Читать книгу Золотая Звезда - Павел Саксонов - Страница 10

Эта ночь тоже была ночью любви, но не такой, как две предыдущие. Дон Пабло не делал ничего: всё делала Корикойлюр, и что бы она ни делала, дон Пабло позволял ей всё. Она будто утверждала свою власть над ним, а он соглашался с нею и с тем, что ее власть над ним безгранична. Временами это было приятно, временами мучительно. Иногда наслаждение настолько граничило с пыткой, что непонятно было – от боли стонал дон Пабло или от удовольствия. Корикойлюр возбуждала его, брала, склонялась над ним, кусала его соски – не с нежностью, а сильно: так, что появлялись болезненные синяки, – давая отдых, переворачивала на живот и ласково водила пальцами вдоль позвоночника. И снова возбуждала, снова брала, снова то открывала перед ним великолепный мир невероятного наслаждения и счастья ощущать себя в любимой женщине и в ее руках, то вышвыривала из этого мира в мучительный мир непонимания: зачем любимый человек причиняет тебе боль?

Звездопад прекратился, Корикойлюр и не заметила его. Под утро, когда – еще совсем неуловимо – стало светать, она легла рядом с доном Пабло, обняла его, сама положила голову ему на грудь и крепко уснула. А дон Пабло не спал. Он смотрел на гаснувшие звезды и думал о том, что произошло. Собственная решимость отступиться от Бога пугала его. Теперь, глядя на светлевшее небо, он вовсе не был уверен в том, во что вчера готов был поверить. Простит ли Бог такую измену? Достаточно ли знания человеческих сердец для того, чтобы проявить отеческую снисходительность? Может ли плотская любовь служить оправданием отступничества? И даже если она, эта любовь, не только плотская, а такая, что хоть в огонь, хоть в воду? Прислушивался к дыханию Корикойлюр, прислушивался к биению собственного сердца и не находил утешительных ответов. Мир, еще вчера казавшийся сложившимся и ясным, раскололся. Да, никто не назвал бы его, дона Пабло, примерным христианином. Да, он, дон Пабло, был грешником, да таким, которого почти наверняка ожидала геенна огненная. Но всего-то несколько дней назад он был готов измениться. Всего несколько дней назад к нему вернулась муза – не в злом, а в добром обличии. Всего несколько дней назад он мог бы испросить прощения. А что теперь? У кого испрашивать прощение? У поднимавшегося над горной долиной солнца? У этой раскаленной глыбы, в которой – он, дон Пабло, знал это наверняка – не было ничего божественного, ничего одухотворенного? И где она – добрая муза? Куда пропала? Ушла в темноту вслед за выброшенным в темноту крестиком? Вчера Корикойлюр назвала его злым колдуном, и он согласился. Вчера Корикойлюр поверила в то, что никогда больше он злым колдуном не будет. А что получалось?

– Звёздочка, Звёздочка… – прошептал дон Пабло. – Что ты со мной сделала?

Но тут же представил, что Корикойлюр не стало. Вот так, вдруг: исчезла или ушла. Или ее и вправду отняли по кем-то написанным законам. Представил и испугался еще больше:

– Нет, не может такого быть, чтобы Бог не простил. Он видит и понимает, что я не могу без тебя… Звёздочка, моя Звёздочка!

Корикойлюр пошевелилась. Дон Пабло погладил ее по волосам:

– Спи, родная, еще рано, еще почти ночь. Утро еще не настало.