Читать книгу Пейзаж с водоёмом и смертью - Ольга Волошина - Страница 5

После долгого ожидания в трубке послышался лёгкий щелчок и, наконец, такой родной голос Серёги. Правда, заметно недовольный:

– Горюнов слушает!

– Воробей докладывает, – в тон ему ответила я, уже обретя своё привычное самообладание. – Меня ограбили бандиты, пока приставленное ко мне полицейское наблюдение сопровождало нас с Ольгой в кино. Так что ты прими какие-нибудь меры по своему ведомству, пока нас совсем не обчистили. Или что ещё похуже. Между прочим, Ольга иностранно-подданная, так что о грабеже может и в консульство пожаловаться.

– Ксюха!! – простонал майор с отчаянием в голосе. – Ты можешь не всем преступным элементам поперёк дороги становиться? А хотя бы выборочно, через двух-трёх? Определённо мне придётся на тебе жениться, чтобы не ездить каждый раз на места происшествия через всю Москву. И под рукой, значит, быть всё время.

– Раньше надо было жениться, пока меня ещё не ограбили. Теперь уже всё равно поздно. Но тебе лучше приехать. Ольга даже кофе сварит, если его не спёрли. Мы с перепуга кухню ещё не проверяли.

– Так я и поверил, что тебя можно напугать. Но уж если кофе, то я сейчас приеду. Только и бутерброды организуйте, а то я опять без ужина останусь по твоей милости.

Разговор о кофе с бутербродами напомнил мне, что я страшно проголодалась. От всяких проблем я начинаю поглощать любую еду просто в чудовищных количествах. А поскольку неприятности случаются со странной регулярностью, мне никак не удаётся стать изящной. Парочка-другая лишних килограммов неизменно портят мою драгоценную фигуру. Размышляя о неподобающих объёмах своего тела, я полезла в холодильник в поисках чего-нибудь утешительного. Нашлись ветчина, остатки жаркого от обеда и кальмаровый салат из универсама. На запах в кухню подтянулись кошки и Ольга. Похоже, мои неприятности и ей подпортят стройность фигуры. Честно разделив еду между нами и хвостатыми питомцами, я, немного подумав, отложила пару кусочков ветчины для Сергея. Но не стоит морить его голодом: если он меня совсем бросит, грабить меня будут ещё чаще.

Мы доедали последние крошки салата, когда тренькнул звонок в прихожей. Затем послышался звук открывающейся двери. От нервного потрясения мы забыли закрыть дверь. Хотя неизвестно, удалось бы нам замкнуть замок, над которым поработали, скорее всего, с отмычкой. В дверях показался Горюнов. С таким суровым выражением на физиономии, что я мгновенно подскочила и принялась мастерить бутерброды. Без еды к нему в таком состоянии лучше не обращаться. Серёга быстро расправился с остатками продуктов в нашем доме. Посидел немного, потом понял, что продолжения ужина не будет, и произнёс:

– Давайте разбираться, что же всё-таки у вас произошло?

И мы пошли разбираться. Я трясла перед носом майора всеми разбросанными шмотками по очереди, тыкала пальцами в мебель и осколки посуды, очень эмоционально это комментируя. Когда мы закончили осмотр, Горюнов спросил:

– А что пропало-то?

Я растерялась:

– Н-не знаю. У меня ценного-то всего: компьютер, да пара статуэток, которые Ольга подарила. Оль, а у тебя что пропало?

Тётка кинулась к своему чемодану, порылась немного и растерянно повернулась к нам:

– Ничего не пропало. Деньги на месте. И билет на самолёт. И даже ожерелье аметистовое не тронули. Дураки какие-то, а не грабители.

– Это уже становится очень интересно, – усмехнулся Горюнов. – Либо вы не знаете, что в этом доме вообще было. Либо чего-то не договариваете. В любом случае сообщить капитану Шмелёву придётся. Может быть, эксперты найдут какие-то следы на взломанном замке. Хотя вряд ли ваши бандиты что-то существенное оставили, уж больно нетипично они себя ведут.

