Читать книгу Зимопись. Книга шестая. Как я был стрелочником - Петр Ингвин - Страница 2

Небо без проводов. В который раз восхищаюсь. Небывалое зрелище в моем мире. Чтоб увидеть, нужно выбраться за пределы города и главных трасс или попасть на свалку. Здесь же никому в голову не придет, что можно жить под стальной паутиной и не чувствовать себя пойманной мухой.

Конь шел резво, не замечая двойной ноши. Поздне-весеннее солнце ничем не отличалось от летнего, которое равнялось для меня далекому южному.

– И как удачно куда-то подевалась Томина подружка с твоим лицом и именем, не правда ли?

Ася умолкла. Мне, болтавшемуся за спиной цариссы, на это ответить нечего. Оправдываться, искать варианты вывернуть все наизнанку и выпутаться? Судя по настрою цариссы – бесполезно. Если она собрала столько народу и лично отправилась к Верховной царице за приказом изъять меня из сестыря, одними словами не отделаться Нужны доказательства, и весьма убедительные. А их нет. Любой, включив логику, мог сложить убийственную для меня цепочку, просто Ася додумалась первой.

А Тома?! Укрыватель черта, нарушительница чуть ли не главного закона этого мира. Теперь погибнут все – я, сестренка со своими амбициями, Юлиан с грезами о любви, которого тоже примут либо за скрывавшегося черта, либо за сообщника, и Зарина – со всеми нашими едва проклюнувшимися мечтами. Папринций не дождется сына, Шурик – помощи, Малик не сможет ее оказать, не зная, где и как. Все пошло прахом по причине, которая постоянно лежала на виду: ничто, построенное на лжи, не ведет к счастью. Не приводило, не приводит и никогда не приведет.

– Придумываешь, как выкрутиться? Не трать силы. В моем подземелье сидит некий Дорофей, пособник врагов равновесия. Прежде, чем ему вырвали язык и выкололи глаза, парнишка сообщил много любопытного, однако фантазии не хватило свести факты воедино. До сих пор не пойму: как мальчика не отличили от девочки? Поздравляю, ты хороший актер.

Ася обернулась, словно желая убедиться в могуществе моего лицедейства. В глазах стоял мрак. Не черный, а какой-то серый. Мокрый и злой.

Если б сказанное говорилось для принятия немедленных мер, их приняли бы заблаговременно. Об этом стоит подумать. Получается, от меня что-то нужно? Поэтому серый мрак внушает не ужас, а нечто странное, похожее на жалость. Во мраке пряталась боль.

У меня даже оружие не отобрали. Нож цариссы тоже почти под рукой: одно движение, и она труп, а я всадник, готовый ускакать, куда заблагорассудится.

Это если забыть об отряде, направившем на меня не только разнообразные по степени ненависти взгляды, но и множество металлических изделий разной степени остроты. Неужели Ася им рассказала? Нет. Она ненавидит чертей, но я зачем-то нужен. Просто подожду, и все само разъяснится. А может и рассосется.

На душе посветлело.

Долгое время ехали молча. Меня ни о чем не спрашивали, я тоже не горел желанием вести дискуссии с людьми, не признающими во мне человека. Их закон гласит: «Если я встречу падшего, я убью его» и «я жесток и беспощаден с преступниками, ибо преступивший закон сознательно поставил себя вне общества – общество обязано ответить тем же». Еще недавно я восторгался последней догмой, она казалась панацеей. Забылось одно: на непрочном фундаменте дворцы не строят.

Отряд переночевал в цекаде, на следующий день опять ехали без остановок. Места ночлега здесь расположены в расчете на две скорости передвижения: степенно-солидную и быструю. Люди, которые желают получить от пути удовольствие, и грузы, что боятся тряски, путешествуют от одной стоянки до следующей. Если же выехать на рассвете и поторопиться, за световой день можно миновать два перегона. Мы желали быстрее достигнуть некой цели, потому спешили.

Когда развилка на Асину вотчину Льна и Тканей осталась по правую руку, обозначилась цель поездки: мы едем к Томе.

Скорее – за Томой. Чем ей это грозит, я понимал прекрасно. Кроме как убить цариссу и броситься навстречу с криком «Все пропало!» других планов в голову не приходило. Все-пропальчество из нас с корнями выдирали в невестории, доказывая, что это не выход, а вход в еще большие последующие неприятности. Также не надо забывать про взгляд с прятавшейся внутри болью и про все еще живого меня за спиной цариссы, которая вовсе не склонна к сентиментальности. Значит, подождем без резких движений.

