Читать книгу последний из честных дантистов - Оливер Перл - Страница 6

Первый в своей жизни балет Рудольф Нуреев увидел в возрасте четырех лет. В нем для себя он узрел возможность побега от бескомпромиссного сибирского холода и жестокости своего солдафона-отца, а заодно и всего остального Советского Союза с его обыденностью и повальным гетеросексуализмом. Я поступил бы точно так же, думал я частенько, пломбируя каналы второго верхнего моляра, если бы не мой дед.

Ворота памяти похожи на решето; чем ближе подходишь, тем глубже видишь сквозь его кажущиеся такими маленькими дырочки. До тех пор пока глаз плотно не прижимается к отполированной временем поверхности, ты проваливаешься в прошлое и наблюдаешь, как запыленные антресоли твоей жизни магически превращаются в ярко освещенную гостиную залу. Искусно избегающее правды былое становится больше и громче, чем настоящее, и вот уже скоро оба становятся почти неотличимыми друг от друга. Прошлое, близкое или далекое, может показаться слаще или горше, но безопаснее ли? Возможно, но эта опасная фантазия как граната: в любой момент может потерять свое кольцо и, прилетев из неожиданной засады, разорвать тебя на кровоточащие воспоминаниями лоскутки. Как в спортивном пейнтболе, каждое обезглавленное чувство вины, все ранее приобретенные мудрости, давным-давно успокоенные меткими выстрелами и погребенные на кладбище подсознания морали, встают замызганные, зловонные, но в полный рост и пляшут, пляшут вокруг неистово, как неуязвимые Летающие Обезьяны злой Колдуньи Бастинды.