Читать книгу Боги-17 - Полина Лоторо - Страница 19

Но Джека на крыше не оказалось. Зато там был Артём. Он курил и щурился красными воспалёнными от бессонницы глазами на вход.

– Привет, мракобесы, – поприветствовал он их. – А где Источник Мракобесия?

– Смешно, – без выражения отметил Демон.

Артём оглядел его, завёрнутого в оранжевое покрывало, с ног до головы, но смолчал и сплюнул вниз, за парапет.

– А ты что тут делаешь? – подала голос Ленка, а Демону тихо шепнула: «Я его не рисовала, честное слово, он сам припёрся»

– Малого жду, – ответил Артём и затянулся. – Что, нельзя?

Ленке стало неловко:

– Просто ты тут почти никогда не бываешь, мы и удивились…

Артём насмешливо пыхнул дымом.

– Удивились, аж зубами подавились… Проходите, не стесняйтесь, – он широким хозяйским жестом повёл вокруг себя.

Ленка почувствовала, что Демон сейчас взорвётся и крепко стиснула его руку повыше локтя, затянутого покрывалом. Тот скрипнул зубами, но ничего не сказал, дёрнул плечом, отняв у неё руку и прошагал на своё обычное место. Некоторое время все молчали. Оранжевое покрывало на Демоне шевелил ветерок, Демон только плотнее укутывался.

– А зачем тебе Джек? – наконец спросила Ленка, прервав напряжённую тишину.

– За надом.

– Мы тоже его ищем, – не сдавалась Ленка.

– Популярный сучонок, – заметил Артём, явно издеваясь над Ленкой, и зевнул. Он зверски устал за последние две недели. И только вчера обнаружил в чём причина его усталости и хронического недосыпа.

Причина творила диверсии исподтишка, незаметно, как вирус-троян на компьютере. Началось всё с того, что Артём, которому часто снились сны, с недоумением обнаружил, что за последний месяц не просто не может вспомнить ни одного – но даже тени ощущения от них. Такого с ним не было никогда. При этом он был уверен, что сны он видел, но на них был поставлен какой-то тяжёлый блок в мозгу. Артём думал быстро, в следующую ночь за тем, как он осознал свои сонные недоумения: воспользовался приёмом, который знал с детства – если хочешь запомнить сон – примотай резинкой к руке бумажку и карандаш. Неважно, если они выпадут во время сна – главное, чтобы резинка осталась. Когда будет сниться сон, резинка на ноге или руке напомнит о карандаше и бумаге – о том, что сон нужно записать прямо во сне. И если во сне ты его запишешь, то утром вспомнишь. С тех пор Артём свои тайные сны стал запоминать.

А были они престранные. Каждую ночь ему снилось в какой-то мере одно и то же – звонкий детский голосок давал задания, не объясняя, как их выполнять, и Артём был вынужден всю ночь над ними биться, непостижимым образом, однако, справляясь. Голосок при этом постоянно ругал его и смеялся над ним. Но во сне обида и раздражение притуплялись. Задания были разные и, на взгляд Артёма, довольно глупые, но во сне критического мышления нет, да и решать задания оказывалось всякий раз интересно. В том, чтобы описать суть решений, у Артёма всегда были самые большие проблемы.

То что логично и понятно в реальности сна, теряет всякий смысл и форму в обычной реальности. Но Артём не сдавался. Больше всего решения походили на смесь программирования и задач многомерной геометрии. Несмотря на сугубую абстрактность Артёму казалось, что решает он не столько умом, сколько всем телом, толкая формулы и интегралы локтями, перелетая с плоскости на плоскость и связывая воедино точки координатных пространств. Иногда он просто выбивался из сил. При том, что сложные, многоступенчатые и головоломные решения, влекли за собой совершенно идиотские задачи. Задач были десятки, Артём хорошо запомнил всего несколько.

Одна из них, на которую он угробил больше всего времени, была такой: провести через четырёхмерное поле многомерную несимметричную фигуру с вариативным положением точек относительно оси так, чтобы ни один из обозначенных факторов и векторов не был задет ни в одном измерении.

