Читать книгу Кваздапил. История одной любви. Окончание - Петр Ингвин - Страница 4

– Эта.

Прохор остановился у покрытой дерматином двери. Подбитое ватой полотно полосовали ряды шляпок обойных гвоздиков, в темный подъезд слепо таращился залепленный жвачкой глазок. И это не мы его залепили. Достатком здесь не пахло. Как и порядком. Дом был старым, двухэтажным, с деревянными перекрытиями. У нас такие шестнадцатиквартирники звались сталинскими бараками, хотя жилье внутри очень даже хорошее, полноценное, – со всеми удобствами, одно- и двухкомнатное. По данным участкового в однокомнатной под номером четыре проживал с матерью-алкоголичкой искомый субъект.

Квартира находилась на первом этаже, и в окно, когда мы подходили, виднелось, как внутри работает телевизор, какой-то музыкальный канал. На экране мелькали машущие руками фигуры, ритмичный речитатив доносился даже на улицу. Однако стоило людям в форме войти в подъезд, как внутри все утихло.

Нас было четверо: я, Прохор и еще двое полицейских, друзья сержанта. Столь же молодые и безбашенные, они согласились сразу, а вот участковый в авантюре участвовать отказался. Зато он снабдил нас информацией.

Машенька ждала результатов во дворе, у песочницы. В детали ее не посвящали. Если что-то пойдет не так, то ее показания мне помогут. В любом случае, они выступят смягчающими обстоятельствами. Мне не хотелось брать сестру с собой, но Прохор настоял, только она сможет опознать телефон, если найдем, и сразу уничтожить то, ради чего все затевалось. Пришлось согласиться. Действительно, не нужно, чтобы снимки видел кто-то еще. Теперь одетая в джинсы и наглухо застегнутую куртку Машка нервно мерила шагами детскую площадку и, надеюсь, делала выводы на будущее.

Хадю в тонкости операции не посвящали, зачем лишний раз нервировать? Все же она как-то почувствовала, что мне предстоит нечто опасное и даже, возможно, судьбоносное. Когда мы уходили, она так смотрела…

В сумке сестренки я оставил запечатанный конверт. Как в плохом кино: «Передать родителям в случае, если меня отправят за решетку». Там вкратце описывалась ситуация с Хадей и просьба помочь ей в мое отсутствие. Родители поймут. Одновременно я надеялся, что до этого не дойдет, и по возвращении конверт будет уничтожен.

Один полицейский остался снаружи у выходивших на улицу окон кухни и комнаты, а я с Прохором и уже знакомым Антоном, который был с ним ночью на вызове, встали у двери в квартиру.

Прохор нажал кнопку звонка. Ничего не произошло. Скорее всего, звонок не работал. Выждав, сержант постучал.

– Анастасия Парамоновна?

В ответ – та же тишина, что лишь прикидывалась мертвой. Но кто-то же выключил телевизор?

– Анастасия Парамоновна, откройте, это полиция. Нужно задать пару вопросов. Много времени не отнимем. Анастасия Парамоновна!

– Ее нет.

Голос за дверью был молодым, и мы довольно переглянулись.

– Аркадий? – спросил Прохор.

– Чего?

– Открывай, Аркаша. Всего два вопроса, и мы все, включая тебя, продолжим заниматься своими делами.

– Рустамыч здесь?

– Участковый не с нами, но про твою волшебную справку он нам рассказал.

Через дверь донеслось:

– Спрашивайте.

– Было бы это для соседских ушей… – Прохор устало понизил голос, – мы бы уже спросили. Но промолчим. Это в твоих же интересах.

– А не пойти бы вам?..

Сержант перевел взгляд на меня:

– Не откроет. Готов?

Я кивнул. Мы такой расклад оговаривали. Никто и не надеялся, что сразу откроют. Еще повезло, что часами ждать под дверью не пришлось, пока парень откуда-нибудь вернется. С другой стороны, тогда проще было бы его брать.

Но получилось то, что получилось, и в силу вступил заготовленный план. Прохор вновь заговорил громко:

– Прощай, Аркаша, мы сделали все, что могли. Сам виноват. Вопросы в любом случае тебе задаст оставшийся молодой человек, и у него тоже справка. – Сержант подмигнул мне: сказал, мол, как договорились, а если не клюнет, выкручивайся сам. – Теперь по твоему желанию разговор пройдет без свидетелей. Если припрет, полицию ты звать не будешь, это же западло для крутого пацана, правда? Ну вот, а соседи, кто услышит шум, встанут не на твою сторону, потому что всех в округе уже задолбал безнаказанностью. Приступай Саня.