***

Шмелёв со товарищи прибыл невероятно быстро, как будто они были наготове ещё до моего звонка. Опера поковырялись в нашей домашней свалке, при этом у капитана было написано на лице, что он сочувствует несчастным грабителям. Найти что-нибудь в моей квартире – исключительно тяжкий, почти непосильный труд. А уж спереть что-нибудь после такой работы – просто небольшая компенсация за вредность. Тут я бы, может, согласилась, но ведь это же не повод, чтобы замки ломать! Мало того, что новый покупать нужно, так ещё кого-нибудь приглашать, чтобы вставил. А где слесарные работы, там и обед готовить придётся. Если весь этот ущерб оценить в рублях и приложенных усилиях, то лучше бы уж они старинную статуэтку умыкнули.

Но капитан и не подумал мне посочувствовать, наоборот – сурово посоветовал найти, что пропало. Или – что пока ещё собираются украсть? Обнаружить хоть какую-нибудь пропажу мы до сих пор не смогли. Как только эти бандитские поиски приведут к желаемому результату, я должна немедленно позвонить всё тому же Шмелёву. И тем самым оказать неоценимую, значит, помощь следствию. Правда, капитан не объяснил, каким образом я узнаю об этом успехе моих таинственных аферистов. Или он наивно полагает, что они меня специально известят?

Но хотя бы одна вещь принесла сыщикам моральное удовлетворение: способ взлома моего несчастного замка. Качество бандитской работы им понравилось. Они, после осмотра и каких-то манипуляций и измерений, пошушукались, перемигнулись удовлетворенно. А эксперт даже довольно ухмыльнулся. Потом мне строго изложили всё те же бестолковые советы и удалились.

Да-а, похоже, мне придётся защищать себя самой!

***

После того, как сыщики дружно вытряхнулись из моего жилья, прихватив за компанию и Серёжу Горюнова, мы с Ольгой, не сговариваясь, полезли в бар в поисках средства для утешения и компенсации за вредность. В баре у меня нашлись застарелая шоколадка и пятизвёздочный армянский коньяк, дополнительно выдержанный мною в домашних условиях. Выпив по рюмочке, мы испытали значительное облегчение. После следующей почувствовали себя готовыми к дальнейшей борьбе с нашими персональными бандитами. Правда, тётка потребовала себе выходной:

– Тебе, Ксюша, придётся меня отпустить на денёк в Юсупово. Сестру повидать хочется. Воздухом подышать… А ты пока ни во что не ввязывайся. Сутки продержишься без приключений?

– Продержусь, конечно. Но если они сами сюда полезут, то я за себя не ручаюсь! Сейчас позвоню Кириллу, он за тобой заедет. Как раз мне бумаги какие-то привезёт. Я же иногда даже руковожу… Как попало, кое-чем. Но уволить меня мама с Кириллом пока не решаются. Значит, какая-то польза от меня есть…

Так я и осталась одна со своими таинственными криминальными проблемами. Правда, вскоре мне пришлось забыть и о своих грабителях, и об убитом в шляпе и носках.

***

Вечер суматошного дня обещал быть спокойным, даже скучным. Однако, я не успела как следует задремать в кресле с новой книжкой из серии «мистический детектив». Правда… миффиктив… по-опался… так себе…

Оглушительный звук сигнальной сирены, – или это был сигнал тревоги? – меня разбудил. Резко вскочив на ноги, я свалила на пол с колен кошку Алиску. Хвостатая любимица свирепо рявкнула: «Мры-мя-ав!» И заскребла лапой по ковру, не решаясь царапнуть хозяйку. Телефон уже захлёбывался звонками. Я схватила трубку и хриплым от сна голосом пробурчала: «Ну, кто там ещё среди ночи?»

– Между прочим, только десять часов, – ответила трубка Ольгиным голосом. – Было. Всего полчаса назад.

А действительно – за окном хмуроватый, но совсем ещё не тёмный вечер, отметила я, взглянув в незанавешенное окно комнаты.

– Ксюх, зачем ты в моей сумке рылась? – опять заверещала трубка. – Что интересного ты в ней пыталась найти?

– В какой такой сумке, Оль? Я сижу себе мирно дома, никакой тут сумки нет. И не было.

– Как это моей сумки не было? Ты меня за кого принимаешь? Я же без своей велюровой сумочки шоколадного цвета из дома не выхожу. Даже с собакой гулять!