Каждый раз, как Артём безуспешно, пролив три пота, применял какие-то решения, перед ним прокручивался как ролик на экране один и тот же сюжет с разными вариациями: ранняя весна, светловолосый мальчик лет десяти в квадратных очках, идёт по городу и… – его сбивала машина, избивали одногодки, он падал в колодезный люк. Артём проклял и этого мальчика и всё на свете, пока наконец, не умудрился каким-то чудом устроить всё так, что мальчик оказался дома цел и невредим, потеряв только очки. Артём решил, что это определённо меньшее из зол, кроме того, так же считал и его невидимый, но пристрастный экзаменатор. Задачу ему зачли. Артёма не насторожил то, что очки были ему знакомы – те самые с тремя линзами. Он ведь искренне считал, что это сон и, соответственно, он видит просто переработанную мозгом реальность.

А вот задачу с шахматной доской он решить не смог – играл неважно. Нужно было составить партию так, чтобы провести пешку в конец доски и при этом не потерять ни одной фигуры у себя и не взять ни одной фигуры у соперника. Артём поставил на задаче вердикт «невозможно» и больше к ней не возвращался.

Последним его заданием, которое он запомнил максимально чётко, было ввести в многомерный объёкт с вариабельным положением точек относительно оси, по одной из конфигураций образ многомерного объекта с жёстким закреплением точек, но во всём многообразии физико-химических параметров. Артём натурально взмок от этой задачи. Проснулся он с твёрдым решением прищемить хвост своему юному учителю. Ему надоело работать в две смены. Но для этого нужно было больше, чем резинка с карандашом. Кроме того, его изрядно смутило то, что действующим лицом в последней задаче была Ленка. Он начал действовать.

Осознанным сновидениям Артём научился когда ему было пятнадцать, друг ссудил ему книгу Карлоса Кастанеды «Искусство сновидения». В книге было много забавного, интересного и дикого, но Артёма прельстила только возможность управлять своим сном. На этой стадии изучения магических практик он и остановился. К семнадцати годам он достиг в этом деле нужной ловкости, но с тех пор как умер отец, к осознанным сновидениям Артём не возвращался. Не до того стало. Зато теперь, он считал это своей единственной надеждой. «Если мир сошёл с ума, веди себя как безумец» – подумал Артём и весь день готовился к осуществлению практики осознания.

Резинка с карандашом помогла и в этом. Не с первого раза у Артёма получилось удержаться во сне, когда он осознавал, что спит – в практике сновидений это и есть самое трудное. Но примерно на пятую ночь удалось. Он осознал себя как раз в тот момент, когда голосок распекал его за нерасторопность в решении. Артём взял всю свою волю в кулак и последовал за голоском. В ту же минуту тёмное поле его сна рухнуло. Он рассеянно моргал от слепящего белого света, слёзы градом полились из глаз. Это не было похоже даже на осознанное сновидение. Рядом раздалось тихое «Ой». Артём, наконец, смог рассмотреть, куда попал. Кругом на сколько хватало глаз расстилался песчаный пляж, но ни моря, ни просто линии горизонта не было. Небо такое синее, что казалось ночным, без солнца, зато песок был таким белым, что казалось, светился. Метрах в трёх от него остолбенела рыжая девчонка лет десяти с прутиком в руке.

Артём обнаружил, что стоит на песке на четвереньках. Он поднялся и мрачно отряхнул руки и колени.

– Ну привет, – недобро сказал он, глядя на девочку. Однако, та уже пришла в себя:

– Ты что, дурак? – хмуро спросила она. – Тебе сюда нельзя! Как ты вообще с телом сюда пролез? Марш назад, делать задачу.

– Нихрена я тебе не марш, козявка! – рявкнул Артём. – Давай, объясняй, что тут происходит, и какого хрена ты мне спать мешаешь.

