторены. Уже можно было ощутить запах давно непроветриваемого помещения. Однако пыли на полированных поверхностях светлой мебели не было, и зелень комнатных цветов на подоконниках ещё не сникла. Значит, кто-то ненадолго здесь появляется.

Костина спутница огляделась, положила ключи на маленький столик между громадным диваном и многоярусной стойкой с газетами и всякой декоративной мелочью – и повернулась к Косте. Видимо в знакомой обстановке она почувствовала себя более уверенно. Во всяком случае, смогла улыбнуться и сказала своим необыкновенным голосом, всё ещё слабым:

– Вы так и не представились.

Костя сперва немного удивился, но потом решил, что она могла его и не знать: вероятнее всего никогда и не замечала. А со Светланой – хозяйкой квартиры – они вряд ли о нём говорили.

– Константин, – представился Костик и зачем-то добавил: – Свиридов моя фамилия.

Девушка с улыбкой протянула руку, на секунду задумалась и сказала:

– А я Катя.

«Катя» ещё немного подумала, но фамилию так и не назвала. Костя снова удивился, в который уже раз за сегодняшний вечер, но постарался не показать своего изумления. Значит, у неё есть причины называться чужим именем. Ну и пусть будет Катя, если ей так хочется.

– Чай будете пить? – уже вполне уверенно предложила мнимая Катя. – Холодных напитков не предлагаю: их здесь попросту нет.

– С удовольствием напьюсь чаю с вами за компанию. Честно должен признаться, что давно уже хочу пить, а горячий чай прекрасно утоляет жажду.

– Ой, простите, до меня только сейчас дошло, что я отняла так много вашего времени! – виновато произнесла новоявленная Катя уже вполне нормальным, прежним своим голосом. – Но если вы готовы потерять его ещё немного, то я заварю свежий чай.

И она направилась на кухню с очевидной неуверенностью в движениях, словно она с трудом вспоминала подробности планировки и обстановки квартиры. Костя пошёл за нею следом. Так, на всякий случай: мало ли что может случиться с девушкой после непонятной недавней слабости. Однако, не дойдя двух шагов до кухонных шкафчиков, Катя резко развернулась, едва не столкнувшись с Костей, и совсем уже весело пояснила:

– Это забавно, но я только что вспомнила: чай всегда стоит в жестяных коробках в баре гостиной, между креслом и телевизором. У… м-м… Светланы чай всегда дорогой, самых лучших сортов, и она старается держать его подальше от кухонных запахов.

Имя подруги, хозяйки квартиры, Катя выговорила не совсем уверенно, словно вспомнила его только сейчас. Что-то явно с нею произошло перед тем, как она очутилась на скамейке возле детской площадки. И Костя твёрдо решил выяснить, что именно случилось, и почему девушка называет себя чужим именем, а все остальное вспоминает правильно. Со временем он обязательно во всем разберётся, а сейчас пусть она отдохнёт, придёт в себя. Теперь же очень похоже на то, что утраченная память возвращается к ней постепенно, по мере обращения к знакомым прежде предметам и событиям, с этими предметами связанным.

Тем временем Катя ловко справлялась с подготовкой чаепития для них двоих: на низком столике появились красивые фарфоровые чашки, серебряные чайные ложечки с витыми длинными ручками, крошечная сахарница причудливой формы и щипчики для сахара, кусочки которого были извлечены из большой деревянной ёмкости с крышкой и красиво уложены в изящную посудину. Костя устроился в кресле и наблюдал за этими приготовлениями, с явным удовольствием поглядывая на хлопотливую хозяйку.

Лицо девушки выглядело как-то иначе, чем прежде, в их прошлые встречи. Мимику можно было не принимать во внимание, учитывая неизвестные пока события, приведшие к необъяснимым странностям в её поведении. Но глаза словно стали больше, рот чуть уменьшился, а нос казался чуть прямее. Наверное, новый макияж так изменил это знакомое лицо. Или ещё какие-то косметические процедуры.

Современные женщины жить не могут без деятелей от индустрии красоты. Костя не видел в том много смысла, но пусть их – забавляются. Лишь бы здоровью вреда не было. Юноша поймал себя на том, что уже думает о ней, как о своей девушке, словно они, по меньшей мере, добрые друзья. А ведь она даже не вспомнила его. Просто ухватилась за его руку в минуту, когда нуждалась в посторонней помощи. Ну и пусть, зато теперь он всегда может зайти к ней проведать, о здоровье справиться. Или ещё под каким-то предлогом. Может и к лучшему, что у неё с памятью некоторые проблемы: это даст ему шанс занять какое-то место в её жизни. А там посмотрим, что будет дальше.

– А вот и чай поспел, – услышал он знакомый низкий голос. – Похоже, сейчас начнётся дождь, так что вам всё равно придётся его переждать. Сейчас очень кстати был бы освежающий ливень, город выглядит таким утомлённым долгой жарой. Кажется, даже у воробьёв иссякли силы, и они совсем перестали чирикать.

С балкона действительно потянуло прохладой: дождь вот-вот начнётся. Этим поздним вечером всё складывалось к полному удовольствию Кости Свиридова: и дождь, и неспешный разговор о пустяках, и ароматный чай в огромном чайнике дулёвского фарфора. Чая и дождя должно хватить надолго.

Ветерок из приоткрытой на балкон двери играл длинными рыжими локонами, каких больше ни у кого Костя не встречал, а их хозяйка, назвавшаяся Катей, со смехом убирала с лица непослушные пряди только затем, чтобы шалый ветер снова мог бросать их обратно.