– А-а, эта самая, – я представила себе Ольгину шоколадную «сумочку», в которой можно было унести средних размеров телевизор. – Как же её забыть, я об неё три раза споткнулась, когда мы с тобой разграбленное имущество в порядок приводили. Она и лежала себе прямо возле кресла на полу. А на ней валялась моя куртка джинсовая. Ну в которой карманов штук двадцать… А что у тебя украли наши бандиты? Как ничего? Зачем же ты меня тогда будила?

– Но кто-то же перерыл все мои бумаги, а некоторые даже скомкал и затолкал обратно. Я думала, это ты что-то искала.

– Оль, я же в жизни не буду твои вещи трогать без получения на это санкции. Ты же в гневе страшна, как мегера в роли Бабы Яги.

– Не смей критиковать родную тётку!.. Ну ладно, раз меня грабили наши общие бандиты, можешь спать дальше, – и Ольга отключилась.

Плюхнувшись в кресло, я поняла, что спать мне уже не хочется. И читать мистиктив не хочется. А вот кофе выпить я бы не против! Да ещё с кусочком пожилого шоколада, раз уж он до сих пор так и не повредил моему здоровью. На кухне я достала с полки коробочку с заветным ароматным порошком и, зацепив ложечку пообъёмистее, сыпанула кофе в турку. Подумала и добавила ещё ложечку. Не думая ни о чём плохом, я взялась за графин с полезной отстоявшейся водой, – в эту самую секунду зазвенел телефон. Тревожно как-то зазвенел. И я почему-то сразу поняла, что кофе выпить мне не удастся…

На этот раз в трубке послышался знакомый тихий голос Татьяны Филипповны, мамы моей институтской подружки Люси.

– Ксюша, мне что-то так худо, и лекарства сердечные закончились. Боюсь, что до аптеки мне не добраться. А Люсенька на мою беду в командировку уехала. Раньше послезавтра не вернётся.

– Сейчас приеду, Татьян Филипна. Через полчаса буду.

– Спасибо, Ксюш. Ты всегда была доброй девочкой.

На сборы у меня ушло минут десять. Зонтик может понадобиться, деньги в сумке, ключи от машины там же, жакет мне тоже не повредит таким прохладным вечером. Джинсы, уютный балахончик сверху, удобные растоптанные туфли. Кошкам сухого корма и свежей воды.

Турка сиротливо осталась стоять на пустом столе…

***

По пути я заскочила в круглосуточную аптеку: хорошо, что я прекрасно знаю этот район, не раз была здесь ещё студенткой. В аптеке взяла всё, что мне посоветовала провизорша для сердца и от давления. Через сорок минут после звонка больной Люсиной мамы я уже усердно жала на кнопку звонка у двери с номером «40» в тихом переулке рядом с Большой Дмитровкой.

Напоив Татьяну Филипповну лекарствами и сладким чаем, я устроила её поудобнее в подушках на диване, укрыла пушистым пледом с нарисованными тиграми ярко апельсинового цвета. Телевизор, как средство успокоения для нервов, мы с Люськиной мамой дружно отвергли. Радио порадовало нас передачей о русском романсе, я тихонько включила приёмник и отправилась на кухню сварить себе кофе. В том, что удастся найти его, я даже не сомневалась. Люська такая же кофеманка, как и я.

Вернувшись в комнату, я нашла Татьяну Филипповну уснувшей. По радио неизвестная мне певица выводила «Утро туманное». Я дослушала романс до конца, сдвинула два кресла вместе, прихватила из шкафа в соседней комнате плед с зелёными кошками и устроилась на ночлег в приготовленном ложе.

***

Проснулась я необычно поздно даже для меня: большие часы на стене показывали сильно за одиннадцать. Татьяна Филипповна сидела на диване перед маленьким столиком и прихлёбывала чай из большой фарфоровой чашки. Вторая такая же чашка стояла пустая на другом конце столика. Между чашками пристроилось блюдо с горкой свежеиспечённых пирожков. Моя подопечная уже и пирожков напекла, а я даже не слышала, как она встала.