Вокруг тянулись уже знакомые поля и леса. Вотчина Западной границы. Имение Томы и ее стартовая площадка на верхушку власти – как она думает. Теперь честолюбивым планам пришел конец.

А если мы едем торговаться? К примеру: дочка Аси тоже решила пробоваться на царицу. Вполне достойный вариант, я бы за Марианну проголосовал… имейся у мужчин право хоть что-то решать в этом мире. Как понял, Ася входит в управляющий страной «клуб по интересам», и если она решит пристроить доченьку на теплое место, ей мало кто возразит. У Томы, которая на сегодня лидирует, появится еще одна конкурентка. Сейчас у Аси в кармане… ну, за спиной, прекрасный козырь. Томе бить нечем. Возможен обмен: моя жизнь на сход Томы с дистанции.

Вопрос: согласится ли Тома? Один раз уже выбирала. Собственная армия в обмен на мое личное счастье. Итог удручающий.

Если меня не станет, Томе останутся Юлиан, титул, вотчина, полностью развязанные руки и великое будущее. А проблемы исчезнут.

Не исчезнут. Она укрыватель. Если мы действительно едем торговаться, а моя жизнь – разменная монета, то у Томы положение безвыходное. Ей придется согласиться.

Еще непростой вопрос: простит ли она мне эту сделку?

Меня трясло позади всадницы, руки держались за украшенный бронзовыми пластинами пояс. Ничего хорошего впереди я не видел. Быстрей бы домой – который с большой буквы. Только Зарину разыскать, и гори здесь все синим пламенем. Пусть слышу со всех сторон, что через портал обратного пути нет, но это утверждают те, кто хорошо устроился в новом мире. Им назад не нужно. Им так спокойнее – думать, что возврата нет.

Кто ищет, тот найдет.

– Марианна сбежала, – упало с губ полуобернувшейся цариссы. Кожа вокруг ее глаз пошла морщинами, похожими на трещины. Словно вмиг постарела. – Связала в мешок одежду с оружием, скрепила пару бревен и отправилась по течению на ту сторону. Я узнала об этом поздно, из записки.

Я чуть не поперхнулся. Всего ожидал, но такого…

Мало ей приключений?! А ведь сам научил на воде держаться. Еще радовался успехам царевны.

Комок ей в кашу и пенку в молоко, она же к конязю отправилась! Вспомнился разговор купавшихся мальчишек: «Говорят, он теперь бой-бабу хочет: чтоб и на коне, и мечом, и при том – баба». И более конкретное девчоночье: «Конязь ищет не просто наложницу, а боевую подругу. Если незамужняя от пятнадцати и старше, чиста телом, быстра умом, без разной обузы и еще девица, любая может показать себя».

Марианна отправилась показывать. Увидела, какими глазами правитель на ее мамашу глядит, да какие перстни носит…

– Нужен проводник. – Голос цариссы стал глуше, а тон чуть добрее – он уже не выдергивал конечности с корнем, а только ломал и выкручивал. – Ты бывал за рекой. Тебе легче найти ее… и забрать.

– Если она захочет возвращаться.

– Именно. Уговорить сможешь только ты. Она же из-за тебя.

Так становятся виноватыми в том, чего не совершали. В поиске и назначении ответственных за то, что с ними случилось, женская логика безупречна. Лучше не спорить, иначе окажешься виновным еще в чем-нибудь. Отрицание женской правоты – уже преступление, и я спросил:

– Как мы переправимся?

– Не мы. Царица дала позволение тебе одному.

– Вы ей рассказали?! – Одежда вмиг пропиталась холодным потом.

– Усеченную версию. Лгать царице – себе дороже. Никогда никому не лги. Можешь недоговаривать…

Правило, что составляло немалый перечень, из ее уст уже звучало, и я на миг отвлекся. Тома и остальные снова в опасности. Если Тому допросят с пристрастием…

Я вновь сосредоточился на Асиной речи.