Девчонка захлопала глазами, уже менее уверенно она повторила:

– Ты что, дурак? Ты же корректор… Как ты меня обошёл, не понимаю…

Артём подавил желание шагнуть к ней и как следует встряхнуть за шкирку. Железно усвоенное правило – не трогать девчонок и тем более чужих детей, не позволяло этого.

В этот момент из ниоткуда возникла на песке ещё одна девочка – темноволосая и темноглазая.

– Что происходит? – спросила она спокойно. – Прутик, зачем ты его сюда принесла?

– Это не я! – возмущённо заверещала рыжая. Тогда чёрненькая повернулась к Артёму:

– Как ты сюда попал, Громадина?

– Обычным методом, Малявка, – ответил ей в тон Артём.

– Уходи, – так же спокойно приказала она. – Тебе здесь не место, ты ещё не готов.

– Сами валите, – возмутился Артём, и неожиданно для себя сменил тон чуть ли не на просительный. – Пошли вон из моих снов! Оставьте меня в покое, не хочу я решать ваши дурацкие задачки, мне и днём этого хватает!

Черненькая покачала головой:

– Эти задачки помогают менять реальность, Громадина. Ты можешь не понимать их сути, но они полезны. Ты же корректор.

– Бред! – взорвался Артём. – Бред! Не верю, а если и верю, мне это не нужно, ясно? Я не хочу менять реальность, я отказываюсь быть корректором!

– Ты – корректор, Громадина, у тебя нет выбора. Извини, мы тоже не выбирали себе судьбу.

– Как это нет выбора? – заорал Артём. – Что ты несёшь вообще? У человека всегда есть выбор!

– Но ты не человек, Громадина, – его несдержанность только подчеркнула невозмутимость голоса девочки. – Ты – корректор. Останешься ты с Дылдиком или нет, это никак не изменит того, что корректор ты и есть и мы будем тебя тренировать.

– Какой ещё Дылдик?

– Себя он называет Джеком…

– Ага, – перебил Артём. – То есть, вы заодно с этим придурком блаженным?

– Дурак! – крикнула рыжая. – Ни с кем мы ни за одно, поздно плакать, работай или тебя сожрут!

– Что? – спросил Артём, брезгливо скорчив рожу. – А ты что несёшь?

– Она говорит, что если ты, корректор, не пройдёшь обучение, то дни твои сочтены, – отчеканила черненькая. – Корректоры – лакомый кусочек для всех на свете сущностей во всех мирах. Тебя просто сожрут, или приберут к лапам.

– Каким ещё лапам? – Артём тон не сменил, но чувствовал, как у него волосы поднимаются на загривке – девочка говорила правду.

– Тебя возьмут в оборот, угонят в рабство, съедят – серьёзно пояснила она. – Мне сложно подбирать слова, но эти ближе всего к тому, что с тобой могут сделать.

– Хорошо, – медленно заговорил Артём. – Если вы не в сговоре с мелким, то как вы объясните это дебильное задание с персиками и Ленкой? – последнее слово он довольно громко рявкнул. Девочки вздрогнули, но не переглянулись.

– Потому что они в твоей программе, – невозмутимо ответила черноволосая. – Ты с ней в одной партии – это всё равно, что задать левой руке нос почесать, – и она тут же почесала нос левой рукой. Потом поднесла руку ко рту и сплюнула. Тут же придирчиво принялась рассматривать на ладони мелкую жемчужину.

Артём молчал, но недолго.

– Так, я нихера не понял, кроме того, что это всё из-за Джека.

Девочки синхронно вздохнули. Черноволосая покачала головой, а рыжая сказала:

– Я ж говорила, что он дурак натуральный.

– Старших уважать научись, пока я тебя не выпорол, – бросил Артём, резко повернувшись к ней… и проснулся.

И после пробуждения в ушах стояли задумчивые слова Черноволосой: «А он, пожалуй, и это сможет».

Артём проснулся, позвонил Сене, предупредил, что занят на весь день и отправился прямиком на крышу, чтобы «нормально разобраться» с Джеком. Даже не позавтракал.

Но вместо Джека нарвался на Длинного и Ленку. Теперь он молча курил и досадовал на своё невезение.