– Доброе утро, Ксюша! Сегодня благодаря твоей заботе я в полном порядке. Вот пирожками захотела порадовать: любимые твои – с картошкой и луком. Иди, умывайся – и быстро за стол, пока пирожки тёплые. А я покуда чаю тебе налью.

Я послушно пошла в ванную, приняла душ, надела приготовленный для меня Люськин махровый халат, пригладила влажные волосы щёткой и вернулась в комнату, предвкушая чудесный завтрак. Без надоевших сосисок и яиц. Однако не успела я доесть первый пирожок, как за моей спиной послышался жуткий грохот. Я вздрогнула и обернулась. Упавшей мебели или пролома в стене не было. Только чуть покачивалась висевшая на стене морская акварелька, подаренная Люське приятелем-художником.

На звук прибежала Татьяна Филипповна с чашкой чая в руках.

– Что случилось? Упало что?

– Это у соседей за стенкой. Вон даже акварель чуть не упала, – успокаивающе пояснила я.

– За стенкой не может быть. Там нет никого. Тихомировы в отъезде: Сергей Ильич за границу уехал к родственникам, а Софья Даниловна в санатории отдыхает, у неё путёвка только послезавтра кончается. Это верно сверху слышно, там у хозяев гости из Воронежа, они из дома поздно уходят.

Мы допили чай, я употребила к нему изрядное количество пирожков. Собрала чашки и отправилась на кухню мыть посуду. Через час я уже буду в областной Главархитектуре – есть такое учреждение. Мы с Кириллом туда частенько с бумагами ездим, у нас ведь под гостиницей старинная недвижимость, имеющая некоторую историческую ценность. Но кроме этой условной древности у нашего строения почти всё развалилось, вот и приходится частично восстанавливать, что-то перестраивать … Мои размышления были грубо прерваны грохотом. На сей раз, кажется, из прихожей. Я бросилась туда, держа в руке намыленную губку. У входной двери мы с Татьяной Филипповной чуть не столкнулись. Старушка испуганно косилась на дверь:

– Слышишь, Ксюша, это ведь у Тихомировых дверь хлопнула. Не случилось бы чего.

– Я посмотрю, что там такое, – открыв дверь, я высунулась на площадку.

Никого. Если кто и выходил, то вернулся назад. Или спустился в лифте, вон он ещё шумит. Тем не менее, я вышла за дверь, Татьяна Филипповна осторожно двинулась следом за мной. Дверь в соседнюю квартиру была приоткрыта.

– Это как раз квартира Тихомировых. Я загляну: вдруг у них что-то стряслось.

Отпустить её одну я не могла, и мы вошли в сорок первую квартиру, даже не закрыв свою дверь.

***

В просторной прихожей было темно и едва уловимо пахло чем-то странным. Я никак не могла вспомнить, что мне напоминает этот запах. Сквозь неплотно прикрытую дверь на лестничную площадку в прихожую попадал свет. В квартире царила подозрительная глухая тишина. Мои глаза уже привыкли к полумраку, и я высмотрела выключатель слева от входа. Наверное, кто-то из хозяев – левша. Я щёлкнула выключателем, прихожая осветилась разноцветными огоньками от нескольких весёлых маленьких светильников в виде цветочных букетов. Ничего необычного в помещении не было, если не считать мокрого нераскрытого зонтика на полу под вешалкой и грязных следов, ведущих дальше в комнату.

Мы осторожно подошли к закрытой двери в комнату и прислушались. Из глубины квартиры по-прежнему не доносилось ни звука. Я сделала ещё один несмелый шаг вперед и толкнула дверь, она не поддавалась. Мне удалось открыть её, с усилием повернув круглую ручку. И я шагнула в освободившийся проём…

То, что я увидела в комнате, заставило меня отпрянуть назад: на полу прямо передо мной недвижно лежала женщина в плаще и грязных осенних туфлях. Лёгкая шляпка слетела с её головы и валялась у меня под ногами. Судорожно сжатыми пальцами дама держала какую-то картину в сломанной рамке. Именно скрюченные пальцы лежащей заставили меня подумать, что она мертва. Следующей мыслью было оттеснить стоявшую сзади Татьяну Филипповну, дабы ещё слабая после вчерашнего приступа пожилая сердечница не упала без чувств на пол в чужой квартире. Однако с этим соображением я немного припозднилась: моя спутница немного подвинула меня в сторону и заглянула в комнату.

