Читать книгу Пейзаж с водоёмом и смертью - Ольга Волошина - Страница 4

– Оленька! Наконец-то ты здесь! Как я рада тебя видеть! – я изо всех сил пыталась изобразить беспечную улыбку, но выходило из рук вон скверно.

– Ты мне зубы не заговаривай! Хотя я тоже рада тебя видеть… Но видок у тебя, должна тебе честно сказать… А уж интерьерчик квартиры заслуживает отдельной характеристики…

Та-ак! Первый отвлекающий маневр бездарно провалился. Попробуем следующий: я деликатно, но настойчиво оттесняла тётку к кухне. Сейчас с помощью кофе и болтовни о майоре Горюнове отвлеку внимание Ольги от безобразного вида комнаты и полного отсутствия обеда. А тем временем соображу, как подать дотошной родственнице некоторые избранные детали случившегося кошмара. Незачем ей знать все подробности.

– Оленька, пойдём кофейку выпьем. А то у меня от всего этого просто голова раскалывается. А потом сообразим, чем дальше заняться.

Пани Ольга недоверчиво окинула взглядом всю мою крупную фигурку, но затолкать себя на нейтральную кухонную территорию позволила. Магическое слово «кофе» возымело-таки своё действие.

Уютно устроившись за кухонным столом с чашкой любимого напитка, я почувствовала себя гораздо увереннее. Уже спокойно глядя на Ольгу с такой же дымящейся посудинкой в руках, я осторожно начала:

– Сегодня я затеяла уборку к твоему приезду, – в этом месте милейшая родственница попыталась буркнуть что-то типа, оно, мол, и видно. На что я и бровью не шелохнула, спокойно продолжая почти правдивый рассказ. – Тут как раз мужик какой-то дверью ошибся, да и вошёл ко мне. Уселся, понимаешь ли, в кресло… Но, спасибо Господу, Серёга Горюнов вовремя появился. Он как раз в гости ко мне выбрался ради праздника. Так что…

– Постой, постой, – перебила меня тётка в тот момент, когда мне совсем уж казалось, что все опасные повороты пройдены. – Этот, значит, мужик так хорошо с утра принял горячительного, что по ошибке в твоем кресле и помер с перепою. А Сергей очень кстати подошёл, чтобы труп, получается, по назначению отправить. Вместе с группой товарищей из родных, стало быть, органов. Тот самый мужик на носилках и был, видимо, простыней закрытый. Я как раз думала, кто это так некстати помер к моему приезду. И что там за праздник у вас случился, что-то я не припомню?

Вот тут-то я и попалась, и как это я не догадалась у Серёги спросить, что за праздник у нас такой.

– Ну… Серёгу я, конечно, сама позвала. Ведь я же не виновата, что этот тип ко мне притащился, чтобы так вот неожиданно помереть, – растерянно мямлила я.

– Всё ясно, – подытожила Ольга. – Ты, как всегда, всяких проходимцев в квартиру впускаешь. А несчастный Сергей по старой дружбе должен тебя потом из очередной передряги вытаскивать.

– Проходимец? Мимо моей квартиры благополучно пройти ему не удалось… Жалко мне его стало. Он такой был больной и несчастный.

В общем, через полчаса родственница уже была в курсе всех подробностей сегодняшнего происшествия, допросив меня по всей форме, так как мой бессвязный рассказ её не особенно удовлетворил. Покончив с деталями, Ольга закурила сигарету и глубокомысленно изрекла:

– Для начала наведём-ка мы в доме порядок. А тем временем и подумаем, чем нам такое происшествие может грозить. И что нам в свете этого следует предпринять. В чистой комнате всегда думается лучше.

В этом вся Ольга: у меня, можно сказать, крупнейшие неприятности. У давешнего мужчины в шляпе и плаще все проблемы окончилось самым пренеприятным образом, да простится мне нелепый каламбур… А для некоторых главное, чтобы пыль на мебели не лежала! Но я послушно потащилась за пылесосом, зная по опыту, что сопротивление ни к чему не приведёт.

Под противное жужжание пылесоса ничего умного мне в голову не приходило. Кошки с интересом обозревали комнату с безопасного наблюдательного поста на спинке дивана. Кровь, на моё счастье, с кресла и пола отмылась, а вот жирные пятна от горелой телятины мне нипочем не смыть. Эти глубокие мысли помешали мне услышать Ольгину реплику с первого раза, и ей пришлось повторить. Я подняла от ковра глаза и с удивлением увидела, что Ольгина часть работы уже давно закончена. И теперь она стоит с тряпкой в руке возле злополучного кресла и чем-то громко возмущается.