– Сказала, что дочка по уши втюрилась в невестора цариссы-молокососки и сбежала через Большую воду. Верховная в курсе, что там творится. Экспедицию посылать нельзя, это как объявление войны, мгновенный конец равновесию. А Марианна не вернется, если ее не привезешь лично ты. Мне дали полномочия вытащить тебя из сестыря и переправить за реку. Понимаешь, что жизнь Томы теперь зависит от тебя?

А было ли иначе в последнее время?

– Понимаю. – Я нахмурился.

Каждый человек по своей природе – двуличный. Вторая личность появляется, если окружающие злоупотребляют первой. Сейчас мое лицо изображало задумчивое смирение, а мозг работал на пределе: как вырулить из ситуации с минимальными потерями? Этого второго, который сидел внутри, я показывать не собирался. Если выход существует, второй «я» найдет его и спасет всех. Если нет… Тогда крышка обоим.

Попахивает шизофренией.

И вообще – попахивает.

Царисса горько усмехнулась:

– Теперь, Сусанин, все зависит от тебя. Много жизней, включая твою собственную. Оценил масштаб трагедии?

– Если я Сусанин, то подозреваю, что вам известно, куда заведу.

– Ну, веди как Афанасий Никитин, – отмахнулась царисса. – Хотя, ты прав, Сусанинский вариант не устраивает. Все свидетели, свои и чужие, сгинули, и даже неясно, кто обо всем рассказал. Если тоже надумаешь сгинуть, напомню про остающихся близких. Против Афанасия Никитина ничего не имеешь? Везде побывал, выжил и вернулся. Самое то.

Я покачал головой.

– Тоже архиподозрительнейшая личность, не так давно читал про него. – Теперь скрываться смысла нет, можно смело блеснуть знаниями. – Когда этот знаменитейший путешественник плыл в Персию, под Астраханью он попал в руки татарам. Жизнь со здоровьем остались при нем – в отличие от материальных средств. Возвращаться на родину без денег несподручно, и Афанасию стукнуло в голову совершить заграничное турне. В Индию. Чего мелочиться. В дороге он по нескольку месяцев жил в разных городах и селениях, купил породистого жеребца, чтоб подороже перепродать в Индии… Напомню: речь про обчищенного до нитки человека.

Ася удивленно косилась и, кажется, зауважала описываемую личность.

– Жеребец, видимо, был родственником курочки Рябы и тоже нес золотые яички, иначе не представляю, как, побродив по Индии, перед отправкой домой можно прикупить мешочек бриллиантов. За других не скажу, а у Афанасия получилось. Под Смоленском сей деятель умирает, а его записи оказываются в Москве и заканчиваются изумительной фразой: «Во имя Аллаха Милостивого и Милосердного и Иисуса Духа Божия. Аллах Велик». Нормально?

Ася скривилась:

– Предупреждаю: еще одна история из прежней жизни – и мой меч обретет собственную волю.

Вдали замаячил каменный силуэт в форме пальца, и мы вдруг съехали с дороги.

– Сразу на границу? – догадался я.

– Нельзя терять время.

– Мне нужно переговорить с Томой.

– Я вызвала ее, встречаемся за тем холмом. – Ася махнула куда-то вперед. – Не нужно, чтоб все видели, кто и куда едет.

– Мой переход реки должен остаться тайной?

– Томе сказать можно. Для того и встретитесь – вдруг в последний раз? Все же надеюсь на твой успех. Не представляешь, какую бучу я затею, если не вернешься.

– Дело может затянуться, – предупредил я.

Царисса кивнула:

– Торопить тебя никто не может – кроме внутреннего голоса. А он должен напоминать, что с каждым прошедшим часом ситуация для твоей подружки меняется в худшую сторону.

За холмом нас уже ждали.

Думал, придушу на месте за предательство, но нет. Увидевшая меня Тома бросилась на шею:

– Чапа!

Мои руки механически ответили, а через миг уже обнимали по-братски. На обиженных воду возят. Тома такова, какова есть, и больше ни какова – вот данность, бороться с которой бессмысленно. Тем более обижаться.

Тому сопровождала Грозна с «мужьями». Сейчас все выглядели как заправские войники – хорошо подобранные доспехи блестели, шлемы сияли, бело-синие с красным цвета сразу лезли в глаза.

Папринция и зверей не было. Может, и к лучшему.

Тома по-настоящему соскучилась. А также ее разрывало от новостей.