Прохор с Антоном вышли из подъезда, а я поднес к рассохшемуся косяку специально прихваченный с собой маленький гвоздодер. Стальной язычок влез в щель в районе замка…

Надавить я не успел, дверь отворилась сама. Невысокий парнишка едва не сбил меня, норовя проскочить, но я среагировал, и мы, борясь, рухнули на пол. Снаружи на помощь уже мчаились полицейские. В открытый подъезд было видно, как с детской площадки едва не бросилась к нам Машенька, но через пару шагов остановилась.

Парня, которого я крепко держал, общими усилиями вернули в квартиру. Мамаша отсутствовала, это порадовало – не придется ничего объяснять, хотя объяснения на такой случай у Прохора имелись. Он встал напротив беглеца, скрученного ремнями:

– Сейчас с тобой говорю я, но если не сговоримся, говорить будет он. – Последовал кивок в мою сторону. – Без нас. Справка против справки, сечешь? И уйма свидетелей, что из двоих ты урод, а он ангел в овечьей шкуре. Теперь угадай, что нас всех, кто к тебе пришел, объединяет? – Прохор указал на меня и приятелей-полицейских.

Аркаша не был настроен на конструктивный диалог.

– Менты поганые, – буркнул он.

Антон пнул его между ног. Тот скорчился, зло прошипел:

– За все ответите!

– Мы всегда за всех и за все в ответе, профессия такая, – уведомил Прохор. – Кроме того, что мы ответственно относимся к жизни, у всех нас есть сестры. А в телефоне, который ты отобрал во дворе у парнишки в бейсболке, имеется что-то очень-очень важное вот для его сестры. – Последовал еще один кивок в мою сторону. – Наш товарищ хочет сделать все по закону. То есть, он готов, чтобы мы его арестовали за убийство сразу, как только он тебя прирежет. Даже если справка почему-то не поможет, его будут судить за преступление, совершенное в состоянии аффекта со смягчающими обстоятельствами. Он, повторяю, готов, и ты это увидишь, если посмотришь ему в глаза. – Прохор выждал паузу, чтобы сказанное улеглось в мозгах парнишки, привыкшего к вседозволенности. – Я почему-то уверен, что ты бежал от нас не из-за какого-то старого телефона. Почему бежал – я даже не спрашиваю, я спрашиваю, где тот телефон. Аркаша, все просто, как дважды два четыре: отдай – и свободен. Не отдаешь – остаешься с этим товарищем, а мы пойдем вызывать катафалк.

Аркаша упрямо молчал. Прохор вздохнул:

– Саня, он твой, приступай. Нам выйти или вначале подержать говнюка для удобства?

Видимо, в моем взгляде гуляли сомнения, иначе парнишка не чувствовал бы себя спокойно. Все правильно, глаза – зеркало души, а душа всегда против насилия. Но есть такое слово – надо. Гарун бы не сомневался. Я должен сделать то, о чем объявил, иначе я не мужчина. Иначе никогда мне не быть достойным такой девушки, как Хадя.

– Я сам.

Как было в любимой песне папы у Виктора Цоя? «Ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть». Нужно поверить в себя. Поверить так, чтобы поверили окружающие. Для этого нужно быть готовым сделать то, о чем говорю. И я сказал:

– Ничего, если начну по частям? Соседи вам звонить не будут?

– Только обрадуются, что на тварь управа нашлась. Подожди немного, а то какой-нибудь ушлепок со стороны на камеру снимет, что мы присутствовали в момент совершения преступления. Нам проблемы не нужны. Стой, погоди еще минуту. Раз вошли, надо глянуть, может телефон здесь, а мы ему шкурку попортим, тебя подставим.

– Нет его здесь, – пробурчал Аркадий.

– Значит, что-то другое найдем, если герой так легко на сотрудничество пошел.

– Мобилу отдам – оставите в покое?

– Если не соврешь.

– Пойдемте.

– Далеко?

– Близко. Давайте так: забираете свое, и расходимся, будто не встречались.

– Саня, поверим?

Я кивнул:

– Если все на месте и никуда не ушло. Впрочем, если что-то где-то всплывет, я буду знать, откуда ноги растут.

– Итак? – Прохор скрестил руки.

Аркаша вздохнул.

