Читать книгу «Изделие из зеркал» - Петр Альшевский - Страница 3

требования современности для меня ничто,

я не из тех, кто, узрев утаскиваемую для изнасилования девушку может заступиться, но может и присоединиться;

она плачет, кричит… вы скажете, что не слышите? Вы не глухой, а расслабленный?

МЕДИТАЦИЯ огранивает подвижность, и рыцарь-богатырь ею не злоупотребляет;

концентрация нейтральной энергии уводит его от деяний, осаживающих эксплуататоров и отменяющих расстрел невиновных.

Силгор Емельянович их вызволяет и бросается в погоню за уносящим оторванную голову ангелом:

я тебя догоню… ты не путай поддатых с обкуренными, ты не НАБИВАЙ В НОЗДРИ самое разное,

ты ангел-резервист?

Лети за мной! – заорал ангел.

Заорал и исчез.

Рыцарь-богатырь не умер. Цветы и деревья распустятся и без помощи Силгора Емельяновича,

найти женщину все труднее, но и избежать ее не легче: с мнением Ксантопсия можно только согласиться, и с учетом проблемы нахождения неизвестно в каком виде, я не строю предположений, как мне поступить, чтобы мне было не одиноко.

Ангел Дунст скрылся,

буйную голову МИТИНГОВАВШЕГО КОНДИТЕРА Альгеро мне обратно не прикрутить,

я подозрительно трезв.

Закованный в сверкающие латы имитатор считается рыцарем. А жираф разновидностью верблюда. Тут не наряды, не внешнее,

пламенное и нагревающее конструкцию отягощение изнутри – привязанность к хождению в обнимку с беспечным ветром оно не пережевывает,

НОЧНОЕ БДЕНИЕ в густом кустарнике успокаивает расстроенные нервы,

невыспавшийся Силгор Емельянович не оспаривает подобный подход к сочетанию отдыха и мыслительной собранности, распыляемой скрипящими колесами проезжающей телеги.

Силгор Емельянович не в заблуждении. ЗАПРЯЖЕННЫЕ МЕДВЕДИ косятся на выглядывающего рыцаря-богатыря с суеверным страхом,

подстегивающий их Дамилон Лассу запрятывает поглубже в сено подрывные тротиловые шашки;

медведи заплакали в голос,

они выдрессированы на вызывание жалости, Дамилон Лассу, кривляясь, подводит рыцаря-богатыря к признанию в нем полномочности психического недоразвития – дебильности.

Дамилон обездолен и несчастен, он спит на топчане в УБОГОМ ПРИЮТЕ, а на голых досках не спишь?

Лежащего в гробу Галонда Ранду не целуешь?

Галонда создан не воображением, ну а уничтожен он мною: в сорока километрах от Бамангвато, куда ты доставлял ему продукты и боеприпасы.

Проживать в Рабзарбане Галонду было запрещено, и, чтобы поймать этого диверсанта, рыцарь-богатырь не одевал СПЛЕТЕННЫЕ КРИШНОЙ ЛАПТИ для странствий по космо-просторам;

Силгор Емельянович оседлал Та-Друна и проезжал район за районом,

расспрашивал коменданта за комендантом,

у вас засуха… и прическа – шапка с помпоном. Сколько же нужно волос, и сколько мастерства парикмахера;

возлюбив огненную воду, ты полюбил бродить в непогоду, и посмотри на результат. Дожди прекратились, Галонда Ранду взрывает мосты над пересохшими реками и обкладывает данью разбросанные между дубами МУРАВЬИНЫЕ ДЕРЕВНИ И МЕГАПОЛИСЫ:

шутки шутками, но он разошелся, и я растрачиваю свой потенциал на розыски заурядного подонка, которого я убью не раньше, чем он угостит меня отличным кофе.

О правосудии не заикайтесь. Выездное заседание суда не состоится – кофе мы выпили, и моя палица опустилась на Галонда Ранду в ОПЕРЕЖЕНИИ очереди из вскинутого им ручного пулемета.

Молодое лицо покрыла несмываемая синева. Наши стили жизни не совпали.

В разрытой могиле Галонда Ранду поселятся уполномоченные на исследования знахари,

за непочтение к усопшему рыцарь-богатырь накинется и на них,

сварит для собак суп из сердец, ОТОГРЕЕТ ВХОЖДЕНИЕМ продрогшую женщину – обращайтесь ко мне по любым вопросам.