В следующую минуту Люськина мама сползла на пол между мной и дверным косяком и застыла в неловкой позе и глубоком обмороке. Мой правый бок и стена несколько смягчили падение, оставалась надежда, что моя подопечная хотя бы не сильно ударилась. Однако теперь-то уж придётся немедленно вызвать скорую. Приводить в чувство Татьяну Филипповну самостоятельно я не рискну: вдруг при виде мертвого тела ей станет гораздо хуже, чем от обморока.

По возможности аккуратно я втащила бесчувственное тело пожилой женщины в комнату, чтобы её ещё и дверью не пришибло, и оставила лежать на ковре. Затем я направилась к стоящему на низком столике между телевизором и большим кожаным креслом телефонному аппарату. На секунду задумалась, а могу ли я воспользоваться здешним телефоном. Вдруг на нём кто-то оставил отпечатки пальцев.

В том, что здесь произошло что-то ужасное, я уже не сомневалась: в комнате налицо были все признаки погрома. Стулья хаотично сдвинуты к дивану. Один даже валялся на полу возле огромного обеденного стола, судя по которому большая комната служила столовой. Или гостиной. Переливчатая светлая скатерть валялась рядом с упавшим стулом, чудом не разбившаяся ваза-цветочница лежала на светлой поверхности полированной столешницы. Вода из цветочницы вылилась, по полу рассыпались ещё не увядшие ирисы. Вся комната была усыпана обломками дерева, очень похожими на фрагменты рам. Вроде той, что была в руках у обнаруженной нами женщины.

Быстро оценив сложившуюся ситуацию, я обмотала руку краем упавшей скатерти и взялась за телефонную трубку. Не могу же я рисковать здоровьем, а может быть и жизнью близкого мне человека из-за каких-то отпечатков. Да и та, другая женщина может казаться мёртвой только на мой дилетантский взгляд.

Все эти соображения я сбивчиво изложила, быстренько продиктовала адрес и положила трубку на место, пока дежурная не начала интересоваться моим душевным здоровьем, теряя при этом драгоценное время.

***

«Скорая» прибыла в рекордно короткие сроки. Видимо любопытство не чуждо и служителям медицины. Татьяну Филипповну привели в чувство, сделали укол чем-то сердечным. Бедная женщина попыталась опять потерять сознание, вскрикнув только:

– Софья Даниловна!! Что с ней случилось?!

Врачи, однако, не собирались позволять своей пациентке вернуться в исходное состояние. Мужчина в распахнутом белом халате дал ей что-то выпить и принялся замерять давление, явно отвлекая от созерцания неподвижной Софьи Даниловны. Второй эскулап занялся осмотром распростёртой на полу хозяйки квартиры. Через несколько минут врач поднялся с колен, развёл руками и произнёс:

– Увы! Медицина тут уже бессильна… А вам, девушка, – это он мне, надо полагать, – я бы посоветовал звонить в полицию как можно скорее. Не знаю, что тут у вас произошло, но вряд ли женщина смогла сама себя так ударить по голове тупым тяжёлым предметом. Тем более что никаких углов рядом с её головой я что-то не увидел.

Медики со «скорой» самостоятельно покинули сцену, я не стала разыгрывать из себя вежливую хозяйку совершенно чужой квартиры. Кажется, всё-таки буркнула им вслед какие-то слова благодарности. В тот момент меня вообще больше всего волновало состояние Татьяны Филипповны, я хотела увести её в собственную квартиру, подальше от страшного зрелища. Да и полицейские вопросы ей вряд ли пойдут на пользу. Но пожилая женщина решительно отказалась покинуть квартиру убитой соседки до тех пор, пока хоть что-нибудь не разъяснится. И я вызвала оперативную бригаду, вполне сознавая всю сложность собственного положения: кому угодно покажется подозрительной личность, обнаружившая два трупа в течение двух дней. Хотя справедливости ради следует признать, что первый труп нашёл меня сам. Да и этот по большому счету мы обнаружили вдвоём…

Мои размышления были прерваны громкой трелью неизвестной мне птицы. Видать, уже прибыла полиция.