– Ваша мобила у Гришки из восьмой, что над нами. Сейчас кто-то дома, топали только что.

– Продал?

– Такое не продашь, фон поцарапанный и севший. Барыга на рынке сказал, что или новую батарею нужно и новый корпус, или избавиться. Я поменялся с Гришкой. У него аппарат был старый, еще кнопочный, а дома удочки валялись, потому что не рыбак. А я рыбак. Вон удочки лежат, пошли обратно меняться.

В присутствии полиции обмен состоялся быстро, и вскоре я уже звал Машеньку.

– Погляди.

Она так спешила, что едва не поскользнулась на дворовом песке. Ее глаза горели, руки дрожали. Новый обладатель без колебаний отдал вещицу назад, поскольку одолженная у кого-то зарядка все равно не позволила пользоваться приобретением: включенный телефон оказался запаролен. Платить умельцам за разблокировку веселый мужичок Гришка, тут же предложивший выпить за знакомство, не намеревался, потому с удовольствием забрал назад свои удочки. Машенька сняла крышку, во взгляд вернулась жизнь: карточка памяти стояла на месте. Сестренка словно заново родилась.

– Снимки сразу на карточку шли? – понял Прохор.

– Да. – Машенькин палец любовно погладил слот с картой. – Можно проверить, паролем Захар сделал мой день рождения.

Помешались ребята на днях рождения. С другой стороны, Захар не свои именины поставил, а Машенькины, в моих глазах это прибавило ему очков.

Вспыхнула заставка с фотографией Маши, сделанной где-то на речке: сестренка в довольно откровенном купальнике призывно махала ладошкой, вторая рука вздымала алмазные брызги.

Пока Машенькины пальцы скакали по меню, я ответил на сообщение, пришедшее на мой телефон. Сообщение от Хади. Она волновалась. Я завуалировано успокоил. Если переписка попадется кому на глаза, никто не поймет, о чем речь. Жаль, что Хадя тоже не поймет деталей, но общее состояние успеха предприятия и того, что все живы-здоровы, передать удалось.

Совершенная за это время Машей пробежка по приложениям показала, что галерея пуста, в документах тоже ничего не осталось. Содержимое карты памяти Машенька глянула в одиночестве, и ее лицо, наконец, расслабилось.

– Все в порядке. Спасибо!

Первый поцелуй достался мне, второй – Прохору.

С добычей в руках сестренка сбежала на улицу. На тротуаре она положила аппарат на асфальт и со всей силы ударила сверху ногой. Кроссовок плохо подходил на роль молотка, поэтому рядом был подобран булыжник, и вскоре от телефона и злополучной карточки остались одни обломки.

Оставшиеся без чувственной благодарности полицейские проворчали:

– Вообще-то, телефон можно сдать как вещественное доказательство, а Аркашу отправить на явку с повинной…

– Мы же договорились! – возмутился грабитель со справкой.

– Мы свое слово держим, – ответил за всех Прохор.

Аркадий удостоился прощального пинка, и «группа захвата» вышла из подъезда к закончившей разборку с прошлым сестренке. Прохор по-свойски подмигнул ей:

– Маша, если что – звони.

Мне было спокойнее, когда он называл сестренку Марией Егоровной и на вы. Вру, и тогда не было. Впрочем, бумажка с номером теперь у меня, Прохор об этом не знает.

Машенька кивнула:

– И ты, если хочешь. Или пиши, в сети меня найти легко.

Паршивка, дала наводку. А он ведь напишет, с такого станется.

Взгляд сержанта стал масляным:

– Проводить?

Машенька покосилась на меня, в глазах мелькнула надежда, а выражение отвернувшегося от сержанта лица стало умоляющим. Но это все равно, что просить буйвола отпустить теленочка погулять с тигром.

– Мы сами. – Я взял сестренку под локоть. – Спасибо, парни. Если понадоблюсь – звоните, в справедливом деле всегда помогу, а на несправедливое, думаю, не позовете.

Обменявшись рукопожатиями, мы разошлись.

По дороге домой Машенька получила втык:

– Чего ко взрослым мужикам липнешь? Про Захара уже забыла?

– Ничего ты, Саня, не понимаешь. – Она крепко пожала мою руку, за которую держалась. – Давай, не будем ссориться? А вообще, спасибо тебе, ты именно такой брат, о котором мечтают все девчонки.

