Читать книгу Дедовские страсти - Ольяна Чарцова - Страница 6
1850 г. Счастливое семейство
Пес огненный
ОглавлениеМрак, искры, и …тяжелое смердящее дыханье. Иван очнулся и увидел клыки, разверстую пасть, огненный язык. Душа ушла в пятки. «Как тяжко! Сердце давит! Изыди сатана!» Иван мотнул головой, неожиданно легко скинул гнетущую тяжесть и провалился в небытие. Где-то глухо зарычала, взлаивая, большая собака.
Любашу не так легко было застать врасплох. Она шариком скатилась с Ивана, который, падая, потянул ее на себя, и, вскочив на корточки, увидела перед собой большого рыжего пса, с оскаленной пастью. Взъярившись из-за прерванного поцелуя, девица взмахнула рукой, в которой крепко сжимала драгоценный узелок и крикнула: «Пошла отсюда!» Собака отпрянула, зарычав.
Иван пошевелился и вновь открыл глаза. «Живой!» – вскричала Любаша. «Живо-о-о-ой!» – бухающим колоколом отдалось в голове. Иван попытался подняться. Собака зашла с другой стороны и, оскалившись, приготовилась наброситься на очумевшего парня. Он испугался как в детстве, закрыл лицо руками в попытке спрятаться, свернувшись в клубочек. Но разве спрячешься на голой поляне, если ты лежишь на траве и не можешь поднять головы?
Любаша отважно ринулась на защиту любимого, и заметила в головах его какую-то серую кучку. То был подстреленный селезень. Схватив мертвую птицу, геройская девица зашвырнула ее далеко, как смогла. Описав дугу, тушка грохнулась в колючие кусты малины на краю поляны. Собака с заливистым лаем умчалась за добычей. А девушка склонилась над поверженным любимым, пытаясь привести его в чувство.
– Ванюша! Ванюша!
– А? Что? – Иван сел на траве, держась за голову.
– Тебе селезень подстреленный на голову упал. Видно, кто-то в наших лесах пошаливает.
Люба помогла Ивану встать. Они представляли комическое зрелище: миниатюрная куколка в красном сарафанчике и повисший на ней гигант цыганской наружности, похожий на чудище неведомое, страшное и беспомощное одновременно.
– А пес огненный?
– Да то собака лягавая, слышь, лает, охотника зовет, добычу кажет.
– Люба моя! – Иван кинулся обнимать свою милую, – спасительница моя!