Читать книгу Боги-17 - Полина Лоторо - Страница 11

«Кто я?». Руки сами собой потянулись к голове, наткнулись на ткань – шапка, привычным жестом натянули её пониже. Это вызвало первое воспоминание: «Джек Неуловимый. Я – Джек». Коридор крутил перед Джеком чёрно-белые клетки. В его воздухе ничем не пахло, в нём не чувствовалось температуры, не было слышно пространства. Именно в этот момент Джек отчётливо понял, что уже не вернётся туда, откуда пришёл. Он плохо помнил, где это место с одновременно тяжёлым и щемяще-приятным ощущением. Ощущение места – это всё, что ему осталось. Больше ни слов, ни образов, ни запахов. Он ощупал себя – как сквозь толщу воды, но ему удалось определить, что на нём грубоватая белая рубаха до колен, он босиком. Он и не стоял, и не лежал – будто парил в невесомости среди шахматных клеток. В большом кармане спереди что-то глухо и твёрдо звякнуло – еле слышно – скорее чувство, чем звук. Джек сунул руку в карман, нащупал это твёрдое и поднёс к самым глазам. Коридор крутился сильнее, мешая смотреть. Связка ключей. Старых, разных. Неизвестно, от чего. Это стало вторым воспоминанием: Джек любит ключи и всегда их собирал. Но где? Зачем? Одна из клеток остановилась прямо перед Джеком, встав вертикально. В ней была дверь – самая обычная, деревянная, покрашенная белой масляной краской, с железной простой ручкой. Джек подёргал ручку. Заперто. Пока он держался за ручку, квадрат с дверью никуда не девался, хотя кругом царило прежнее мельтешение, вызывавшее тошноту. Тут его осенило попробовать ключи. Первый же подошёл. Дверь распахнулась и вытолкнула его в очередное незнакомое место. Ключ растаял в пальцах.

Это было не то место, откуда он пришёл – это Джек мог сказать определённо – ощущение места не совпадало.

Место было полно жёлтого света и сияния, в нём почти не было форм, а звук сеялся отовсюду вместе со светом. Всё это казалось очень гармоничным, и Джек уже чуть было не начал тоже превращаться в жёлтый свет, что немного его напугало, но больше – обрадовало. Но тут налетел вдруг порыв ветра и его с силой дёрнуло как будто когтем за горло, поволокло – и вот он снова в коридоре с беспрестанно переползающими с места на место клетками.

И там опять был этот ветер: полный живой, звериной ярости и воли. Он завыл, подул, потащил его прочь. Джек лихорадочно зацепился за ручку очередной двери и юркнул внутрь. Так он начал прятаться от ветра.

Было ещё много дверей и много мест: похожие по ощущениям на его прежнее, не похожие ни на что и друг на друга, населённые и пустынные, опасные и защищённые. Некоторые места ему нравились, некоторые пугали, но ни в одном из них, даже самом желанном, он не мог оставаться надолго – ветер, завывая, находил его и вышвыривал в коридор. Ветер пугал, он гнал куда-то, куда Джеку совсем не хотелось. Ветер становился всё злее и быстрее.

Погоня выматывала, заставляла метаться от двери к двери, вырываться из коридора всем своим существом и бежать, бежать, звать на помощь тех, кто мог услышать, и тех, кто не мог (потому что некоторые места были совсем странные). В этих местах он постепенно начал осознавать себя поначалу хотя бы как тело – тонкие руки, неуклюжие ноги, лысая голова, полосатая шапочка, белая хламида…

Он вбежал в очередную дверь, взметая босыми ногами белый и крупный как соль песок. Ветер был близко – он это чувствовал.

– Помогите! – пискнул он в пустоту безгоризонтного пространства, обеими руками держась за шапку. Споткнулся на ровном месте и растянулся на песке во весь рост.

– Ты кто? – изумлённо спросил детский голосок. – Дылдик, тебе сюда нельзя. Иди, иди домой.

Джек приподнялся на локтях. Девочка говорила с ним, как говорят с крупным, но безопасным животным.

– Я не Дылдик, – смущённо пробормотал Джек. – За мной гонится. Что-то. Что-то страшное.