Возвращались мы с таким победным видом, что Хадя еще по топоту за дверью поняла, что все в порядке. На кухне нас встретило угощение в количестве, годном для небольшой свадьбы. Рассказ о случившемся, подкрепляемый сменой блюд, затянулся, а после еды Машенька засобиралась:

– Ну, хватит вас стеснять, сегодня переночую у Дашки. Помнишь, я говорила, что она переехала сюда на лето? А домой я завтра поеду сразу оттуда. К Даше проводишь?

– Обязательно. С твоей способностью притягивать приключения…

Когда сестренка уже спускалась по лестнице, я шепнул Хаде:

– До завтра. Невероятный денек, правда?

– Пока. Сокомнатникам придумай что-нибудь более правдоподобное, чем правда. И, если получится, приходи завтракать.

Снова ей оставаться одной. Я бы от тоски и скуки уже в окно выбросился.

Наверное, поэтому и зовет приходить чаще.

Жаль, если только поэтому. И все же, объятие в миг, когда пришла полиция, не вытравить из памяти. Говорить о нем не стоило, но и забыть невозможно. И Маша со всей мощью своей женской интуиции утверждала, что Хадя ко мне неравнодушна.

Поживем – увидим. Оставалось просто заниматься своими делами и следовать поговорке «Вода камень точит».

Прогулка вышла недолгой, всего четыре квартала или, если считать по-безлошадному, две остановки на автобусе. Естественно, мы шли пешком, общественным транспортом я пользуюсь только для пересечения города из края к край или когда очень спешу. А Машке просто хотелось проветриться, после приключений прошедшего дня она рада была подышать свежим воздухом. Я нес пакеты с покупками, с которыми сестренке завтра ехать домой, она, непривычно задумчивая, молча разглядывала встречных прохожих. Город жил своей жизнью, люди по улицам ходили хмурые и сосредоточенные, словно у них болели зубы или всем одновременно задали сложную задачу на сообразительность.

В дороге у нас Машкой не было ни веселых подначек, ни искрометных перепалок. Не то настроение. Свернув у павильона «Цветы», мы пересекли детскую площадку, прошли вдоль разрытой траншеи с торчавшими трубами и оказались у спрятавшейся в глубине двора пятиэтажки. Маша позвонила по телефону, мы вошли в подъезд со сломанным домофоном и поднялись на четвертый этаж. Предупрежденная Даша ждала нас в дверях. Она глянула на часы и посторонилась:

– Заходите. И ты, Саня, заходи.

Я замер на пороге. Не нужно заходить. Но этот взгляд… и эта поза… К тому же, как старшему брату, мне нужно знать, где сегодня сестренке ночевать придется. Ну, и вообще, посмотреть, как люди живут.

– Да, – поддержала Машенька, – часик можно поразвлечься – поболтаем или поиграем во что-нибудь…

Ага, в бутылочку. С двумя девчонками, одна из которых – сестра.

Перед внутренним взором всплыло еще одно лицо, и все стало на места. Даша и Хадя. Выбор очевиден.

– Мне пора. Завтра на станцию проводить?

Сестренка помотала головой:

– Я не знаю, во сколько поеду. Хочется выспаться, подольше поваляться в постели…

– Счастливо оставаться, девочки, ведите себя прилично.

Обратный путь нагнал всяких мыслей, и я не сразу заметил, что ноги ведут совсем не к пятерке сожителей. Сердце не обманешь.

Мы уже поужинали, но на улице еще светло, время не позднее, и Хадя вряд ли легла. Она же просила заходить почаще? Вот и зайду.

На открывание двери из комнаты выглянуло ее испуганное лицо.

– Не пугайся, это я вернулся.

Меня не ждали, и на Хаде были только халат и смущение. Я залюбовался. Она застенчиво опустила взор. Я тоже. Мой приход не требовал объяснений. Мы оба всё понимали. Жалко, что оба понимали ВСЁ. Я зря пришел. Мне, конечно, рады, но лучше бы я не приходил. Молчание затянулось.

– Проводил? – не выдержала и первой заговорила Хадя.

– Ага.

Она сделала еще одну попытку вывести беседу в безопасное русло:

– Без приключений?

– Ага.

То, что лежало на душе, выплескивать не стоило. Зато оно читалось на лице. Хадя вздохнула.

– Чай будешь?

– Ага.

На губах собеседницы заиграла улыбка:

– Сегодня ты просто гений красноречия.

– Ага.

Мы прошли на кухню.