– Объезд башен только намечается, а предложения уже идут! Знаешь, кто выразил желание стать моими войницами?

– Ты как ребенок.

Тома продолжала пузыриться радостью:

– Слишком эмоциональна? Есть повод!

– Не про это. Ты как ребенок спрашиваешь: «Знаешь, кто? А знаешь, что?» Если б знал, зачем слушать? Давай к делу, без вопросов.

– Зануда.

Наши мысли витали в разных мирах. Мои готовились к переходу реки, Тома тешила честолюбие.

– Только из известных тебе особ ко мне хотят Кристина Есенина, Майя Береславина, Феофания Ульянина, Софья Сусаннина, Александра Пелагеина и даже Амалия Фаинина. У всех имеются старшие сестры, активные матери и минимум шансов на корону.

– Веселая компашка подбирается.

Если с моей экспедицией за реку все каким-то образом уладится – как потом жить внутри этого гарема? С каждой из перечисленных связывает кусок жизни. Микроскопический по времени, но не по накалу эмоций. Непростая жизнь будет по возвращении. Нужно или домой быстрее смываться, или, если информация об отсутствии обратного пути подтвердится, с Томой в крепость переезжать.

Кольнуло: а Зарина? Если у Томы все сложится хорошо, и крепость станет принадлежать ей, то зачем я там, и смогу ли выбираться при необходимости? По окончании послушничества Зарина обещала ждать меня в темном доме. Где он находится? Даже не спросил.

– Не слыхала, темный дом – в чьей вотчине?

Тома затрясла локонами:

– Какая разница?! Вообще, слышишь, что говорю? Еще несколько человек пока думают, а кроме них ко мне собрались целых восемь сестер царисс – взрослых тетушек-царевен, которые тоже разочаровались в вечной роли второго плана!

Ясно, слухи о Томиных подвигах разнеслись и разрослись, превратились в легенды, и за возможность прикмазаться к ним люди готовы рискнуть устроенными жизнями. Авантюра в обмен на покой – предсказуемый выбор скучающих организмов, которые требуют всего и сразу. Узнаю себя в молодости. То ли дело сейчас, когда я большой и взрослый, как командир Красной Армии Гайдар, в моем возрасте командовавший дивизией.

Тома оглянулась и потянула меня в каменные торосы:

– Пойдем, прогуляемся.

Близость гор ощущалась во всем: разбросанные по округе скалистые нагромождения торчали из земли, как сорняки в засеянном поле, ветерок овевал более прохладный, чем даже в соседней вотчине, дремучие леса исчезли – деревья превратились в хилых карликов-монстров, напоминавших раздавленных пауков.

Мы направились за ближайшие большие камни. Ася подозрительно посмотрела вслед, но ничего не сказала. Отвернувшись, она подозвала кого-то.

Тома на ходу распорядилась:

– Грозна, оставайся с войниками здесь.

– Но… – Грозна указала глазами по сторонам.

Косившееся на нас воинство Аси не пылало дружелюбием. Тома отмахнулась:

– Перестань опекать меня как ребенка! Чапа со мной, мне ничего не угрожает. Если что, сама за себя постою.

Грозна собиралась еще что-то сказать, но пожала плечами и отвернулась. Зря Тома так с бывшей командиршей. Зачем эта отповедь? Если не приказывать, а просить, жизнь будет проще и, возможно, длиннее. В плане выживания Грозна знает и умеет намного больше всех, вместе взятых. Нужно было хотя бы дослушать.

Когда вокруг из живого осталась только куцая растительность, Тома вскинула на меня странный глубокий взгляд. Такой я ее еще не видел.

– Я только что вернулась. – Голос снизился до шепота. – Со мной разговаривали представители настоящей власти страны.

Позади хрустнул камешек под чьим-то сапогом – войница Инна, кося изуродованным глазом на располосованном лице, вместе с еще двумя бойцами следовала в некотором отдалении.

– Мы хотим остаться наедине, – сурово бросила Тома.

– Это невозможно. Мне велено отвечать за вашу безопасность.

Тома вспылила:

– У меня есть своя охрана! Приказываю оставить нас!

– Простите, царисса, но я подчиняюсь только своей хозяйке.

Томино лицо пошло пятнами. Ярость в последний момент уступила место рассудку:

– Вы со своей хозяйкой обе находитесь на моей земле. Приказываю вам удалиться.