– Всякая тварь имеет своё время и предназначение, – сказала девочка со значением и сплюнула что-то в песок. Джек увидел, с растущим изумлением, что это была крупная розоватая жемчужина. Ещё одну жемчужину девочка, видимо, катала за щекой, как карамельку. – У тебя же есть артефакт, почему ты им не пользуешься? Спрячь себя и всего делов.

– Какой ещё артефакт?

– Ар-те-факт, – растягивая слова, повторила она и ткнула пальцем в его шапку. – Но прятаться – трусливо. Вы, дылды, все такие дураки и трусы. Даже умереть не умеете.

Девочка покачала головой. Джек похолодел.

– Ну, прочь, – строго сказала девочка. – Иди в лабиринт и умри как следовает!

Она топнула ногой, и Джек с ужасом почувствовал, как проваливается в коридор. Он сжал шапку обеими руками и натянул её до подбородка. Ветер тут же стих и перестал его тащить. Теперь Джек мог спокойно оглядеться. Почти сразу мимо него пронёсся ветер, который тащил в себе скрюченную человеческую фигуру. Джек успел заметить глаза, полные ужаса и открытый в крике рот – но вой ветра заглушал его. Ветер летел быстро, но Джек преисполнился решимости проследить за ним, а может и спасти собрата по несчастью. Преследование закончилось быстро – ветер распахнул возникшую рядом дверь и ворвался туда, волоча с собой жертву. Дверь захлопнулась за ними.

Тёмного грубо обтёсанного дерева, совсем простая, с кольцом вместо ручки, она вызывала у Джека иррациональный, неопределимый и непобедимый страх и одновременно мучительно притягивала. «Ну что там? Я же теперь Неуловимый. Оно меня не увидит, а я подсмотрю. Может, спасу того…». И Джек поднял ещё один ключ. Дверь открылась.

Он оказался под потолком в светлом огромном зале, в котором парили мириады пушинок. Страх разом отступил, затаился в уголке сознания. Приглядевшись, Джек увидел, что эти пушинки, те, что кружатся повыше, имеют формы людей, но потом, плавно спускаясь, постепенно истаивают, теряют очертания. А ещё слой за слоем от этих фигурок отлетают куски словно бы киноплёнки, с движущимися кадрами. Всё это летело к центру зала, где за огромной партой сидел светловолосый мальчик. Мальчик выглядел так, как будто вобрал в себя черты всех на свете мальчиков, он был словно бы многомерный, он был сразу всеми. И размеров он поэтому казался гигантских. Пылинки слетались к нему и липли на волосы, он встряхивал перьевой ручкой, и сонмы новых пылинок устремлялись прочь от него, вылетали за крохотные дверцы. Чем ближе он становился к мальчику, тем меньше он сознавал себя. Куски плёнки отделялись и от него – Джек опустил взгляд: на кадрах мальчик в чёрных очках протягивал полосатый кусок ткани.

Джек с трудом поднял руки и схватился за шапку. «Гришка!» – вспыхнуло перед глазами. «Гришка! Как было можно тебя забыть?! Не хочу забывать, не хочу никого забывать! Никогда!» Мальчик за партой вздрогнул и завертел головой. В этот миг отчаяния, когда Джек готов был разреветься от беспомощности и несправедливости такого конца, рядом с ним распахнулась дверь, и чья-то рука быстро втащила его внутрь.

Джек пришёл в себя на твёрдом полу, прикрытом каким-то колючим и грубым ковром. Теперь он очень чётко себя воспринимал – ноги, руки, голову. И ему даже казалось, что он почти всё про себя помнит. По крайней мере – Гришку. И Лиличку.

Он сел. Голова кружилась. Ощупал себя дрожащими руками. Шапочка была на месте.

Спиной к Джеку, недалеко, сидел на корточках худощавый мужчина и что-то помешивал в кастрюльке на буржуйке.

Не успел Джек открыть рот, чтобы задать вопрос, как он обернулся и протянул ему глиняный стакан, из которого валил густой пар.

– Пей, – мягко велел он. – Тебе будет легче.

Джек послушно попытался, но закашлялся. Напиток был горячий и вонючий, как кипящая смола. Несколько его капель всё же попали в организм, потому что Джек и в самом деле почувствовал себя гораздо лучше.