Хадя по-хозяйски суетилась, я млел, глядя на нее из-за стола. Полное ощущение, что я дома. Уходить не хотелось. А зачем уходить? Я вызвал к жизни всю храбрость, что нашлась в загашниках организма.

– Не возражаешь, если сегодня останусь здесь? На кухне, – быстро добавил я, когда лицо Хади стало меняться, будто ее в клетку к гадюке помещали.

В этот момент мой телефон ожил. Едва высветилось имя звонившей, я сунул мобильник поглубже, чтобы не видеть, не слышать и, не знаю, не нюхать его. Чтобы вообще. Меня нет. Я в параллельном мире, откуда не хочу возвращаться в тот, где обитала звонившая.

Не прошло минуты, как в кармане тренькнуло – пришло сообщение. Я не реагировал, и Хадя не выдержала:

– Что такое?

– Не хочу смотреть. Мне хорошо, а это, что бы там ни было, все испортит.

– А вдруг что-то важное? А если с Машенькой? Или с родителями?

Пришлось достать аппарат и пробежать глазами текст.

– Как и думал, ерунда. Привет из прошлой жизни.

– Ответь.

– Не хочу.

Некоторое время Хадя с удивлением разглядывала меня, затем взволновалась:

– Что от тебя хотят?

– Приглашают в гости, – признался я, чтобы закрыть тему, – а мне эта компания неинтересна. Мне больше нигде неинтересно.

Зря сказал. Серьезно раздалось:

– Ты должен пойти.

– Не хочу.

– Пойдешь.

– Если б я хотел хоть чуточку, то ответил бы и согласился. Мне хочется быть здесь. С тобой.

– Нет. – Лицо напротив меня окаменело. – Иди. Так надо. Это мое условие. Ты же хочешь, чтобы между нами все оставалось так же хорошо?

На правах мужчины можно было настоять и никуда не идти, Хадя бы поняла. Но настроение уже ухнуло в бездну и, если ничего не предпринять, скоро оно достигнет дна. Хадя замкнулась, отдалилась, стала непроницаемой для слов и чувств. Какое теперь приятное времяпровождение? К тому же, я мужчина, а она женщина, и мы одни в квартире, эти факты давили до невозможности вдохнуть. Сбить напряжение остался единственный способ – уйти.

– Я пошел.

– Иди.

Идти не хотелось до боли, но если остаться, будет хуже.

– Меня пригласила Настя.

– Отлично. – Хадя бровью не повела. – Развеешься.

– А если не хочу?

Накал достиг предела, нервы искрили. Хадя отвернулась, обхватив себя руками за плечи. Маленький колючий ежик.

– Иди, всем будет лучше.

Всем?! Что же, раз всем, то всем, как скажешь, дорогая. Удачи, госпожа Снежная Королева. Точнее, Ледяная Принцесса.

– Тогда я пошел.

– Иди же.

Она шмыгнула в ванную, со щелчком изнутри закрылась за защелку. Потекла вода.

Во мне боролись разные чувства. Хотелось многое сказать, но как? От меня спрятались, меня игнорировали.

Пока не уйду, Хадя не выйдет. Я прекратил колебаться, и мой уход сопроводил громкий хлопок входной двери, едва не обрушивший вешалку в прихожей.

Пришедшее от Насти сообщение гласило: «Если свободен – позвони. На этот раз никаких подстав, все серьезно».

После совместного купания с Хадей гормоны перли из ушей, и с этим нужно было что-то делать.

«А Хадя бы так не поступила», – уколола совесть.

«А я не Хадя, у меня другое воспитание», – веско отбрил за всего меня отдельно взятый инстинкт.

«Потому Хадя тебя и выгнала», – вздохнула душа.

Когда набранный номер ответил первыми гудками, в голове уже сложилась фраза, которую я выдал с апломбом:

– Привет. Получил сообщение. В принципе я сегодня свободен, все зависит от предложения. Если заинтересует, то можешь на меня рассчитывать.

– Кваздик, прости, что тогда так вышло. – Раскаяние выглядело искренним. Это ничего не значило, все девчонки – актрисы от природы. – Сестра Гаруна очень просила, я помогла.

– Проехали, все нормально.

– Случайно не знаешь, когда Гарун вернется?

Я напрягся. Кроме сокомнатников в последнее время ни с кем общаться не приходилось, а они тему исчезновения Гаруна не поднимали – просто не знали о случившемся, поскольку дела до него не было. Значит, девчонки тоже не в курсе.