Подобрав стоящее у лифта старое детское пианино, Силгор Емельянович повез трофей на грохочущий ледник,

ускорившиеся пешеходы из Ваттойса с подключенными к похотливым дамам гитарами музицировали там еще до приезда рыцаря-богатыря.

Вы к нам… вы отвердели… вы на пианино?

Будем решать. Изобличать и истощать. Что у вас с пальцами: с окончаниями, с подушечками – предъявите. Не для отпечатков и не для тестов на координацию – по ним я узнаю, играете ли вы на гитаре.

Мы играем. Вы не слышите? не видите?

Глаза я на проблему не закрываю и уши ради собственного спокойствия не затыкаю,

у меня УДИВИТЕЛЬНАЯ СУДЬБА,

обломки стены надстраиваются мною, чтобы мне никто не пенял за малый вклад в онтологию преодоления,

в воздухе сгущается замшелость,

вдыхание – обязательный ритуал,

Силгору Емельяновичу скармливают наживку, уповая на непредсказуемость его поведения, но с расставлением акцентов он не промахивается,

на заступничество за ДЕМОНИЧЕСКИЕ ОЧЕРТАНИЯ ему себя не подвигнуть,

ребенку он даст конфету,

ты не желаешь? отдай сестренке,

не желает и она? вы избалованные дети астматика Песквара, не спешащего проявлять человеколюбивые качества, выглядя огорченным.

Рыцарь-богатырь перед ним,

принятие СТЕРОИДОВ Песквара не вызволит,

в фонтане плоских троллей, проделавших для него перекомбинирование отражающихся в воде светил, опасность он не переждет,

Силгору Емельяновичу это бы не понравилось,

ты сам поразмысли.

За семь или восемь дней путешествия от массива Запасуды до плоскогорья Кабеса дэ Скоппа рыцарь-богатырь не выпил НИ ЕДИНОЙ РЮМКИ и едва не загнал Та-Друна, заставив животное помериться скоростью с гоняющей без глушителя мотопсихидой;

за нами увязался и пегий щенок, не задержавшийся в аутсайдерах забега и заезда,

каким бы именем тебя наградить… Мистрон? Не занимался ли ты, Мистрон, высшим ОККУЛЬТИЗМОМ? Я куплю тебе дорогие пельмени, и ты спросишь у твоего благодетеля, откуда у меня на них деньги.

Никому не интересно, что я выстрадал под дождем, а к деньгам у всех повышенный интерес – я отказываюсь это понимать,

разговоры о субстратосфере-тропопаузе действуют на меня столь же угнетающе,

пронзенный пивной сосулькой ПАДАЛЬЩИК Кай-фун прикрывался вспучивающими изречениями своих философствовавших предков, и я уразумел: экстренная ситуация!

Заумный ублюдок из привилегированного сословия.

В обособленном помещении он глядит в форточку, указывая мне на ввергающие меня в уныние тучи.

Он беззастенчиво мудр,

его мать-старуха говорит об ужасной экологии и плохих продуктах: если ты столько протянула, то, наверно, не такие и плохие, сказал я, ни словом не заикнувшись о моих антинаркотных выступлениях на слете высушенных голов СКОРОТЕЧНОГО ПРОЗРЕНИЯ;

в песчаных наплывах заповедных феноменов я не поддавался убежденности коллектива радиоактивных специалистов, настаивавших на переводе моей объективности на их психические биоритмы.

Вы уроженцы протяженной цепи насыпных островов,

я, не таясь, полол сорняки. Почувствовал НЕДОМОГАНИЕ и залег в спальне для гостей,

шумных компаний я чураюсь,

в укрепленную крепость сверхестественного Танья Кранца меня впустили по политическим причинам,

вылинявший адъютант Хозман выблевал на меня ВОЛОКНИСТОЕ ПЕЧЕНЬЕ со сливочным кремом и превратился в долговязую колонну.

Для него это трагедия, однако я не думал его отговаривать, уважая ниспосланное ему право на самоопределение.

Рыцарь-богатырь?! – крикнул он. – Ты меня не узнал?

Я на тебя не смотрел,

кризис взаимопонимания оказывает на нас колоссальное давление, смазывающее наши ПРУЖИННЫЕ МЕХАНИЗМЫ; отпрыгнув друг от друга, мы устремились по магистральному направлению непосредственно к одиночеству.

Вы говорите, одиночество. Силгор Емельянович называет тоже самое тишиной и покоем.