Круто. И совершенно без толку. Страшное лицо войницы растянулось в оскале:

– Вынуждена напомнить, что вотчину во временное пользование дает Верховная царица, она же может забрать в любую минуту. На даже этот довод сейчас ни при чем, поскольку царисса Ася в данный момент выполняет высочайшее поручение. Выходит, что я выполняю распоряжение самой царицы, а это выше мнения переполненной самомнением соплячки.

– Что себе позволяешь?! – Тома схватилась за меч.

Хорошо, что не вытащила. Инна только посмеялась:

– Давай. Знаешь, сколько я пережила таких выскочек?

– Они умерли со страху, когда увидели твою рожу. Или со смеху. – Позади Инны раздался ритмичный стук.

Войница резко обернулась. Сзади к нам неслышно подошла Грозна и теперь спокойно стояла, постукивая по голени обнаженным мечом.

– Царисса Тома, мне показалось, что здесь я принесу больше пользы. Пришлось нарушить приказ. Готова понести наказание.

– За ослушание объявляю выговор, а за правильное реагирование на ситуацию будешь вознаграждена. – Тома ехидно поглядела на Инну и распорядилась: – Грозна, обеспечь нам, пожалуйста, возможность нормально поговорить.

«Пожалуйста». Другое дело.

Инна не стычку не решилась. Она и ее люди отступили – не намного, но для нашей цели достаточно. Оружие осталось в ножнах.

– В этом мире правит не Верховная царица! – зашептала Тома.

– Знаю.

Удивил. Эти глаза напротив превратились в тарелки ударной установки – столь же огромные и звенящие недоумением:

– Откуда?!

Скрывать смысла нет, меня там опознали, причем именно Ася.

– В сестыре случайно оказался в нужном месте в нужное время. Ася среди них, ты в курсе?

Тома кратко кивнула:

– Она должна быть там, она же ангел.

– Кто еще?

– Пока не могу сказать. Со мной встречались две цариссы. Меня пригласили в клуб. Объяснили основы поведения. Если ничего не случится, следующей царицей выберут меня!

«Клубом по интересам» навскидку назвал это собрание Каур. Он попал в точку. Именно клуб. И интересы общие. И еще какие.

Вспомнились сомнения, которые звучали у них при обсуждении. В такой ситуации я бы не оптимистил, но разве Тома примет догадки в качестве довода? Сейчас ее фактами не вразумишь.

– Метишь в царицы – выходит, домой больше не собираешься? – задал я главный вопрос.

– Домой? Чапа, включи мозги. Мой дом – здесь. У меня феод, а впереди светит царство. У меня любимый человек и могу взять еще двух. Что можешь предложить взамен?

– Нам поможешь?

Взгляд Томы смягчился.

– Всеми силами.

– Лишь бы не оказалось поздно. Ася знает, что исчезнувший ангел Чапа – это я. Могут узнать и другие.

Словно гигантский ластик стер с Томиного лица лучики счастья, оно разгладилось, стало злым.

– Это худшее, что могло произойти.

– Это еще не худшее.

Ох, бедна фантазия у сестренки.

Тома сощурилась.

– Говоришь, только Ася знает?

Клинок взгляда полоснул по сопровождавшему меня воинству. Много. Царисса подготовилась ко всему.

Тома обратила лицо к башне, откуда можно привести подмогу.

– И думать не смей, – тихо выговорил я. – Ася умнее нас обоих, она не могла не подстраховаться.

Тома гневно выдохнула:

– Жаль. Это было бы лучшее решение.

– Лучшее для несдержанной девчонки и неприемлемое для будущей правительницы.

– Глупости. – Самое обидное, что Тома действительно так думала. Ее лицо обратилось в сталь. – Если узел нельзя распутать, его разрубают.

– Пока меня не будет, постарайся не рассуждать подобным образом. Знаешь, куда меня отправляют?

Тома кивнула:

– Передали, что Марианна исчезла, и ты снова отправишься спасать. Точнее, в очередной раз возвращать блудную дочку в лоно семьи. Смотри, не загуляй там с ней. Мне еще разборок с опозоренной мамашей не хватало.

Делиться радостью, что нашел Зарину, расхотелось.

– Ну, тогда до встречи.

Мы крепко, но холодно обнялись. О Шурике Тома даже не спросила.