Читать книгу Дедовские страсти - Ольяна Чарцова - Страница 11

Андрей со Степаном рыбачили у причала уже несколько часов. Клева не было. Но Андрей этого не замечал. Десять лет минуло с тех пор, как сиживал он с удочкой на этом берегу.

Все вокруг по прежнему: и пруд, подзатянутый ряской, с кувшинками в дальнем углу, и причал, с игрушечным паромчиком, на котором с трудом умещались два взрослых человека. Для переправы нужно было перебирать руками пеньковый канат, сдирающий кожу на ладошках. Канат был, так же как и прежде протянут к округлому острову, по-прежнему зеленеющему посередине пруда. А в центре этого округлого острова все так же возвышалась округлая же беседка ротонда с белыми колоннами покрытая зеленой жестяной крышей. Только заросли шиповника вокруг стали густыми, непроходимыми, они поднимались от берега прямо к балюстраде и пытались перебраться через перила вовнутрь.

По другую сторону пруда на горке – дом, большой с двумя добротными флигелями: стены лазурного цвета, белые колоны, высокое обширное крыльцо. Из правого флигеля, помнится, доносились какие-то неимоверно аппетитнейшие запахи – там была кухня, и непрестанно что-то готовилось, жарилось, парилось: пеклись пироги, варилось варенье. И маленькому Андрюше, промявшемуся в игрушечных баталиях с дворовыми мальчишками, всегда перепадал на кухне хороший кусок пирога, который он делил по совести с победителями.

А вечером, набегавшись, засыпал Андрюша в своей кроватке, и неслышным ангелом приходила в детскую комнату маменька пожелать доброй ночи. Где окно той детской? Второе справа? Похоже, это оно и есть. Какой-то другой мальчишка обитает там и видит себя новым Александром Македонским.

Где тот Андрюша, который мечтал, что совершит геройский подвиг по спасению Отечества, и призовут его во дворец, и Государь погладит его по голове и скажет, что Его Сиятельство Князь Андрей Вильгельмович Мордас являет собой будущее России? Нет того Андрюши. Вместо него сидит на берегу, снедаемый беспокойством и загнанный карточными долгами, поручик уланского полка потомственный дворянин Андрей Мордас, так и не понюхавший настоящего пороха за свою восемнадцатилетнюю жизнь, мечты которого простираются не далее того, как бы половчее вывернуться из последствий очередной буйной холостяцкой заварушки.

А где тот хлебосольный гостеприимный дом с лазоревыми стенами и шумными деревенскими летними празднествами, собирающими всю округу? Нет его! Стоит на горке призрак того дома, запечатанный на призрачный запор. И вход туда Андрею заказан, и живут там злодеи, отнявшие его детство. И дом, и лес и пруд, и причал и ротонда – все принадлежит ненавистному прожорливому семейству, гнусным образом использовавшему бабушкино бедственное положение.

– Барин! Клюет! – оклик Степана вырвал Андрея из плена тяжких раздумий.

Удилище резко дернулось: неведомое и сильное подводное чудовище потянуло вниз в омут. Смутный образ из безоблачного детства промелькнул в ускользающих мыслях Андрея: водоросли, колыхающиеся в волнах подводного царства, стайка рыбешек, пересекающих сноп света, вертикально разрезающий толщу зеленоватой воды, и льняные волосы русалки, окутывающие волнующимся облаком ее кукольно лицо.

– Подсекай! Барин! Уйдет! – Степан выхватил удилище из рук замершего столбом Андрея и ловко выловил большого зеркального карпа. Рыбина, сверкнув чешуей и описав круг, шлепнулась на изумрудную траву.

– Вот это рыба! – неожиданная добыча отвлекла Андрея от воспоминаний.

– Смотри-ж ты! Прежний барин в 25-м годе, летом этих карпов в пруд запустил. Сколько лет минуло! А они плодятся! – Степан несказанно обрадовался, впервые увидев нечто знакомое в родных местах, казавшихся ему утраченным раем.

Пока Степан набирал воду в ведерко, Андрей смотрел на бьющуюся в траве рыбину, которая судорожно хватала ртом воздух и с каждым шлепком приближалась к вожделенной кромке воды. И он вдруг понял истинное бедствие его удрученного положения: даже эта рыба так страстно рвущаяся жить, которую он поймал своими руками – не принадлежит ему. Когда-то его дед завел этих карпов, но теперь они – Страстновские. И точка.