– Ну и местечко же ты нашла для аквариума, Ксения! Тут же каждый твой, с позволения сказать, гость может всякую дрянь в воду бросить. Хоть пепел стряхивай, хоть фантики от конфет бросай. И кстати, куда делись твои несчастные рыбки? От мусора, что ли передохли?

– Да их, бедных, Рыжик перетаскал, бандюга этакий!

– Чего ещё можно ожидать от твоего кота! Эге, а что там за пуговица громадная на дне валяется? Я же и говорю, мусора полно.

– Это от плаща несчастного убитого мужика оторвалась.

– И прямиком в аквариум влетела. Что как раз и подтверждает мои самые худшие предположения. Давай-ка быстренько перенесём аквариум в спальню, пока хоть водоросли с улитками остались.

Я бросила пылесос и со вздохом взялась за край аквариума. Ольга ухватилась за противоположный. Не прошло и получаса, как мы, кряхтя и отдуваясь, перетащили аквариум в спальню и удобно пристроили его на окне.

После такой тяжкой работы я полностью потеряла всякую способность и думать, и пылесосить. Ольга тоже притомилась, потому спустила мне недочищенный ковёр. Родственница заявила, что не прочь чем-нибудь подкрепиться. Я тоже проголодалась, но, учитывая сложившуюся ситуацию с продуктами в доме, сочла благоразумным не высказываться.

Ольга полезла в холодильник и обнаружила там то, что и должна была обнаружить: полное отсутствие чего-либо съестного, за исключением жиденького пучка зелени. Я молча пожала плечами, не излагать ведь ей историю безвременно скончавшегося жаркого, заранее зная, что мне при этом будет сказано.

– Из этой зелени даже мне не удастся скроить хоть какую-нибудь еду. Так что иди-ка ты в магазин, прихвати картошечки, мяса, перчика болгарского парочку стручков. Ну и сама там посмотри, чего ещё взять. Вино и джин я с собой привезла, так что выпить у нас с тобой найдётся. Мне же пока со своим багажом разобраться надо.

Я послушно отправилась в ближайший супермаркет. Тут не поспоришь: неприятности проходят, а голод остаётся.

***

Дождь прекратился, но всё равно было мокро и холодно. Переходя через дорогу, я зябко поёжилась и тут же почувствовала спиной чей-то настырный внимательный взгляд. Я резко обернулась. Невысокий мужчина в чём-то сереньком не успел спрятаться за газетный киоск и неловко затоптался на противоположной стороне дороги, делая вид, что как раз хотел прикупить газетку. Для убедительности он даже достал из кармана какую-то мятую бумажку.

Надо бы повнимательнее приглядеться к окружающим. Вдруг убийцы мужика с пуговицей приставили ко мне своих шпионов, думая, например, что я приятельница убитого. Если это действительно «хвост», то он ещё проявится.

В супермаркете я лениво наполняла тележку, нарочно не оглядываясь и не обращая внимания на окружающих. Возле полок с алкоголем был известный мне закуток между стендами. Улучив момент, когда меня никто не мог видеть из-за громоздкого шкафчика, я свернула к укрытию и нырнула в нишу, бросив тележку около полок с коньяком.

Когда я вынырнула через минуту из потайного уголка, возле моей тележки растерянно крутился какой-то тип, нерешительно держа в руках бутылку самого дорогого коньяка. Узрев меня, он невольно протянул руку, чтобы поставить коньяк на место, но вовремя опомнился и сделал вид, что именно за этим коньяком сюда и приплёлся. Мужик был другой, но тоже в чём-то беспримесного мышиного цвета. Видимо, серое у них используется для конспирации.

Уже у кассы, выгружая свои покупки, я покрутила головой, и увидела давешнего любителя дорогих коньяков. Мужик шустро проскочил мимо охранника на контроле, но отсутствие бутылки я успела зафиксировать. Видимо, такой крупный расход не был предусмотрен утверждённой бандитским начальством сметой, и от коньяка пришлось избавиться.

Тяжёлые пакеты оттягивали мне руки, но я, тем не менее, твёрдо решила зайти ещё в аптеку и на почту, чтобы окончательно убедиться в наличии слежки. В этот момент я была благодарна судьбе, за то, что она так вовремя послала мне тётку из Варшавы: теперь я не буду одинока перед лицом опасности.