– Разве он куда-то уехал? – закинул я удочку.

– И это спрашивает его друг?

– Друг или не друг, а меня в известность не поставили. Гарун смылся по-английски, не попрощавшись. К сентябрю по-любому должен вернуться, с учебой не шутят.

– Он исчез вместе с сестрами, квартира закрыта, телефон и все страницы молчат. Говорят, это связано с Султаном. После его гибели даги все как тараканы по норам расползлись, никого в городе не видно, как вымерли. – Собеседница странно распалилась. – Ни в клубах, ни в кафе не появляются, даже качалки и спортзалы пустуют.

– Подождем до сентября.

Мое спокойствие сработало, Настин тон вернулся в привычные рамки:

– Тогда к делу. В одно приятное место сходить хочется, но там условие – дамы приходят исключительно с кавалерами. Я вспомнила о тебе. Составишь компанию на вечер? Заранее рассказать о мероприятии не могу, но обещаю, что тебе понравится.

Ведь не сомневается, поганка, что соглашусь, спрашивает для проформы.

– Почему именно я?

– Ты надежный.

И Мадина так говорила. Вроде бы комплимент, а на деле – словно синоним лоха и подкаблучника. С ненадежными с удовольствием развлекаются, а к надежным бегут с проблемами. С другой стороны, как еще оказаться рядом с представительницами параллельной вселенной такому как я?

Если мой козырь – надежность, пойдем с него.

– Что еще требуется от кандидата, кроме надежности?

– Моя уверенность, что партнер таков, каков есть, а не прикидывается. И что потом он не станет болтать. – Настя помолчала. – Между прочим, за то, что я сейчас разговариваю именно с тобой, скажи спасибо Гаруну. Тебе он доверяет больше, чем себе, как-то сказал: «Я могу сорваться, передумать, ляпнуть что-нибудь сгоряча, а Кваздапил – никогда. Кремень». Я хорошо знаю Гаруна, и я выбрала тебя потому, что выбрал он.

Подтекст: выбрала тебя, а хотела – его. Все стало на места. Добро пожаловать в жестокий реальный мир, господин дешевый заменитель, как пишут на товаре, «аналогичный натуральному».

Вспомнилось, как Гарун на танцах сватал Настю Султану, потому что у самого «на стороне роскошный вариант наклевывался». А она, выходит, запала на него. Прочих ухажеров, которыми полгода назад гремела, как ведро болтами, след простыл. Бывает же.

– Объясняю ситуацию. – Настин голос стал сухим и медленным, видимо, она перешла к сути. – У меня есть абонемент на посещение некоего закрытого заведения. Действие абонемента заканчивается. Не хочу упускать возможность.

На словах все прекрасно, но есть одно но. Лучше сразу отказаться, чем потом выглядеть идиотом, когда приходит дама куда-то с одним, а хвостом там крутит с другими.

– Уверена, что хочешь пойти туда вдвоем со мной? – спросил я напрямик, и сердце почему-то оказалось в пятках в ожидании ответа.

– Не вдвоем. Еще будет Снежка с общаги.

Снежана Исакова, именуемая исключительно Снежкой, тоже была сокурсницей. Мелкая и активная, на вечеринке у Гаруна она изо всех сил старалась влиться в когорту королев потока, но не получалось: чего-то от природы не хватало, а в чем-то переигрывала. Харизматичные парни, к которым она липла, ею пользовались, но всерьез не воспринимали. Прочих, включая меня, Снежка сама в грош не ставила, ей отвечали тем же. Не лучшая компания. А я, выходит, входной билет мужского рода, типа паровоза для вагончиков. Срочно понадобившаяся вещь, удобная и безобидная. Попользуются – и снова задвинут пылиться на полку.

Чертовщина: все понимаю, а отказаться воли не хватает. В конце концов: а кто не вещь?! Разве я сейчас пришел к Насте, воспринимая ее по-другому? Бартер, однако. И неплохой, если подумать: в обмен на одну никому не нужную вещь дают уже две.

Уточним свою роль.

– Я правильно понял, что нужен вам как сопровождающий для двух дам?

– Можешь дослушать, а вопросы – потом? Говорю же: дам пускают исключительно с кавалерами, поэтому нам нужен еще один парень – спокойный, уравновешенный и достаточно умный, чтобы все понять и в необычных обстоятельствах поступать адекватно. В общем, такой, как ты – надежный и чтобы держал язык за зубами.

