Читать книгу Ты погляди без отчаянья… (стихотворения) - Рабиндранат Тагор - Страница 14

Однажды утром в крепости Сетара[21]

         Увидел Шиваджи[22], глазам не веря:

Бредет с сумою Рамдас-гуру старый[23],

         Стоит, как нищий, перед каждой дверью!

Его духовный вождь, мудрец великий,

         Чье всем известно благосостоянье,

Ниц пред которым падают владыки,

         Стал побираться, просит подаянья!

В кувшин дырявый воду набирая,

         Мы утоленья жажды тщетно ищем.

А сколько дать, чтобы полна до края

         Была сума на этом странном нищем?..

Взял Шиваджи перо и быстро нечто

         Черкнул, сказав слуге: «Смотри, он близко, —

Здесь Рамдаса обязан подстеречь ты

         И положить к его стопам записку…»

Шел Рамдас-гуру, думал: «Пешеходы

         Идут, спешат, людей проезжих много.

Судьба дала им радость, мне – невзгоды,

         Им дом родной, мне – вечная дорога!

О Аннапурна[24], наша мать-богиня,

         Ты бремя с плеч моих сняла мирское,

Мир осенила счастьем ты, и ныне

         Я удостоен быть твоим слугою!»

Закончив гимн, свершил он омовенье,

         И чуть вступил он в крепость, кто-то низко

Склонился перед ним в благоговенье

         И положил к его стопам записку.

С земли записку Рамдас-гуру поднял,

         Прочел – и растерялся: сон ли снится?!

Ему, лотосоликому, сегодня

         Раджа вверяет царство и столицу!..

К радже пришел он: «Сын мой, благодарствуй!

         Но любопытство мною овладело:

Ответь: свое мне отдавая царство,

         Какое в жизни изберешь ты дело?»

Сказал с поклоном Шиваджи: «Отныне

         Мне быть рабом твоим – нет высшей чести!»

И слышит он в ответ: «Смирив гордыню,

         Со мною можешь нищенствовать вместе…»

Сбирая подаянья, по столице

         Шли двое нищих. Дети их пугались:

«Царь нищим стал! О боже, что творится!»

         И взрослые на крик детей сбегались.

Кто б мог подумать о такой причуде:

         Сменить престол на нищенскую долю!

Дрожа, подносят милостыню люди —

         И шепчут: «Прихоть от богатства, что ли?!»

Пробило полдень. Прерваны работы —

         И отдыха вкушают люди сладость.

А Рамдас-гуру напевает что-то,

         Глаза в слезах, но это плачет радость:

«О царь трех царств, непостижимый боже!

         Нужды ни в чем не ведал никогда ты,

Но сам в душе о милостыне тоже

         Мечтаешь ты, чтоб стали все богаты!..»

К исходу дня на бережок безлюдный

         Они пришли, от города поодаль.

Из подаяний съев кусочек скудный,

         Ученику остатки Рамдас отдал.

Раджа промолвил: «О мудрец-бродяга,

         Владыки спесь побеждена тобою,

Твой раб созрел: познав смиренья благо,

         С тобой не страшно горе мне любое!»

Ответил гуру: «Слушай, сын мой, слово:

         Тягчайшее взял бремя ты, конечно,

Власть от меня принять ты должен снова,

         Но царством будешь править подопечно.

Так, видимо, твоя судьба хотела,

         Чтоб нищий руководствовал тобою:

Что ни свершишь – мое свершишь ты дело,

         Ты царь без царства, взысканный судьбою.

Вот, милый сын мой, договор меж нами:

         Отшельничества долю избираю.

Священный плащ дарю тебе как знамя

         И царство справедливости вверяю…»

Поник главой царь-ученик, – и долго

         Лоб тучи горьких мыслей омрачали.

Прошли стада, пастушья флейта смолкла.

         Садилось солнце, обагряя дали.

А Рамдас-гуру, песню сочиняя,

         В экстазе пел: «О ты, незримый миру,

Кто ты и где скрываешься, не знаю.

         Кто ты, что облачил меня в порфиру?

Сандалии принес я, о владыка,

         К твоим стопам я припадаю: славься!

Стемнело. Встань, о брат прекрасноликий,

         Немедля в город царствовать отправься!»