Читать книгу Дедовские страсти - Ольяна Чарцова - Страница 4

Но это был не нарочный к княгине. В уланской куртке синего сукна с алым нагрудником, пришпоривая холеного гнедого коня, мчался по дубовой аллее по направлению к охотничьему домику Андрей Мордас – единственный внук и наследник княгини Марии Федоровны Ордаевской.

Имея славный титул и богатейшее родословие, старая княгиня жила уединенно в маленьком домишке, на окраине своей бывшей усадьбы, и тому была причина. Супруг ее, князь Ордаевский, герой войны 1812 года, был осужден в 1926-м году на 20 лет каторжных работ в Сибири с лишением дворянских прав и княжеского титула. Именье Дедово конфисковали в казну, но в силу какого-то юридического казуса княгине Марии Федоровне остался в принадлежности охотничий домик с небольшим участком и десятком крепостных, причем все Дедовские крестьяне продолжали почитать ее своей барыней, и проживала сия барыня беспрепятственно в своем имении, числящемся в государственной казне. Княгиня деятельно хлопотала о смягчении участи своего супруга, о поездке к нему в Сибирь, но самое главное – о возврате имения Дедово и княжеского титула. На ее просьбы всегда был ответ отрицательный, но Мария Федоровна самоотверженно отстаивала честь семьи и рода. Но в 1839-м году как гром среди ясного неба грянул указ – передать имение Дедово со всеми прилегающими территориями и крестьянами Статскому советнику графу Алексею Ивановичу Страстнову за особые заслуги перед Отечеством. Таким образом, княгиня Мария Федоровна Ордаевская, в девичестве Шарметьева, оказалась в пленницах у какого-то безродного графа, так как выезд из ее домика на московский тракт проходил через угодья, принадлежащие теперь Страстновым. Это было совершенно невыносимо! И старая княгиня организовала в губернии диспозицию, полагающую полное неприятие новоселов губернским обществом. Борьба шла с переменным успехом, но Мария Федоровна не сдавалась.

Отрадой ее души был внук Андрей, сын единственной дочери, ради которого княгиня, собственно и организовывала все эти эскапады. По правилам наследования дворянства лишь он мог претендовать на титул и имение, которое было по тем меркам не маленькое – около 500 душ, с мельницей, хорошим корабельным лесом, кирпичной фабрикой и конным заводом. Все это теперь принадлежало «варварам Страстновым», которые, особо не заботясь, драли с крестьян три шкуры, появляясь в Дедове только на летний сезон.

И вот Андрей Вильгельмович Мордас блестящий обер-офицер Лейб-гвардии Уланского Его Величества полка, изрядный бузотёр и повеса, наконец-то приехал на вакации к любимой бабушке. Привело его к этому весьма неприятное происшествие. Но об этом после. А сейчас, перемахнув через шлагбаум, он летел во весь дух по дубовой аллее в свое безоблачное деревенское детство. Вид охотничьего домика, выстроенного в виде уменьшенной копии старинного замка, вызвал в нем сладостные воспоминания, и заставил на миг забыть докуку, гнавшую его из Петербурга. В конце прямой как стрела дубовой аллеи виднелся небольшой аккуратный домик красного кирпича с зубчатой башенкой-мансардой, и стрельчатыми окнами в кованых переплетах. Не доставало только рва и подвесного моста. Мальчиком Андрей в этом домике играл, воображая себя рыцарем, одолевающим полчища врагов, и спасающим прекрасную деву озера Вивианию. Но подъехав ближе, наш доблестный воин поразился, каким крохотным был этот оплот княжеской чести, особенно на фоне разросшихся за десять лет ветвистых дубов. Перехватило дыхание от волнения при виде заросшего плющом фасада и повывалившихся местами кирпичей, проржавевших решеток, и льва с отбитой лапой, охраняющего вход. Из-за дома высыпала дворня, кинулась кланяться с изъявлениями радости. Андрей, отдав коня, взбежал на крыльцо.

За тяжелой дубовой дверью через полумрак прихожей – пахнуло старыми шубами и нетопленой печью, вперед – в гостиную, до боли знакомую и уютную. Все те же ампирные кресла и диваны, бабушкино бюро, портреты в тяжелых рамах и конечно, старинная астролябия, принадлежащая когда-то самому Петру Великому. И запах лаванды, незримым облаком окутывающий княгиню Марию Федоровну Ордаевскую, седовласую блондинку, тотчас вошедшую в гостиную. Одетая в мантилью, прикрывающую древнее платье эпохи ампир, она подняла свои прозрачные голубые глаза на внука и протянула ему руку. Аристократическая выправка, и гордая посадка головы – все, что осталось от былого величия.

