Читать книгу Кайфуй, гном - Павел Желтов - Страница 7

Мне всегда неловко, когда люди начинают говорить мне идиотские вещи. Ещё хуже, когда они надеются найти во мне понимание и сочувствие. Дилемма: огорчить собеседника своей позицией или поддакнуть? Хуже только – начинать спорить, отстаивая свою точку зрения. Особенно, если оппонент – отчаявшаяся мать. Которая сама, как слепой котёнок, тычется в поисках панацеи для своего чада.

Асия родила Гульнару в 28 лет. Детсадовский воспитатель по образованию и призванию, в какой-то момент поняла, что теперь дочь – её единственный воспитанник на многие годы вперёд. Она ушла с работы. Семью обеспечивал муж – вахтовик-водитель. Когда в роддоме узнал об особенностях своего ребёнка, то, что называется, поудобнее перехватил лямку и стал тянуть её с удвоенной силой.

Гульнару плохо слушались ноги. Если стоять она кое-как научилась, то ходить без посторонней помощи не могла: нижние конечности, получая команды от ЦНС, интерпретировали их слегка произвольно. Попробуй тут походи.

С руками дело обстояло лучше. Было почти незаметно, что с руками что-то не так. И с интеллектом. Речь только подвела. Но мать понимала, что ей хотела сказать дочь, а с чужими девочка стеснялась говорить.

Говорить и кое-как управлять своим телом Гульнара научилась немного позже, чем это было положено по календарю развития. Начались бесконечные походы по врачам. Записались в реабилитационный центр для детей-инвалидов. Там Асия могла оставить Гульнару на полдня и перевести дух. Впрочем, польза от центра была не только в этом. Детьми занимались, как называли это сами работники, – социализировали. Гульнара даже как-то продемонстрировала родителям, чему научилась в заведении. Она смогла расстегнуть молнию маминой сумки, достала оттуда помаду, раскрыла её и старательно нанесла на ладонь. «Исовать уками», – объяснила она папе с мамой красные отпечатки детских лапок на обоях. Асия сказала, что эти художества до сих пор на стенке, и убирать их они не собираются.

Так и жили они, покуда в их жизнь не сунула свой бородавчатый нос соседка Валентина Григорьевна. В прошлом работница торговли, той ещё, советской, когда быть продавцом райпо было статусно, и статус этот так крепко посадил на её голову корону, что она не свалилась и глубоко на пенсии.

– Асичка, Асичка, ну, что же вы за родители такие! – начала она громко причитать прямо с порога, наступая и оттесняя хозяйку вглубь прихожей. Асия послушно отступала, охренев от такого напора: раньше старуха приходила лишь ругаться из-за звуков, которые издаёт больной ребёнок. – Давно пора к богу обратиться с бедою вашей тяжкой. Бог послал испытание, бог и обратно его возьмёт. Бог милостив, зря мучить чадо не будет, а грехи родительские надо отмаливать, и дитю тогда здоровье будет, это ведь за родителей дитё страдает-мучается.

Из причитаний выходило, что на Троицу надо быть в «городе с большой духовной мощью, которую ему дал невинно убиенный святой великомученик император и семья его страстнотерпная». В Екатеринбург, в общем. Асия возразила было, что причисляет себя к мусульманам и вообще не понимает, о чем идёт речь.

– Ну, как же, – вплеснула руками соседка, которая повязала по случаю визита весёленький платочек на седую голову – полагала, что так больше похожа на воцерковленного человека, – я же сейчас всё объясню.

Перво-наперво надо было креститься. Асия должна была принять православие и окрестить Гульнару. «Всей душой поверить, всеми мыслями отдаться богу нашему истинному», – суетливо рисуя тремя перстами крест возле подбородка, причитала баба Валя. А потом достала из кармана аккуратно свёрнутый листок и развернула его. Округлым почерком на нём была составлена смета. Цена лечения дочери в рублях. И тут Асия не выдержала и – поверила старухе. По бабкиному плану выходило, что к Троице нужно быть в Екатеринбурге. Утром церковного праздника нужно пройти, вернее, проползти на коленях через двор старицы Фёклы. Гульнара должна быть всё это время рядом. Желательно, тоже ползти. Хоть на четвереньках – так даже лучше. И не просто проползти, а целуя руки сорока (или около того) нищим и подавая им милостыню. А у крыльца, на которое выйдет святая женщина, нужно троекратно попросить её обратиться к богу и вымолить здоровья для девочки. Обязательно надо принести дар. Деньги в шкатулке. Сорок тысяч – ничего, это не миллион, она эти деньги на благое потратит, не переживай. Подходящие шкатулки продают рядом – в церковной лавке. Нужна та, что с троицей. Средняя – чтобы можно было положить деньги, не складывая пополам. Потому что подносить святым сложенные купюры – грех. Сложенные – от Лукавого.

Много чего было тогда сказано. Какие-то нелепые условия. От чего воздержаться в пище за месяц до визита, каких цветов должна быть одежда на паломницах, в какой последовательности нужно приближаться к нищим. Ну да ничего, я потом тебе снова расскажу, сейчас слишком много информации, ты не запомнишь.

По смете выходило больше ста тысяч рублей. Потому что кроме главного дара были дары поменьше, а также «бескровные жертвы», то есть всяческие свечки, и прочие пункты. Видимо, из-за обилия нелепых деталей Асия решила, что всё должно сработать. Будто, делая всё это невзирая ни на что, она докажет богу свою лояльность, а за это бог избавит Гульнару и её родителей от страданий, связанных с болезнью.

– Походили по врачам-шарлатанам, – разглагольствовала бабка. – И что? Как ползала Гулька по полу, так и ползает. Мама сказать не может. К богу надо обратиться. Сразу надо было. Но он и заблудших чад тоже любит. Главное, вовремя вернуться в лоно его.

В том, что у её бога есть лоно, баба Валя не сомневалась. А Асия вечером всё рассказала севшему ужинать мужу. Хмурый татарин доел рагу, отложил ложку и сказал: «Мне не нравится, я не верю». «А вдруг это правда!» – с вызовом воскликнула его жена. Он не стал спорить. Молчал до конца вечера, думал. А когда легли и выключили свет, обнял жену. А она ответила. И получилось нежно и хорошо.

Естественно, последние детали я придумал сам. Вернее, они нарисовались в моей голове, когда я слушал рассказ попутчицы. Потому что – да чёрт возьми – должно же быть хоть что-то хорошее в лавине бреда, в которую попала Асия, думая, что все решения – и правильные решения – она принимает сама.

Через неделю муж принёс нужную сумму. И ещё немного сверху – мало ли что. Асия и Гульнара приняли православие в местном храме. Я знаю этот храм – здоровенная махина на горе. Покрытая белым мрамором. А купола – золотом. Хоть и сусальным, но всё равно – золото же. Драконий металл. Без демонстрации атрибутов богатства кто в нашей стране поверит, что всё всерьёз? Им обеим там были рады. Правда, поначалу церковные старухи накинулись на новоообретённую сестру во Христе – не там стоишь, не так смотришь. Но ведь это они не со зла, а для лучшего понимания.