Читать книгу Дорога в Оксиану. Трэвел-блог английского аристократа. Италия. Персия. Афганистан - Роберт Байрон - Страница 2
ЧАСТЬ I
Венеция
ОглавлениеВенеция, 20 августа 1933 года. – А здесь весело, не то что на Джудекке два года назад. Сегодня утром мы отправились на Лидо, и Дворец дожей с быстроходного катера выглядел великолепнее, чем когда-либо с гондолы. В безветренный день в Европе не найти хуже места, чтобы поплавать: окурки то и дело заплывают кому-нибудь в рот, и повсюду рои медуз.
Лифарь пришёл на ужин.
Венеция, 21 августа. – После осмотра двух дворцов, палаццо Лабиа с фреской Тьеполо «Пир Клеопатры» и Пападополи, душного лабиринта из роскоши, мы сбежали от избытка культуры в бар «У Гарри». Среди грозного шума разговоров раздался шквал приветствий: заходили англичане.
Вечером мы вернулись в этот бар, и хозяин угостил нас коктейлем из шампанского с вишнёвым бренди. «Для правильного эффекта, – выдал нам секрет Гарри, – надо брать худший вишнёвый бренди.» И он оказался прав.
До этого моё знакомство с ним ограничивалось встречей на охоте. Сейчас в зелёной пляжной тельняшке и белом форменном пиджаке его было не узнать.
Венеция, 22 августа. – Плавание на гондоле до Сан-Рокко. Я уже и забыл, но от увиденного там «Распятия» Тинторетто у меня перехватило дыхание. Старую книгу посетителей с именем Ленина убрали. На Лидо дул бриз, волны очистили море от мусора, оно было холодным и неспокойным.
Мы отправились пить чай на Мальконтенту по новому маршруту, проходящему через лагуны вдоль железной дороги. Девять лет назад Ландсберг обнаружил, что эту знаменитую виллу, которую расхваливали в каждой книге о Палладио1, превратили в амбар, и стоит она без дверей и окон в таком состоянии, что вот-вот обратится в руины. Он сделал здание вновь пригодным для жизни. Пропорции банкетного зала и парадных комнат точно математическая ода. Другой бы обставил их так называемой итальянской мебелью, старьём, которое продавцы называют антиквариатом, и позолотой. Ландсберг же заказал мебель из недорогого дерева у местных мастеров. Никаких раритетных вещиц, кроме подсвечников, которые необходимы в отсутствие электричества.
Разглядывая здание со всех сторон, люди спорят и критикуют задний фасад. Но парадный вход разногласий не вызывает. Сколько ни рассматривай, это идеал в своей ясности и простоте. Я стоял с Дианой на лужайке перед портиком, и на мгновение зарево заката отчётливее подсветило каждый элемент архитектурного замысла. Европа не могла бы одарить меня более душевным напутствием, чем это восторженное утверждение достижений европейского разума. «Это ошибка – покидать цивилизацию», – озвучила мои сомнения Диана, зная, что доказательства сейчас прямо перед нашим взором. Настроение омрачилось.
На вилле при зажжённых свечах танцевал Лифарь2. Возвращались под проливным дождём, я завёл будильник и лёг спать.
1
Итальянский архитектор Андреа Палладио, живший в XVI веке, прославился спроектированными им виллами в Виченце и окрестностях Венеции, вилла Мальконтента (Фоскари) – одна из них. К этому времени Венецианская республика больше не получала сверхдоходов от морской торговли, и аристократы переселялись в пригороды Венеции, на «твёрдую землю», где можно было заняться сельским хозяйством. Палладио строил для них виллы, красиво вписывая их в сельский пейзаж, обязательным элементом его вилл были портики, крытые колоннады, с которых хозяева могли любоваться своими владениями, находясь под защитой от солнца.
2
После того как виллу приобрёл Берти Ландсберг, английский аристократ, сын банкира, ценитель прекрасного, со своими друзьями, она стала местом встреч интеллектуалов и богемы. Бывал здесь и Серж Лифарь, киевский эмигрант, ставший мировой звездой балета. Он уехал из Советской России в Париж в 1923 году, когда ему было 18 лет, танцевал в «Русских сезонах» Дягилева, был премьером Парижской оперы и балетмейстером, его постановки вошли в репертуар многих театров по всему миру. Его считали богом танца в Европе и изменником родины в СССР, при этом от французского гражданства, предложенного ему Шарлем де Голлем, он отказался.