– Князь! Мы не ждали Вас так рано!

– Потомственный дворянин Андрей Мордас, покамест! – Андрей прищелкнул каблуками и склонился к руке. – Спешил припасть к Вашим ногам. Степан позади с обозом тащится.

– Да что я! Ты ж оголодал, поди, в Петербурге-то! – Княгиня кликнула за дверь. – Ариша! Ставь самовар!

– А пироги будут? Дедовские, с визигой?

– Непременно, Родионовна уж в печь поставила. А ты, умойся пока с дороги, помнишь где?

Андрей отправился на задний двор, наслаждаясь давно забытым чувством возвращения к родным пенатам. И хибарки дворовых, и старая конюшня, и поросшая сорной травой земля, и курицы, вылетающие из под ног – все было такое знакомое, и невыразимо щемящее. На крик петуха кратко ржанул Орлик, которого уже отправили в стойло. И было похоже, что он тоже рад возвращению в места, где родился и возмужал. «Я дома! – подумал Андрей. – И здесь меня не настигнут!»

За обедом княгиня радостно хлопотала и говорила, говорила. О том, как тяжело ей приходится выносить притеснения этой деревенщины немецкой Анны Леопольдовны, вот опять дорогу к дому перекрыла. Но справедливость восторжествует, землю и дом непременно вернут, она уже нашла в Петербурге стряпчего, который готов взяться за это дело. Что последнее письмо Государю она составила по всей форме и непременно, непременно Государь велит вернуть титул княжеский в фамилию Ордаевских. Андрей витал в сытой полудреме, лишь изредка кивая.

На улице залаяла собака, послышались крики, хлопотанье и в столовую заглянул Степан, отставной солдат, денщик Андрея, приехавший с багажом на почтовых.

– Степан, что-то ты долго до родной стороны добирался. Аль к зазнобе какой заглянул? – благодушно попенял Андрей, он и сам был не прочь прогуляться до деревни, полюбезничать с местными красавицами.

– Так ворота на замке, пришлось круг дать.

Степан мечтал, как он героем вернется в родное Дедово, но никого из прежних жителей не встретил, все были в поле, да и избушка отцова развалилась совсем, как старики померли. Почти двадцать лет прошло с той поры, как ушел он с родного порога служить в солдаты.

Степан помялся, сжимая в руках запечатанный конверт:

– Вот, с почтовыми передали.

– Дай сюда! – голос Андрея неожиданно дрогнул, он протянул руку, взять посылку и подумал: «Нашли таки, шельмы!»

Степан, снедаемый тревогой, протянул письмо барину, но тут вмешалась княгиня, взглянув грозно на внука, потребовала письмо. Нетерпеливо взломав печать, Мария Федоровна от волнения надорвала конверт вместе с вложенной бумагой. Буквы расплывались перед глазами.

– Grand maman, позвольте я прочту!

– Нет, нет, это мне письмо, не тебе, видишь, подпись: император всероссийский Николай. Это ответ на прошение! – княгиня подошла к окну, отодвинула бумагу подальше, чтоб лучше видеть и начала торжественно читать, – Именем государя императора…

Вдруг княгиня отбросила бумагу и в раздражении стукнула кулаком по подоконнику. Письмо спланировало к ногам Степана, который тут же нагнулся поднять его.

– Степан, пошел вон! – рявкнула барыня. Денщик, кланяясь, передал письмо Андрею и исчез. – В восстановлении княжеского титула отказать! Это что ж такое!

– Фуух! – выдохнул Андрей, письмо не касалось его тайных дел, – это беда поправимая, я на военной службе состою, вернем честь имени дворянским путем а не по сутяжному ведомству.

– Дед твой был истинный дворянин, герой войны, но вот попутал нечистый, связался с карборнариями! – Старая княгиня в отчаянии постучала кулаком по подоконнику, подумала, хорошо бы разбить вдребезги какую-нибудь вазу, но щербатых не осталось, а целых было жаль, в ее положении…, но тут новая идея заняла ее деятельную натуру. – Надо добиваться присвоения титула и фамилии Ордаевских для тебя ввиду отсутствия наследников фамилии мужеского пола. Будешь Его светлость, Князь Мордас-Ордаевский!

И княгиня Мария Федоровна затребовала чернил, бумагу и принялась сочинять новое прошение на имя государя. Андрей же с ружьем отправился прогуляться по окрестностям, освежить воспоминания о беспечных временах.