Тишина и покой – они преисполнены гуманистическим содержанием, генерирующим в рыцаре-богатыре РОЖДЕСТВЕНСКОЕ ЭЛЕКТРИЧЕСТВО;

после обсуждения с Танья Кранцем совместных операций против вероломного мифомэна Сфагнумия Блунта подозрительно хмурившийся Силгор Емельянович выбрался из крепости и не прогадал.

На поедающем землю шоссе преимущество не за всадником.

Побеседовав по телефону с королями Цапонда и Филлэнда, снабженный инструкциями Танья Кранц снарядил и послал за рыцарем-богатырем ШЕСТНАДЦАТУЮ ВЕЛОСИПЕДНУЮ БРИГАДУ,

слева поля картофеля,

позади сплошь подготовленные люди,

нам следует измотать их рывками, развернуться и из чего-нибудь выстрелить, поскольку они уже взводят курки,

они обязались подобрать к нам ключи и закопать изрешеченных покойников на НЕОСВОЕННОЙ ТЕРРИТОРИИ, формально принадлежащей альбиносу Ольгасу, о котором с трепетом перешептывались в автобусах, курсирующих между Дзипляном и Аплоем.

Сейчас раздастся залп.

Вдохнем поглубже, словно бы ныряем, и из бездонного погружения в себя сразу же ринемся в бой, сами того не замечая.

Влиятельное руководство с нижестоящим отребьем Силгору Емельяновичу не ровня – им снова надлежит проиграть,

заполонившие прилесок ГРИБЫ в нацистских касках будут срублены и пущены на галлюциногенные оладья для целиком зависящих от дури интеллигентов;

вам милее не вмешиваться,

не пачкаться,

рыцарь-богатырь и Та-Друн в грязи и в пене, а вы листаете умные книжки и, зевая, прикрываете рот, но, если вы вздумаете убегать, вас найдут и с карманным фонариком.

Силгора Емельяновича только с ПРОЖЕКТОРОМ.

Да и то не найдут, побояться искать,

перед Силгором Емельяновичем три арки – две поменьше, и он едет через высокую, выезжает в бешено трясущуюся тундру,

придирчиво оглядывает соседствующие здесь впадины и пригорки,

немыслимый выравниватель Стоппын… ты меня звал? Нет?

Значит, это ГОЛОСА.

Начиняющие меня колеблющими тело словесными образами: коварные улыбки прокручивают верховья засевших в безукоризненности винтов и над самоценной фальсификацией осевой точки разучиваются выползания из клубившейся нематериальным нагнетанием канавы.

Еще издалека ЗАМЕТНО, кто кого прижимает к себе, не оказывая помощь побагровевшим от высматриваемых недоразумений сухомыслам, с коими обращались по-скотски, погребая их по воле судьбы под надувшимися эфемерами в кажалиях прощенных ласк,

в рубашках, расшитых гиппопотамами;

откатившиеся тихоходы скукожились на больничных каталках, и им не отряхнуться,

в чем заключается хитрость, не распознать,

Силгор Емельянович разыскивает по госпиталям СРАЖАВШЕГОСЯ с ним при Киллеруме экскаваторщика Самдисона, но заблуждавшегося парня нигде нет.

С объявленной рыцарем-богатырем войны он не дезертировал. Сандисона проела беспомощность, и бинтами его не обмотали,

врачебным покровительством не поспособствовали,

презренные лекари пожалели для него тряпок и лекарств,

Силгор Емельянович раздосадован.

Я выезжаю из ТУНДРЫ, передо мной расступается тайга, хибара для непродолжительной передышки снесена залетным авантюристом Вовкаем Холбосом.

Существование Вовкая доказано,

в порождающую проблемы шайку Внятного Пускана он взят с испытательным сроком, сокращение коего зависит от того, сможет ли он меня приостановить и не дать мне в полном здравии прискакать под уже покоренный мною Киллерум.

Рыцарь-богатырь будет напрягаться до бесчувствия. Если Силгор Емельянович выдохнется, он перестанет быть рыцарем-богатырем, и Та-Друн подыщет себя другого наездника, но это же недопустимо;

поводья упруго натянуты, и Та-Друн вздымается, в предверии разгона ВСАСЫВАЕТ зернистый воздух,

следует ускорение. Поучительное запугивание нагайкой.

Ты. Перегибаешь. Ты. Меня. Загонишь.

Та-Друна Силгор Емельянович не бьет. Высчитав слабые струны, давит морально и, взвихряя насыпанный вредителями гравий, торопит коня к сыпучей неровности выставляемых заслонов. Ошибка за ошибкой,

конвульсивная моторика заявки на победу,

беззаветно,