В аптеке я прихватила аспирин, – пригодится когда-нибудь, – и быстро выскочила на улицу. Шпик успел шмыгнуть за угол, но я увидела краешек серой экипировки. С почты, купив конверты, я выскочила ещё энергичнее, и была вознаграждена: моему преследователю не повезло, он зацепился краем одежды за торчащий кусок арматуры, выломанный из оградки крыльца. Пока он дёргал плащ, пытаясь освободиться, я хорошо его разглядела. Это был «хвост» номер один. Видимо, с кадрами у преступников напряжёнка, наверное, зарплата маленькая и платят с задержкой. Да и качество подготовки меня откровенно разочаровало. Конечно, в такую погоду толпы народа по нашему микрорайону не ходят, и затеряться среди людей не так уж легко. Но можно бы и поаккуратнее попадаться мне под ноги.

***

Дома я вывалила добычу на кухне, немного отдышалась и начала излагать Ольге свои наблюдения, стараясь не упустить ни одной мелочи. Ольга внимательно слушала, одновременно производя какие-то манипуляции с продуктами из супермаркета. Когда я закончила свой рассказ, она уже выкладывала на тарелки что-то аппетитное на вид и очень вкусно пахнущее. Пока я увлечённо работала челюстями, Ольга выдавала мне свои выводы, с которыми у неё всегда ловко получалось.

– Твои уличные наблюдения только лишний раз подтверждают мои прежние предположения. Этот знакомец в шляпе и плаще, скорее всего, прихватил бандитскую кассу и хотел с нею скрыться. Теперь ограбленные преступники уверены, что он успел тебе эти ценности передать. Только так можно объяснить их повышенный интерес к твоей персоне.

– Ведь я же тебе говорила, что у него не было никаких вещей и свёртков. Где же он мог спрятать деньги?

– Кто тебе сказал, что это были деньги? Ты что, детективов не читаешь? – возразила моя начитанная тётка. – Обычно это бывает небольшая кучка бриллиантов, которую он вполне мог сунуть в карман плаща.

– Оль, опера же ничего не нашли. Значит, при нём ничего не было.

– Так он уже всё перепрятал. Вот в этой самой твоей гостиной.

– Этого он никак не мог сделать, ведь уже еле дышал. У него ни сил, ни времени на это не хватило бы. Из кресла он так и не встал.

– Вот он и припрятал всё на месте, сидя в твоем любимом кресле. Они очень здорово это умеют, – и Ольга полезла под кресло, пошарить в поисках бандитских сокровищ.

А я подумала, что в это кресло уже никогда не смогу сесть. Когда жуткая тайна откроется, нужно будет его – кресло – вынести на помойку. Ольга тем временем показалась из-под моей мебели, растрёпанная и с пустыми руками.

– Пока не удалось, но мы с тобой ещё поищем, как следует. А вообще я считаю, что тебе необходимо сообщить о преступных наблюдателях полиции. Самим нам с ними бороться опасно. Да и смысла нет, не наше это дело. Звони, давай, телефон-то у тебя, небось, есть, – скомандовала Ольга.

Я послушно развернула бумажку, оставленную мне старшим опером, и принялась набирать номер. У мужика, снявшего трубку с полицейского аппарата, спросила капитана Шмелёва. Эту самую фамилию вместе с капитаном я извлекла всё из той же оперативной записочки. Мужик на том конце как раз и оказался необходимым Шмелёвым, но попросил меня подождать. Положил трубку на стол и долго ещё с кем-то что-то выяснял. Слов я разобрать не могла, звук в трубке был сильно дребезжащий и глуховатый. Когда я уже совсем решила, что обо мне забыли, в трубке раздался утомлённый голос капитана:

– Ну, какие там у вас новости, Ксения Владимировна? Или что-то случилось?

– Тут у меня обнаружились новые обстоятельства: бандиты приставили ко мне соглядатаев. Двоих. И очень, между прочим, очень непрофессионально шпионящих. Так что у вас не будет проблем с их поимкой. Или установлением наблюдения, – и я подробно изложила детали своего контрразведывательного шоппинга и все приметы соответствующих агентов.

На том конце связи долго молчали, и я уже решила, что Шмелёв отключился. И тут он прорезался:

– Вы эт-то… Понаблюдайте, что ли. Вам может померещилось, но если они вас, эт-то… Побеспокоят… То вы звоните. Мы примем меры, значит.

Звучно скрипнув от злости зубами, я шваркнула трубкой об стол, не попрощавшись с начальником Шмелёвым.

– Ну что он тебе такого сказал, что у тебя с лица последняя краска слезла? – осведомилась Ольга.

