Читать книгу Игрывыгры - Петр Ингвин - Страница 15

Вот и сказано решающее слово. Приехали.

Сидит, красавица, глазками сверлит, ждет. Ну, сложится сейчас кратенький дуэтик. Ну, возможно, будет, что вспомнить. Или не будет. Но с этим потом жить. Ей, раскрепощенной и свободной, ладно, проблем никаких. Может, еще одно очко в демонстрируемое подругам табло попутных побед, или просто «по приколу». Молодежь, кто ее поймет. Тем более – вот такую. Новую. Материально не бедствующую, которая сама себе хозяйкой является. А ему, с еще не пропитой до конца совестью? Как вернуться к любимой жене, если возвращение состоялось через чужую постель?

– Да уж я такое золото – пробы негде ставить, – протянул он. – Огонь тоже давно перегорел.

– Давно верю не словам, а чувствам, а они говорят…

– Это так, угольки былого пожара.

Михаил с такой мольбой посмотрел в жесткие чужие глаза, которые выжигали на его коже неприличные рисунки, что Жанна громко и отходчиво расхохоталась.

– Ладно, подождем, пока угольки разгорятся. Хотя… Отсрочка – надежнейшая форма отказа. – Девушка красиво откинусь назад. – Согласна, пусть будет, как скажешь. Ты мужчина, тебе и принимать решения. Но тогда…

Поднявшись бесшумно и почти бесплотно, словно джинн из кувшина, она чарующим облачком скользнула на кухню.

Михаил проследил, как красивое тельце взгромоздилось на подставленный стул и, как в прошлый раз, качаясь и активно балансируя (но теперь имея впереди отливающие лунным сиянием противовесы), достало очередную заветную бутылочку. На этот раз желтую. Потом обзор стола перекрылся шелковой буквой т, вписанной в круглое и мягкое, и белой спиной, нагнувшейся над чудесными приготовлениями. О последнем Михаил узнал по донесшимся булькам. Они вызвали судорожный скачок кадыка. Еще несколько томительно-счастливых секунд – и очаровательная девушка, как добрая фея из сказки, появилась с двумя стаканами.

– Любишь виски?

– Наверное.

– Не пробовал?!

– А что, должен?

– Нет. Но странно.

Она вспорхнула на прежнее место, но теперь присела на одну подобранную под себя ногу, другая свесилась вниз. Стаканы прижались к груди. Переставший стесняться Михаил безотрывно смотрел на образовавшийся союз стекла и кожи. Холода и тепла. Желанного и желанного.

– Ты сказала «странно». Почему?

– Обычно к твоим годам люди что только не пробуют.

Он соорудил обиду.

– Не понял. Это сейчас был укор возрасту или отсутствию любопытства?

– Насчет возраста не комплексуй, ты у нас мужчина хоть куда, – в тон ему ответила Жанна, поддерживая шутливый настрой, а на последнем словосочетании раздался невольный смешок. – В самом расцвете сил, как мультперсонаж с крыши, который съедает все варенье и исчезает. Извини, что-то я не о том.

Голодный взгляд заставил напарницу смилостивиться. Жидкость за твердой стенкой отлепилась от спелой мякоти, обтекавшей прохладный цилиндр с обеих сторон. Жанна поерзала немного, устраиваясь удобнее, и один из стаканов перешел к Михаилу.

– Но тебе же нельзя? – вспомнила девушка. – Вдруг – опять?..

– Если душа просит, а компания располагает, то можно.

– Как скажешь. – Жанна подняла вверх руку с напитком. – За что?

Без прикрытия стаканов прекрасная соблазнительница сумела создать новый союз желанного: одно было уже в руке, второе ожесточенно туда стремилось.

– За ответственность и право выбора! – сформулировал Михаил крутившееся на языке.

– Замечательно.

Михаил замешкался, глаза указали на зажатый в руке стакан:

– Прости, но для этого дела мне нужно встать.

Не животное же, в конце концов, которое даже вверх тормашками пить и есть может. Соседка подавилась очередным скабрезным смешком:

– Точно. Для «этого дела» – просто необходимо.

Веселый взгляд скользнул по топорщившейся простыне. Михаил побагровел.

– Я о другом.

– Теперь и я о ком-то другом. – Стрелы показной обиды достигли цели, и Жанна со вздохом подвинулась назад.

Михаил поднял корпус вертикально. Простыня слетела с груди, но ниже осталась. Это главное. А вообще, чего стесняться? Партнерша не стесняется. Вот и ладушки.

Почти касаясь друг от друга напрягшейся кожей, но всё же не касаясь, они приложились каждый к своему стакану. Сразу стало веселее. Случайная знакомая показалась почти родной, к ней чувствовалась неизъяснимая благодарность. Захотелось обнять, а то и поцеловать. Чисто дружески. От избытка чувств.

– Можно вопрос? – Как всегда только отхлебнув, партнерша по ночному досугу забрала у Михаила пустую емкость, оба стакана отправились на журнальный столик. – Скажи, по-твоему, платонические отношения – это потерянное время, способ проверки чувств, прекрасные отношения… или только их иллюзия?

Интерес довольно странный и явно неслучайный. Любопытно, чем он вызван. Наслышанному о нравах древних греков (они нескрываемо любили мальчиков и, еще одно не менее жуткое извращение, разбавляли вино водой), Михаилу не хотелось попасть впросак. От вымерших умников, к которым принадлежал упомянутый Платон, можно ожидать любой подлости. Лучше не нарываться.

– Имеешь в виду начальный этап отношений между мужчиной и женщиной?

– Можно сказать и так. – Жанна опустила взор. – К сожалению, бывает, что они становятся постоянными. Во всяком случае, очень долгими. Или параллельными.

Ясно, неразделенная любовь.

– Если мужчине нравится женщина, – начал Михаил в задумчивости, – он не станет скрывать желания, и со временем все произойдет само собой.

– А если уже произошло, а потом – бац! – и снова платонизм в самой изуверской форме?

От ее взгляда вдруг передернуло. В висок стукнуло болью. Неужели вчера?..

А он – не помнит?!

Ласковое личико, почти касавшееся его губ, ждало ответа. Два белых облака острыми язычками звали на помощь. Отважная ручка без спросу легла на его живот, и простыня поехала вниз…

Лязгнул открываемый замок, входная дверь распахнулась. Ослепительным грибом взорвался свет люстры, оставив без зрения и возможности понимать.

– Так-так, – раздался голос вошедшего. Голос был мужской и очень злой. – Развлекаемся?

Среди прыгающих разноцветных пятен перед взором Михаила одно быстро увеличивалось.

– Клубничку любим, да? – принеслось уже с расстояния руки, прямо над ухом. – На свеженькое потянуло? Ну-ну.

Жанна метнулась в сторону, а в направлении Михаила просвистело что-то тяжелое…