Снова комплимент. Столько времени делался вид, что ничего не было, а теперь, оказывается, я молодец и пример для подражания.

– Разве Снежка не может сама кого-то пригласить? Желающих полно.

– Ее выбору я не доверяю. Ты и сам знаешь, что потом хлопот не оберешься.

– Тогда зачем ее вообще с собой брать, если одни проблемы?

Настя вздохнула:

– Когда собирались, компания была укомплектованной, и только в последний момент мы остались без кавалеров.

Дошло: мероприятие организовал Гарун до роковых выстрелов. Отсюда и начало разговора с вопросов о нем, и компания Снежки, которая постоянно крутилась в кругу Гаруновых земляков.

Я подумал, чем могу помочь.

– У меня здесь только сокурсники из тех, кто не разъехался: Филька, Артур, Игорь, Тимоха и Валька. Впрочем, Валька пока отсутствует.

– Только не Филипка, со мной рядом он смотрится как сынок.

– Важны внешность или внутренние качества? Определитесь, сударыня. С хорошей внешностью вам кого-то найти – только в телефоне порыться. Почему их, прежних, не пригласили?

– Соображаешь. – Настя помолчала. – Ладно, решай сам. Только из перечисленных тобой Артура не приглашай, он зануда.

– Я бы поспорил. Ты его не знаешь.

Сам недавно открыл.

– И не хочу знать, – отрезала собеседница. – Игорь с Тимом нормальные, одного из них можно, если под твою ответственность. Валька вообще прелесть, не был бы он таким забитым… Плохо, что все они – наши сокурсники. С другой стороны, это лучше, чем непонятно кто. К тому же, все иногородние, а это безумный плюс. Зови, и заезжайте за нами. Мой адрес не забыл?

– Можно хотя бы пару слов про место, куда пойдем?

– Заведение называется «Мурад».

– Никогда не слышал.

– Еще бы. – В трубке колокольчиком прозвенел смех. – Знают единицы, а внутрь пускают только своих.

– Разве я свой?

– Успокойся, даже я не совсем своя, но внутри бывала не раз, и членская карточка на руках. Она не именная – гости клуба не любят себя афишировать, но по номеру хозяева выяснят всю подноготную. Посторонний без рекомендации внутрь не попадет. В качестве клуба это заведение работает всего раз в месяц, в остальное время там то ли ресторан, то ли еще что. Членство нужно оплачивать ежегодно, владелец карты под свою ответственность может провести оговоренное заранее число гостей, которые на входе подписывают кровью договор о неразглашении.

Упавшая пауза сказала многое, Настя рассмеялась:

– Не парься, это не серьезно. Игры для взрослых.

– Во сколько эти игры обойдутся по деньгам? Мы – то есть, я и тот, кого приглашу – все же кавалеры, а не альфонсы.

– Минимальную денежку с собой на всякий случай захватите, но по мероприятию, как я уже сказала, посещение двумя парами входит в абонемент. Чуть главное не забыла: нужно быть в костюмах при галстуках.

– С такого начинать надо. Могут быть проблемы.

– На то вы и мужчины, чтоб решать. Поторопитесь.

***

Пока ноги спешно вышагивали в сторону квартиры-общежития, пальцы набирали Игоря:

– Ты дома? Настроение для приключений имеется?

– Дома, но уже выхожу, – донесся расстроенный выдох приятеля. – Тоже решил навестить своих. Предупредил бы ты заранее…

– Кто из наших на месте?

– Валька еще у родителей, Артур на работе, Филька с Тимохой на компьютерах во что-то режутся.

– Наш татуированный друг не навеселе?

– Незаметно.

Девичьи запросы не соответствовали моим предпочтениям. Если прошлое приключение Тимоху чему-то научило, все равно шанс на реабилитацию давать рано. Мне больше нравилась компания тихого неконфликтного Филиппа.

– Не в службу, а в дружбу: пока ты не ушел, скажи Фильке, что если он готов на авантюры, пусть все бросает и готовится, форма одежды – костюм и галстук. Шикарная подружка и незабываемые впечатления – с меня. Денег взять, сколько есть, просто чтоб были, хотя пригодиться не должны.

– Сволочь. А меня родители уже встречать на вокзал выехали, хотя я еще здесь и теперь в сомнениях.

– Семья превыше всего. Счастливо отдохнуть.

– Сам такой.