С трудом подбирая слова, я изложила тётке содержательную речь капитана, кое-где добавляя некоторые выражения от себя, нисколько не заботясь о нежных ушах моих хорошо воспитанных кошек. К концу своего рассказа я уже сообразила, что на Шмелёва можно пожаловаться Сержу Горюнову. Всё же он довольно долго был в меня влюблён и вряд ли теперь захочет, чтобы я погибла от рук неизвестных бандитов. И я снова схватилась за телефонную трубку.

Объяснять приятелю суть возникшей у нас с Ольгой проблемы мне пришлось длинно: во-первых, после всего случившегося я уже сильно нервничала. А во-вторых, я всё время сбивалась на комментарии. Непонятные, но со всеми плохими словами, какие мне удалось освоить за свои тридцать с хвостиком лет. После очередного «блина» Серёга врубился, хихикнул и изрёк:

– Не бойсь, Ксюха. Эти тебя не тронут. К тебе ж полицейскую охрану приставили, совершенно точно тебе говорю, – и друг детства отключился, не дожидаясь от меня нового потока словесных упражнений.

Две чашки крепкого кофе, сваренного заботливой родственницей, привели меня в неопасное для общества состояние. Теперь мне стало понятно, почему я так быстро расшифровала своих преследователей: ясное дело, в полиции оклады у шпиков гораздо меньше, чем в бандитских группировках. Тех бы я дольше вычисляла.

– Оль! Давай в кино, что ли, сходим, а то я больше не могу этого выдержать. Да и шпикам неплохо бы развлечься. Если конечно им деньги на билеты выделили.

Мы на всё плюнули и ушли в кино, не вымыв даже чашки от кофе. Что было очень нетипично для дисциплинированной пани Ольги.

***

Сказать, что фильм, просмотренный нами в кинотеатре «Художественный», меня разочаровал, значит не сказать ничего. На экране долгих два с половиной часа отрицательные бандиты с квадратными лицами и маленькими тёмными глазками, успешно пристрелили трёх человек, ещё по двадцати столь же успешно промазали, изнасиловали одну молодую отрицательную блондинку и тщетно пытались изнасиловать двух положительных брюнеток среднего возраста. В это же самое время положительные полицейские с квадратными лицами и большими голубыми глазами отважно спасли положительных брюнеток и отрицательную блондинку, которая тут же сбежала, благополучно пристрелили штук двадцать бандитов и взяли живыми оставшихся троих. В конце фильма самая пожилая брюнетка вышла замуж за главного полицейского, и они вместе пошли навещать сильно раненого приятеля. И ещё ценные наблюдения: между перестрелками бандиты что-то важное украли, а полицейские это же самое долго искали. А что, я так и не поняла.

Выходя из кинотеатра, я очень хотела ярко выразиться, но мой запас плохих слов за день очень сильно поистратился. И я решила сохранить немногие оставшиеся на всякий важный случай. Такой случай мне очень скоро представился…

***

По дороге домой мы с Ольгой обсуждали погоду, близких и дальних родственников, последние книжные новинки. Избегали только двух тем: событий сегодняшнего утра и нашего недавнего культурного развлечения.

Не могу сказать, что на пороге собственного дома меня охватило нехорошее предчувствие, потому что оно было совсем уж скверным. Трясущимися руками я долго не могла всунуть ключ в замочную скважину. А потом долго не могла его повернуть ни в какую сторону. Что-то случилось с замком. Когда нам, наконец, удалось войти в квартиру, я невольно застонала и окончательно истратила оставшиеся у меня в запасе скверные лексические единицы.

Квартира напоминала поле битвы всех тех персонажей, которых мы только что наблюдали в кинематографическом шедевре. Все мои вещи были вытряхнуты с их законных мест и валялись там и сям безобразными кучами. Мебель была сдвинута с мест, два стула перевёрнуты, на столе валялись осколки какого-то предмета стеклянной посуды. Остальные бьющиеся предметы сбились в кучку на полках буфета. Не пощадили даже Ольгин чемодан, вытряхнув всё её элегантное барахло на ковёр. На лучшей Ольгиной юбке сидела взъерошенная чёрная Алиса и вопила в соответствующих кошачьих выражениях, что она обо всём этом думает. Из-под дивана выглядывал хвост трусоватого Рыжика.

Когда моя побледневшая тётка уже сидела в кресле, сжимая виски тонкими пальцами и лепеча что-то по-польски, я уже почти пришла в себя. И бросилась набирать номер телефона майора Горюнова, твёрдо решив по своей воле с остальными представителями власти больше не общаться.